Русский роман первой половины XIX века: художественные особенности, тематика, стиль. Русский исторический роман XIX века в контексте культурного сознания

ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2013, том 72, № 5, с. 3-15

КЛАССИЧЕСКИЙ РУССКИЙ РОМАН XIX ВЕКА: СВОЕОБРАЗИЕ ГЕРОЯ И ЖАНРА

© 2013 г. В. А. Недзвецкий

Что позволило классическому русскому роману уже к концу XIX века занять ведущее положение сначала в западноевропейской, а затем и в мировой художественной прозе? К разрешению каких проблем и с какими целями устремлены его центральные герои? Ответы на эти вопросы предлагаются в настоящей статье.

What allows for the fact that, by the end of the 19th century, the classical Russian novel has taken the lead in the Western European and in the World literary prose? What are the goals and aspirations of the novels" central characters? Such are the major concerns addressed by the author of this article.

Ключевые слова: роман социальный, роман онтологический, "современный человек", "русский скиталец", неограниченные связи, гармония личностная, социальная, всемирная.

Key words: essential artistic schooling; social novel; ontological novel; "contemporary human being"; "the Russian wanderer"; boundless connections; individual, social, and universal harmony.

Начнем с указания самых общих примет русского классического романа XIX столетия. В глазах самих писателей-классиков это роман, стремящийся "захватить всё" (Л. Толстой) не во "внешних условиях жизни", а в "самом человеке" (И. Гончаров) его бытия; роман, совершенный как явление словесного искусства и вполне самобытный по своим формам.

В полной мере всем этим критериям отвечают пушкинский "Евгений Онегин" (по В.Г. Белинскому, - "энциклопедия русской жизни" и "поэма историческая в полном смысле слова, хотя в числе ее героев нет ни одного исторического лица" ), лермонтовский "Герой нашего времени", с существенными оговорками (так как, согласно самому автору, это прежде всего "поэма"), гоголевские "Мертвые души", затем - гончаровские "Обыкновенная история" ("Вот где учишься жить", - воскликнул, прочитав ее, Л. Толстой ), "Обломов" ("капитальнейшая вещь" "невременного" значения ), "Обрыв", а также тургеневские "Рудин", "Дворянское гнездо", "Накануне", "Отцы и дети", "Дым", "Новь", знаменитое "пятикнижие" Ф.М. Достоевского ("Преступление и наказание", "Идиот", "Бесы", "Подросток", "Братья Карамазовы") и "Война и мир", "Анна Каренина", "Воскресение" Л.Н. Толстого.

Итак, классический русский роман представлен всего двадцатью произведениями, что меньше

числа романов, написанных шотландцем Вальтером Скоттом или французом Эмилем Золя, и в два с половиной раза меньше того, что составило "Человеческую комедию" Оноре Бальзака.

Тем не менее именно он стал вершиной всей отечественной литературной прозы девятнадцатого и двадцатого столетий. В первую очередь, ему же русская литература обязана огромным плодотворным влиянием на прозаиков всего мира, но прежде всего западноевропейских, открывших для себя классический русский роман первыми, хотя и с изрядным запозданием. Вот два показательных факта на этот счет.

В 1878 г. в Париже заседает первый Международный писательский конгресс, призванный обсудить вопросы, как охранять литературную собственность, т.е., говоря сегодняшним языком, защищать писателей от пиратских переводов их произведений на языки других стран. В числе участников конгресса - хорошо известный французским прозаикам И.С. Тургенев (почетным президентом был избран Виктор Гюго); он же возглавляет русскую делегацию. И в этом качестве произносит краткую речь о русской литературе, в которой из всех ее деятелей называет (заметим, идет 1878 год, когда уже изданы все романы не только самого Тургенева, но и Гончарова, два главных романа Л. Толстого и четыре основных романа Достоевского) лишь Д. Фонвизина, И. Крылова, А. Пушкина, М. Лермонтова и Н. Гоголя.

И причина этого тургеневского умолчания проста: о существовании других русских писателей, в том числе великих романистов, в Западной Европе пока ровно ничего не известно.

Но пройдет менее десяти лет, на исходе которых французский литератор и дипломат Мельки-ор де Вогюэ, лично знавший Достоевского, Тургенева и Л. Толстого и с восторгом читавший их по-русски, опубликует в Париже свою книгу "Le roman russe" (1886) ("Русский роман"), испанская писательница и литературовед Эмилия Пардо Ба-сан выпустит в Мадриде свое трехтомное исследование "Революция и роман в России" (1887), а в Дании появятся посвященные тем же русским художникам "Русские впечатления" (1888) даровитого скандинавского эстетика и литературного критика Георга Брандеса, и отношение к русским писателям со стороны их западных коллег коренным образом изменится.

Начнется интенсивный и нескончаемый поток переводов на все европейские языки "Войны и мира", "Анны Карениной", "Записок из Мертвого дома", "Преступления и наказания", "Обломо-ва"... И вскоре известный российский библиограф и литературовед С.А. Венгеров засвидетельствует: ".русская литература, которой еще недавно в западноевропейских руководствах отводилось че-тыре-пять страниц, вдруг стала возбуждать удивление, близкое к энтузиазму. Сочинения Толстого расходятся в международной книжной торговле в таком количестве изданий, к каждому слову великого русского писателя прислушиваются с таким бесконечным вниманием, что <...> можно даже задуматься над тем, где он более знаменит и любим - у себя дома или за границей. Достоевский произвел сильнейшее впечатление." .

