Василий теркин автор произведения. Александр твардовский - василий теркин

Имя: Василий Теркин (Vasiliy Terkin)

Страна: СССР

Создатель: Александр Твардовский

Деятельность: солдат

Семейное положение: не женат

Василий Теркин: история персонажа

Александр Твардовский, написавший поэму «Василий Теркин», дал ей второе название – «Книга про бойца». В образе главного героя, которому посвящено повествование, писатель изобразил характерные черты отечественного солдата, столкнувшегося с необходимостью защищать Родину. Василий Теркин стал излюбленным персонажем военных лет и послевоенного периода. Это собирательный патриотический образ, сумевший поддержать народный дух.

История создания

Твардовский – популярный советский писатель, поэт, журналист. Образ советского солдата создан в период Великой Отечественной войны. Продумывая характер персонажа, Твардовский наделил его смекалкой и находчивостью, неиссякаемым позитивом и чувством юмора. Этого не хватало в буднях простых граждан в страшное для страны время. Идея о бравом солдате пришла писателю задолго до написания поэмы. Авторство образа принадлежит коллективу журналистов, в состав которого входил Твардовский.

В 1939 году было издано два фельетона об этом герое. В воображении публицистов он был удачливым и сильным представителем простого народа. Твардовский начал прорабатывать характер главного действующего лица будущей книги еще на фронте, в годы Советско-Финляндской войны. Автор задался целью создать стихотворное произведение. Он не успел издать труд из-за новой войны. Нападение немцев в 1941 году изменило планы писателя, но публицист твердо решил назвать произведение «Книга про бойца». 1942-ой – год написания первых строк книги