Уже в конце XIX - первой трети ХХ столетий главные русские романисты становятся властителями дум как европейских читателей, так и крупнейших прозаиков. А в их ряду такие выдающиеся имена, как французы Ги де Мопассан, Поль Бурже, Анатоль Франс, Ромен Роллан, Марсель Пруст, Мартен дю Гар, Франсуа Мориак, Анри Барбюс, Андре Жид, Альбер Камю, британцы Роберт Стивенсон, Оскар Уайльд, Джон Голсуор-си, Джозеф Конрад, Томас Гарди, Герберт Уэллс, Олдос Хаксли, немцы Генрих и Томас Манны, Бернард Келлерман, Лион Фейхтвангер и немецкоязычный швейцарец Герман Хессе, американцы Генри Джеймс, Уильям Фолкнер, Джон Дос-Пас-сос, Уильям Дин Хоуэлс, Эрнест Хемингуэй, Теодор Драйзер, Джон Эрнст Стейнбек, Томас Вулф, Маргарет Митчелл, скандинавы Август Стринд-

берг, Кнут Гамсун, Мартин Андерсен-Нексе, австрийцы Стефан Цвейг и Франц Кафка. Позднее к ним присоединятся японцы Фтабатей Симей, Токутоми Рока, Такэо Арисима и Юкио Мисима, китаец Лу Синь, индиец Рабиндранат Тагор.

Автор замечательных романов "Будденброки", "Волшебная гора" и "Доктор Фаустус" Томас Манн (это ему принадлежит выражение "святая русская литература") признавался, что в юности русский роман был ему ближе, чем классическая немецкая проза, в том числе и самого И.-В. Гёте. В рабочей комнате француза Шарля Луи-Филиппа висели портреты Л. Толстого и Достоевского, а их произведения он советовал своему другу Жану Жироду читать для образования сердца и души.

Вообще, для большинства зарубежных прозаиков двадцатого столетия, маститых или начинающих, русский классический роман превращается не только в любимое чтение, но и в ту художественную школу, без глубокого усвоения которой сделать в литературе что-то значительное, по их признаниям, было уже невозможно.

Но в чем же конкретно состоит творческое своеобразие этого романа, столь поразившее и восхитившее западноевропейских романистов? Вполне ли прав был Лев Толстой, когда в 1864 г. утверждал: "Мы, русские, вообще не умеем писать романы в том смысле, в каком понимают этот род сочинений <...> в Европе" .

Дело в том, что это наблюдение никак нельзя отнести к авторам тех периферийных отечественных романов первой половины XIX века, которые обязаны иноязычным формам романного жанра или самим своим становлением, или какими-то существенными мотивами. А в их ряду не только русский нравоописательно-дидактический роман Василия Нарежного ("Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова", 1814) и Фаддея Булгарина ("Иван Выжи-гин", 1829), откровенно ориентированный на французский роман Алена Рене Лесажа "Похождения Жиль Бласа из Сантильяны" (1715-1735). Жанровым вариантом романов "шотландского чародея" (А. Пушкин) Вальтера Скотта явится русский исторический роман Михаила Загоскина ("Юрий Милославский, или Русские в 1612 году", 1829; "Рославлев, или Русские в 1812 году", 1831) и Ивана Лажечникова ("Ледяной дом", 1831; "Басурман", 1838). В повестях "Идеал" (1837), "Напрасный дар" (1842) Елены Ган и в "Полинь-ке Сакс" (1847) Александра Дружинина, затем в повести Алексея Писемского "Виновата ли она?" (1855) найдет свое российское видоизменение роман француженки Авроры Дюдеван (печата-

лась под псевдонимом Жорж Санд). Семейные идеалы англичанина Сэмюэла Ричардсона (в романах "Памела...",1740; "Кларисса", 1747- 1748), немца Августа Лафонтена (1758-1831), написавшего на семейные темы 150 романов, а также центральных героев "Эдинбургской темницы" (1818) Вальтера Скотта и "Индианы" (1832) Жорж Санд отзовутся в "Семействе Холмских" (1832) Дмитрия Бегичева, в "Семейной хронике" (1856) и "Детских годах Багрова-внука" (1858) Сергея Аксакова, а также и в "Семейном счастье" (1859) Льва Толстого. Наконец, русским аналогом западноевропейского "романа удачи" ("roman de réussite") станет "Тысяча душ" (1858) Алексея Писемского.

Сам факт учебы (и даже прямых заимствований) периферийных русских романистов у их иноязычных предшественников вовсе не принижает их заслуг перед отечественной словесностью. Ни одна из крупных национальных литератур не обошла в своем развитии, не рискуя остаться провинциальной, литературных достижений других народов, начиная с библейской и греко-римской античности. К тому же в литературном творчестве, как и в технике, не изобретают велосипеды (в нашем случае - жанровые формы), если они уже созданы, а адаптируют их в соответствии с местными жизненными особенностями, общественными задачами и целями. Так обстояло дело и в случае с русским романом, сам жанр которого появился в нашей литературе на д

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст . Статьи высылаются в формате PDF

НОВИКОВА Е.В. - 2008 г.

Проза журнала «Современник» и русский реалистический роман середины XIX века

Журнал «Современник», созданный Пушкиным и после его смерти возглавляемый Плетневым, в 1846 году перешел в руки Панаева и Некрасова и стал печатным органом для новой литературы. Именно на страницах этого журнала Белинский, входивший в состав редакции, опубликовал свои статьи «Взгляд на русскую литературу 1846 года» и «Взгляд на русскую литературу 1847 года». В этих работах критик сформулировал концепцию новой литературы.

Появившаяся в конце 1830-х литература, изображающая жизнь социальных низов, была отрицательно встречена критикой. Ее упрекали в излишнем следовании натуре, то есть в изображении неприглядных, неэстетических картин жизни социального большинства. Поэтому Фаддей Булгарин в рецензии на сборник «Физиология Петербурга» назвал новую литературу, принадлежащей к «натуральной литературной школе». Так возникло название литература «натуральной школы».

По мнению Белинского, именно эта литература определяет первый этап литературного развития, начало которому было положено Гоголем. В связи с этим он называется еще и гоголевским. Автор «Шинели» первым, как считает критик, обратил внимание на толпу, стал «изображать людей обыкновенных, а не принятые только исключения из общего правила, которые всегда соблазняют людей на идеализирование». Уже в оценке гоголевских открытий Белинский утверждает первую и главную особенность литературы натуральной школы – изображать жизнь такой, какой она является в массе своей, «воспроизводить действительность во всей ее истине».

Вторая особенность литературы натуральной школы – в новом герое. Этот герой – социальный тип, «маленький человек», представитель социального большинства. Писателя «натуральной школы» интересует его взаимодействие со средой. Он убежден, что среда пагубно влияет на человека, уродует его природу, превращая в «маленького» человека, в социальный тип. Поэтому третья особенность литературы «натуральной школы» – открытие новой темы исследования: «маленький человек» и среда».

В литературе «натуральной школы» переосмысливается понятие идеала. Ее герой не может быть образцам для подражания. Поэтому «идеал понимается не как украшение (следовательно, ложь), а как отношения, в которые автор становит друг к другу, созданные им типы, сообразно с мыслию, которую он хочет развить своим произведением». Идеал – категория подвижная, рождающаяся в творческом процессе написания и прочтения произведения. Поэтому на литературу «натуральной школы» возлагается особая познавательная задача. Она должна не развлекать читателя, а показывать ему ту жизнь, которая раньше никогда не изображалась в литературе. При этом следование натуральной школе не означает следования натурализму. Произведение не должно быть копией действительности. Автору «надобно уметь явления действительности провести через свою фантазию, дать им новую жизнь». От таланта автора зависит степень художественности произведения. Причем Белинский, утверждающий объективность новой литературы, не отказывается от бессознательного в процессе творчества. Именно талант автора помогает читателю из противоречивых фактов действительности создать четкую картину эпохи.

И Белинский должен признать, что больших талантов в литературе натуральной школы нет. Но новая литература важна не талантами, а самим фактом своего существования: «она только устанавливается, но еще не установилась». Она пролагает дорогу будущим талантам. Открывает пути дальнейшего развития литературы.

Основным жанром новой литературы стал физиологический очерк, рассказ, повесть. Но если два последних жанра были привычны для читателя, то физиологический очерк – это жанр, рожденный именно новой прозой. Он наиболее отвечал ее содержанию. Жанр очерка предполагает следование фактам действительности, исключает абстрактное фантазирование, умозрительность изображения. Цель физиологического очерка – создать картину общественной жизни России 1840-х гг. Подобно человеку, общество тоже имеет свой организм, свою физиологию. Первостепенная задача физиологического очерка – описание общественного механизма. Его герои не выходят за рамки социальных типов, авторы – за рамки воспроизведения жизни социальной среды.

Примером физиологического очерка является сборник «Физиология Петербурга», изданный в 1845 году Некрасовым. В него вошли очерки Белинского, Даля, Григоровича, Гребенки, Некрасова, Кульчицкого, Панаева. Названия произведений говорят сами за себя. «Петербургские шарманщики», «Петербургские углы», «Петербургский фельетонист», «Петербургский дворник». Цель сборника – описать имеющиеся социальные типы, изобразить среду их обитания. Других, например, психологических задач, физиологический очерк решать не может. Очерк классифицирует социальные явления. Но при этом он подготавливает появление литературы, которая обратится к исследованию психологии социального типа.

Например, в очерке Григоровича «Петербургские шарманщики» описываются три типа шарманщиков, русские, немецкие и итальянские. Характеристика их особенностей находится исключительно в области социального описания. Но в то же самое время намечаются выходы в социальную психологию, национальный характер. «Нет ничего беспечнее русского шарманщика; он никогда не заботится о следующем дне, и если случается ему перехватить кой-какие деньжонки, обеспечивающие его на несколько дней, он не замедлит пригласить товарищей в ближайший кафе-ресторан.… Как неаполитанский лазарони, он не будет работать, если денег, добытых утром, достаточно на вечер».

К концу 1840-х годов литература «натуральной школы» выполнила свою задачу. Она создала галерею социальных явлений и типов. Потребность в существовании подобной литературы исчезла. Очерк начинает вытесняться новой повестью, романом. Уже в 1846 г. появляются произведения, изображающие психологию открытых «натуральной школой» социальных типов. Это «Бедные люди» и «Двойник» Достоевского.

Становление нового русского романа, начатое в середине 1840-х гг. произведениями Герцена, Гончарова, Достоевского сопровождалось развитием жанра, открытого литературой «натуральной школы». Но физиологический очерк становится неактуален, ему на смену приходит цикл очерков, жанровое объединение по тематическому, идейно-художественному принципу.

Одним из первых циклов очерков стали «Записки охотника» Тургенева (1852). Единство этого цикла определяют сквозной герой-рассказчик, охотник, и общая тема – жизнь человека. Жанровым новаторством Тургенева стало то, что он в цикле очерков соединил социальные явления действительности с их философским содержанием, наметил выход через социальное к общечеловеческому, что впоследствии определит оригинальность русского классического романа XIX века.

Развитие классического русского романа шло за пределами «Современника», а циклы очерков создавались в рамках журнала. «Очерки бурсы» (1862-1863) Н.Г. Помяловского, «Подлиповцы» Ф.М. Решетникова (1864) по внешней форме тяготеют к роману. Но если Помяловский жанр вынес в название произведения, то Решетников указал его в подзаголовке «Этнографический очерк». Знаменитый роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?» (1863) автор обозначает как «Рассказы о новых людях».

В рамках «Современника» шло становление другого романа, рождающегося из цикла. Например, Ю. Руденко считает основным структурным принципом романа «Что делать?» – принцип цикличности. Приверженность традиции литературы «натуральной школы» не позволили ни Помяловсокому, ни Решетникову подняться над социальными фактами жизни и взглянуть на них через призму универсальных категорий. Но в отличие от литературы 1840-х гг., следуя традиции 1860-х гг., они по-иному решают проблему отношений «маленького человека» и среды, выдвигают идею личности, пробующую себя в сопротивлении среде.

Например, в «Очерках бурсы» на фоне описания типов бурсаков выделяется история мальчика по прозвищу Карась. Попав в бурсацкую среду, он вынужден подчиняться ее законам. Но внутренне в нем зреет сопротивление им. Это выражается и в том, как он учится, может сидеть за первыми столами как отличник или на «камчатке» как двоечник. Но настоящее сопротивление начинается тогда, когда его лишают права провести дома праздник пасхи. Герой делает все так, чтобы этого не случилось. Заставляет обстоятельства работать на себя, а не против себя.

Но разнообразные картины бурсацкой жизни не собираются в целостное эпическое полотно из-за отсутствия героя, не социального типа, а ярко выраженного характера, со своей психологией, историей души.

Обращенные к фактам социальной действительности, к массе, авторы не видели в них нового героя, возможно, и потому что он еще не вырос из среды, не оформился и не определился. Такое самоопределение героя из народа произойдет позднее и отразится в творчестве Н.С. Лескова.

Но Решетников в «Подлиповцах» изображает народных героев, Пилу и Сысойку с ярко выраженным личностным началом. Пила добровольно взял на себя посредническую функцию между миром деревни и миром власти. Мир Подлиповки – это мир до цивилизации, до нравственности. Ее жители во главе с Сысойкой не знают ни Бога, ни любви, ни страха смерти. Они живут и умирают как растения от голода, холода, бытовых неудобств. Выход Пилы и Сысойки из Подлиповки в мир цивилизации и знакомство с ним лишают надежды на возможность обретения героями счастья. Если сыновья Пилы нашли в этом мире хотя бы спокойную жизнь, то Пила и Сысойка обречены на гибель. Они умирают под ударами разорвавшейся цепи, поняв только то, что мир для таких, как они, не создан. Герои не могут и не знают, как противостоять убивающей их действительности.

Произведение Решетникова, хотя и обозначено автором как этнографический очерк, но в большей степени тяготеет к социальному роману, который только начинает зарождаться в литературе. Структура такого романа еще очень подвижна, не определен основной жанровый принцип организации сюжета. Здесь только в зародыше намечено развитие отношений, нет любовной коллизии. Перед нами путешествие героев по дороге жизни. Одна картина нанизывается на другую, рождая панораму социальной действительности.

В 1870-е г. с таким принципом организации сюжета мы встретимся в сатирическом романе Салтыкова-Щедрина «Современная идиллия», в повестях Лескова. Но характер обобщении в творчестве этих художников уже иной, что позволяет расширить социальную картину действительности до универсальной.

«Что делать?» Чернышевского также стоит у истоков нового жанра романа. Это произведение часто называют романом-утопией, общественным романом. Ю.Руденко обнаруживает в нем тенденции будущей полифонической системы. Неоднозначность жанровых интерпретаций показательна. Чернышевский ломает привычные представления о романе, и это входит в его авторскую задачу, которую он объявляет в своем вступлении. Но принцип цикличности, лежащий в основе новой структуры, также не способствует ее жанровой целостности. Расширяющееся пространство романа с вводом новых тем и героев, с уходом старых отражает движущуюся панораму жизни, открытый финал усиливает это движение. Но авторская идея, стремящаяся регулировать движущийся поток жизни, вступает в противоречие с ним, что не способствует укреплению жанра.

Русский реалистический и классический роман XIX века создается в творческих лабораториях Тургенева и Гончарова. Главный структурообразующий принцип такого романа – принцип диалогизма. У истоков жанра стоят романы А.И. Герцена «Кто виноват?» и И.А. а «Обыкновенная история», появившиеся 1846-1847гг. Сюжет в них держится на диалогическом конфликте

Сама структура романа Герцена отражает становление жанра. Первая его часть напоминает очерки «натуральной школы». В ней представлены биографии героев, но расстановка персонажей не складывается в конфликт. И только появление во второй части Бельтова, дворянского героя, воплощающего тип «лишнего человека», дает толчок романному действию. Любовная коллизия, возникающая благодаря его введению в сюжет, перерастает в философский диспут. Диалогический конфликт обнаруживается в том, что все герои мучаются вопросами философского содержания: может ли быть человек хозяином своей судьбы, и как следствие, может ли он быть счастливым. Круциферский верит в судьбу, от которой зависит счастье и несчастье человека, поэтому боится ее. Доктор Крупов мыслит как физиолог, то есть отвергает то, что не может быть доказано как факт. Поэтому личные неудачи, по его мнению, не могут быть проявлением фатума, и избавиться от них человек может, если будет вести здоровый образ жизни, например, обливаться холодной водой и не верить в то, чего нет. Для него человек – вот истина.

Бельтов усложняет ситуацию диалога-спора о судьбе и счастье. Он вносит в него представление об истории как судьбе, которая выбирает из массы людей только тех, кто нужны для ее строительства. «Не востребованные историей» люди обречены и поэтому могут делать со своей жизнью то, что хотят. Бельтов, относясь к такого рода людям, выбирает для себя последний способ самореализации. Но при этом он вовлекает в свою игру Круциферскую, разрывающуюся между любовью-жалостью к мужу и к Бельтову, что в результате убивает ее.

В финале романа все участники диалога-спора терпят поражение. Ни один из предложенных ответов на главные вопросы не выдерживает испытания жизнью. Остался без ответа и вопрос, вынесенный в название романа: кто виноват в том, что человек не состоялся в жизни? Этот вопрос принадлежит автору и выражает его позицию: ответ у самой жизни, и человеку он неведом.

В творчестве Тургенева и Гончарова происходит драматизация диалогического конфликта. Суть ее в том, что логика жизни заключает в себе неизбежное противостояние как результат смены определенных периодов развития. Поэтому герои не могут существовать вне конфликта. Он может уходить из диалогов персонажей. Но он никогда не уйдет из другого диалога, который ведет каждый герой в меру своего духовного потенциала с бытием. Возможность такого диалога обусловлена открывающимся навстречу жизни сознанием героя.

Например, у Гончарова противостояние таких героев, как младший и старший Адуевы, Обломов и Штольц, Райский и Волохов продиктовано их жизненным опытом. Никто из них не отрицает предметов, по поводу которых они вступают в конфликт. Оба Адуевы не отрицают любви, но спорят по поводу ее сущности. Спор бесперспективен только потому, что в молодости и зрелости любовь представляется по-разному, но в результате его герой открывает для себя наличие иной точки зрения, что расширяет границы собственного бытия. В диалоге с другими и собственным «я» идет духовное освоение жизни и самоопределение героя. Поэтому роман XIX века достигает своей универсальности.

Особое место в становлении жанра реалистического романа занимает полифонический роман Достоевского, в котором принцип диалогизма достигает своей завершенности. Диалог становится не только структурным принципом романа, но и способом существования сознания героя. Вне диалога невозможно сознание героя и автора.

Новый роман отвечает требованиям нового искусства, сформулированным Чернышевским, – «воспроизводить общеинтересное в жизни». Но в то же время и отступает от них, ибо жизнь в реалистическом романе не определяется только физическими, социальными ее проявлениями. Реалистический роман наряду с внимательным исследованием фактов социального бытия человека утверждает метафизику жизни, что противоречит логике основных положений философии Чернышевского. Поэтому в рамках журнала «Современник» мы обнаруживаем тенденции только социального, общественного романа.

Художественные произведения

Физиология Петербурга. Альманах (1845). Помяловский Н.Г. Очерки бурсы (1862-1863). Решетников Ф.М. Подлиповцы (1864)

Исследования

Кулешов, В.И. Натуральная школа в русской литературе XIX века / В.И. Кулешов. – М., 1982.

Егоров, Б.В. Борьба эстетических идей в России середины XIX века / Б.В. Егоров. – Л., 1982

Сажин, В.М. Книги горькой правды / В.М. Сажин. – М., 1992

Маркович, В.М. И.С. Тургенев и русский реалистический роман/ В.М. Маркович. – М., 1982. – Гл. 1,2.

Об этом подробно см.: Маркович. В.М. Тургенев и русский реалистический роман. – М., 1982.– Гл. 2.

Маркович В.М. Указ изд.

1. «Анна Каренина» Лев Толстой

Роман о трагической любви замужней дамы Анны Карениной и блестящего офицера Вронского на фоне счастливой семейной жизни дворян Константина Лёвина и Кити Щербацкой. Масштабная картина нравов и быта дворянской среды Петербурга и Москвы второй половины XIX века, сочетающая философские размышления авторского alter ego Лёвина с передовыми в русской литературе психологическими зарисовками, а также сценами из жизни крестьян.

2. «Госпожа Бовари» Гюстав Флобер

Главная героиня романа - Эмма Бовари, жена врача, живущая не по средствам и заводящая внебрачные связи в надежде избавиться от пустоты и обыденности провинциальной жизни. Хотя сюжет романа довольно прост и даже банален, истинная ценность романа - в деталях и формах подачи сюжета. Флобер как писатель был известен своим стремлением довести каждое произведение до идеала, всегда стараясь подобрать верные слова.

3. «Война и мир» Лев Толстой

Роман-эпопея Льва Николаевича Толстого, описывающий русское общество в эпоху войн против Наполеона в 1805-1812 годах.

4. «Приключения Гекльберри Финна» Марк Твен

Гекльберри Финн, сбежавший от жестокого отца, вместе с беглым негром Джимом сплавляются на плоту по реке Миссисипи. Спустя некоторое время к ним присоединяются проходимцы Герцог и Король, которые в итоге продают Джима в рабство. Гек и присоединившийся к нему Том Сойер организуют освобождение узника. Тем не менее Гек освобождает Джима из заточения всерьёз, а Том делает это просто из интереса - он знает, что хозяйка Джима уже дала ему свободу.

5. Рассказы А. П. Чехова

За 25 лет творчества Чехов создал около 900 различных произведений (коротких юмористических рассказов, серьёзных повестей, пьес), многие из которых стали классикой мировой литературы. Особенное внимание обратили на себя «Степь», «Скучная история», «Дуэль», «Палата № 6», «Рассказ неизвестного человека», «Мужики» (1897), «Человек в футляре» (1898), «В овраге», «Детвора», «Драма на охоте»; из пьес: «Иванов», «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишнёвый сад».

6. «Миддлмарч» Джордж Элиот

Мидлмарч – это название провинциального городка, в котором и вокруг которого разворачивается действие романа. Множество персонажей населяют его страницы, и их судьбы переплетены волей автора: это ханжа и педант Кейсобон и Доротея Брук, талантливый врач и ученый Лидгейт и мещанка Розамонда Винси, ханжа и лицемер банкир Булстрод, пастор Фербратер, талантливый, но бедный Уилл Ладислав и многие, многие другие. Неудачные браки и счастливые супружеские союзы, сомнительное обогащение и возня вокруг наследства, политические амбиции и честолюбивые интриги. Мидлмарч – городок, где проявляются многие людские пороки и добродетели.

7. «Моби Дик» Герман Мелвилл

“Моби Дик” Германа Мелвилла считается самым великим американским романом XIX века. В центре этого уникального, написанного вопреки законам жанра произведения – погоня за Белым китом. Захватывающий сюжет, эпические морские картины, описания ярких человеческих характеров в гармоничном сочетании с самыми универсальными философскими обобщениями делают эту книгу подлинным шедевром мировой литературы.

8. «Большие надежды» Чарльз Диккенс

“В романе “”Большие надежды”” - одном из последних произведений Диккенса, жемчужине его творчества - рассказана история жизни молодого Филипа Пиррипа, прозванного в детстве Пипом. Мечты Пипа о карьере, любви и благополучии в “”мире джентльменов”” разбиваются в один миг, едва он узнает страшную тайну своего неизвестного покровителя, преследуемого полицией. Деньги, окрашенные кровью и отмеченные печатью преступления, как убеждается Пип, не могут принести счастья. Да и в чем оно, это счастье? И куда заведут героя его мечты и большие надежды?

9. «Преступление и наказание» Федор Достоевский

Сюжет разворачивается вокруг главного героя, Родиона Раскольникова, в голове которого созревает теория преступления. Раскольников сам очень беден, он не может оплатить не только учёбу в университете, но и собственное проживание. Мать и сестра его тоже бедны; вскоре он узнает, что его сестра (Дуня Раскольникова) готова выйти замуж за человека, которого не любит, ради денег, чтобы помочь своей семье. Это было последней каплей, и Раскольников совершает преднамеренное убийство старухи-процентщицы и вынужденное убийство её сестры, свидетельницы. Но Раскольников не может воспользоваться краденым, он прячет его. С этого времени начинается ужасная жизнь преступника.

Дочь состоятельного помещика и большая мечтательница, Эмма пытается разнообразить свой досуг, организовывая чужую личную жизнь. Будучи уверенной, что она никогда не выйдет замуж, она выступает в роли свахи для своих подруг и знакомых, но жизнь преподносит ей сюрприз за сюрпризом.

«Русский роман» — понятие не национальное, а всемирное. Именно так принято называть одну из самых удивительных страниц мировой культуры. Искусство XX века стоит на плечах русских гигантов: Тургенева, Достоевского, Толстого. В духовную историю человечества они вошли как авторы великих романов. Что же такое русский роман?

Русский роман — это высший взлет литературы XIX века. Взлет не может быть долгим, вот и эпоха русского романа укладывается меньше чем в три десятилетия.

Такова хронология эпохи русского романа.

Конечно, и до тургеневского «Рудина» были романы: «Евгений Онегин», «Капитанская дочка», «Герой нашего времени». «Роман и повесть стали теперь во главе всех других родов поэзии» — так охарактеризовал В. Г. Белинский литературную ситуацию, сложившуюся на исходе 40-х годов XIX столетия, а затем продолжил: «Причины этого — в самой сущности романа... как рода поэзии». Давайте прокомментируем цитату и разберемся, в чем же состоит «сама сущность романа».

Белинский назвал его эпосом частной жизни . Действительно, роман появляется там и тогда, когда возникает интерес к отдельной личности, когда мотивы ее поступков, ее внутренний мир становятся не менее важны, чем сами действия и поступки. Но личность не существует сама по себе, вне связей с обществом, а шире — с миром. «Я» и мир, «я» в мире, «я» и судьба — вот вопросы, которые ставит роман. Таким образом, чтобы он возник, нужно, чтобы «возникла» личность, но не только возникла, но и осознала себя и свое место в мире. Психологический анализ стал потребностью эпохи. Русская литература мгновенно откликнулась: появился русский роман.

Узловой проблемой русского романа стала проблема героя, ищущего пути обновления жизни , героя, который выражал движение времени. В центре первых русских романов именно такие герои — Евгений Онегин и Григорий Александрович Печорин. Сюжет романа Пушкина построен на частной интриге, однако склад характеров героев и их жизненные истории последовательно и многосторонне мотивированы. Правда, писатель еще только ищет новую форму, и поначалу рождается «не роман — роман в стихах». И разница, действительно, «дьявольская». Она — в свободном обращении автора с сюжетом, в смелом вторжении в ход событий, в «свободной болтовне» с читателем, — словом, во всем. Мог ли представить Пушкин, что и как он создал. Наверняка нет. Но традиция была заложена. От Пушкина потянулась череда романов, названных именами главных героев: «Обломов», «Рудин», «Господа Головлевы», «Анна Каренина», «Братья Карамазовы». Начались поиски новой романной формы.

Роман М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» положит начало психологизму в русской прозе : писатель открыл совершенно «новый мир искусства» во «внутреннем человеке». Цикл повестей, объединенный образом главного героя, последовательно сменяемыми рассказчиками и авторским предисловием, превратился в роман. О его жанровой природе спорят до сих пор, ибо он синтезировал все достижения русской прозы первых десятилетий XIX века. А Гоголю романная форма показалась мала, и он создал прозаическую поэму.

Так, едва возникнув, русский роман смело нарушил жанровые каноны и стал развиваться столь стремительно, что едва ли не за четверть века если не исчерпал себя, то предельно раздвинул узкие рамки жанровой формы. Это и был самый существенный вклад русской литературы XIX века в мировую культуру.

Именно в 60—70-е годы были созданы произведения, которые и определили лицо, национальное своеобразие и величие нашей литературы. Романы писали и после 1880 года, но они уже не имели такого мирового значения. Дело не в отсутствии талантливых писателей — русская литература никогда не испытывала в них недостатка, а в том, что время романа прошло.

60—70-е годы XIX века были переломными в истории России. Это время точно охарактеризовал Л. Н. Толстой: «Все это переворотилось и только укладывается». «Это» — прежний, казавшийся незыблемым уклад жизни, «перевернутый» реформой 1861 года. Взорвана была прежде всего крестьянская жизнь, а крестьянство в России было синонимом слова «народ». Мировоззрение и образ жизни крестьянства были консервативны и устойчивы, и когда они начинают разрушаться, каждый человек ощущает, что из-под ног уходит почва.

Затрещала по швам вся прежняя система жизненных ценностей. Именно тогда возникает нигилизм , направленный на разрушение сложившихся устоев. Был он не выдумкой молодых циников, для которых нет ничего святого. У русского нигилизма была очень серьезная почва. Базаров по-своему прав, говоря, что его «направление», то есть нигилизм, вызвано «народным духом». Ведь сам народ переживал в это время мучительную ломку традиций.

В середине XIX века началось, а после реформы пошло полным ходом расслоение, разрушение патриархальных идеалов крестьянского общинного мира. Выливалось это порой в трагические, порой в отвратительные формы. Шло разрушение, с одной стороны, древней крестьянской культуры, с другой — дворянской, а создание новой, общенациональной культуры — дело не одного столетия.

Для человека утрата привычных ценностей, ориентиров — это потеря смысла жизни. Жить без него нельзя, даже если сам человек этого не осознает. В каждой национальной культуре есть свои «носители ответа» на этот вопрос: или религия, или философия, или политика, или экономика, или общественное мнение. В России «ответственной за смысл жизни» была литература.

Почему так сложилось? Потому что в силу обстоятельств литература в России оставалась единственным относительно свободным видом деятельности, и она брала на себя вопросы и религиозные, и философские, и политические. Литература стала больше чем литературой, больше чем искусством. И именно литература взялась за поиск смысла жизни для человека, за поиск правильного пути для всего человечества. Так появился новый герой русской жизни — тургеневский Базаров. Так преодолевается в русской литературе тип «романа частной жизни» и «герой времени» становится «сыном века».

Почему же для ответа на вопрос о смысле жизни потребовался жанр романа , а не какой-то другой жанр? Потому что обретение смысла жизни требует духовного изменения самого человека. Человек, находящийся в поиске, меняется. Толкает же его на поиск смысла жизни сама эпоха, переломное время, в которое он живет. Невозможно представить путь Пьера Безухова вне войны 1812 года; метания Раскольникова — вне времени, когда только и могло произойти «дело фантастическое, мрачное, дело современное, нашего времени случай-с»; драму Базарова — вне предгрозовой атмосферы конца 50-х годов. Эпоха в романе — это цепь столкновений человека с людьми в водовороте событий. И чтобы показать изменяющегося человека в изменяющемся времени, необходим большой жанр.

На страницах «Войны и мира» Л. Н. Толстого была воссоздана «диалектика души» человека. И, хотя внутренняя жизнь личности у Толстого приобрела самоценную значимость, эпическое начало в повествовании только усилилось.

Но русский роман, поставивший перед собой такие высокие и сложные задачи, конечно, ломал привычные представления об этом жанре. Очень характерна реакция иностранных читателей на появление произведений Тургенева, Толстого, Достоевского. Прежде всего поражала простота сюжета, отсутствие острой интриги, внешней занимательности; композиция представлялась хаотичным нагромождением событий. Роман Толстого «Война и мир», например, произвел на французских писателей впечатление «бесформенной стихии». Англичанин Соммерсет Моэм объяснял это тем, что русские — «полуварварский народ», и для них не существует европейских представлений об «изящной словесности». В этом, говорит он, и достоинство русской литературы: нецивилизованный человек способен «видеть вещи естественно, как они есть».

Однако уже скоро стало ясно, что необычная форма русского романа - выражение нового содержания, которого еще не знала европейская литература. Новым был прежде всего герой романа. Еще одна жанровая особенность русского романа — сюжетная незавершенность . Раскольников на каторге, а Достоевский нам обещает продолжить его историю. Пьер в эпилоге — счастливый отец семейства, а мы ощущаем, как зреет драма. А главное, что важные, «проклятые» вопросы так до конца и не разрешены. Почему? Выводы вы сделаете сами с помощью наших вопросов, которые будут вашими лоцманами при чтении романов.

Роман является наиболее подвижным, открытым для непрестанного изменения жанром. Его расцвет в эпоху реализма обнаруживает эту исконную природу, поскольку реалистическое изображение базируется на материале самой развивающейся действительности.

Динамичность романной структуры проявляется многообразно, так как жанровые формы романа отражают движущееся время, решая в каждый исторический момент определенные идейно-художественные задачи, воплощая авторское миропонимание, меняясь каждый раз в зависимости от конкретного замысла произведения.

В процессе поступательного развития на каждом этапе роман реализует определенные потенции жанра. Поэтому каждая исторически обусловленная форма романа не только закономерна и неповторима, но и не может быть отменена последующими, даже самыми выдающимися достижениями жанра. Известно, что само развитие романа нельзя рассматривать как историю простого, прямолинейного совершенствования и прогресса. Процесс развития искусства неравномерен. Он сопровождается не только достижениями, но и утратами, а жанровые формы, однажды признанные устаревшими, в другие эпохи могут активизироваться и в преображенном виде служить новым художественным целям.

Русский реалистический роман, классическая форма которого сложилась в «Евгении Онегине», возник в ту переломную историческую эпоху, когда обстоятельства русской и общеевропейской жизни привели писателей к отказу от просветительского умозрительного подхода к действительности. Объектом внимания в нравоописательном романе XVIII в. был индивид, частное лицо, преследующее свои личные жизненные цели, д ействия которого не подчинялись объективным закономерностям, а совершались под влиянием случайности. Такое понимание личности определило механическую связь элементов сюжетного движения – нанизывание на условную нить похождений главного героя авантюрных или сатирико-нравоописательных эпизодов и закрытый финал романа, в большинстве случаев благополучный по своему содержанию.

Предпосылки нового изображения героя были заложены в романтизме, в его понимании личности как человека-универсума, гражданина вселенной, противопоставленного обезличенному реальному человеку буржуазного или крепостнического общества.

Это открытие романтиков, поставленное на почву социально-исторического понимания человеческой природы, привело в реалистическом романе к созданию образа героя времени, сущность которого составляет конфликт с действительностью (стихийный или сознательный), с наличными формами общественного бытия, воодушевленность внеличными целями и интересами. Новая трактовка соотношения личности и общества способствовала взаимообогащению интимной и общественной сфер жизни героя.

Совершившийся переворот коренным образом меняет структуру романа в литературе реализма; возникает целостное повествование, в котором природа, общество, быт, события и эпизоды жизни героев, их общественные и личные связи, интимная сфера жизни перестают быть разрозненными элементами сюжета и становятся динамически взаимосвязанными звеньями причинно обусловленного движения сюжета . Появляется открытый финал романа , демонстрирующий зависимость разрешения личного конфликта от судеб общественного развития. Все эти качества впервые во всей полноте были проявлены в «Евгении Онегине». Историзм, предстающий в этом романе как закономерная смена эпох в умственном развитии общества, диалектическая взаимосвязь характера и обстоятельств, значение героини, воплощающей духовные тенденции, не реализованные в герое, центральная роль автора – организатора повествования и носителя положительных ценностей в более полном содержании, чем это представлено в героях – все эти черты были унаследованы и развиты в романе середины XIX века.

В «Герое нашего времени» складывается новая структура романа. Предметом изображения становится, прежде всего, потенциальное содержание духовного мира личности. В облике Печорина оказываются синтезированными те качества, которые в пушкинском романе распределялись между автором и его героями. Происходит укрупнение характера героя, этим пролагается путь к созданию социальных типов романа 50-х годов.

В романе Лермонтова вырабатываются приемы многостороннего психологического изображения характера (самоанализ, объективное обнаружение скрытых духовных свойств через непосредственную реакцию на окружающее) и многозначной оценки героя.

Эстетика натуральной школы вносит более сложное понимание принципа детерминизма. Действительность становится самостоятельным предметом изображения и рисуется более дифференцированно. В изображении характера подчеркивается всеподчиняющее влияние социальных обстоятельств, давление века.

В романе Герцена устанавливается система причинной взаимосвязи явлений, вскрывающая конкретное проявление закона объективной необходимости в судьбе личности.

В процессе эволюции «натуральной школы» усиливается внимание писателей к положительным природным задаткам человека, появляется противопоставление природного и социального в человеке и сосредоточение на психологическом анализе. Возникновение автономии духовного начала является залогом новой перестройки в романной структуре, которая в 50-е годы сказалась в том, что объектом изображения стало сознательное противопоставление героя среде, действительности, а в пореформенном романе – в изображении духовной жизни героя как самодвижущегося потока.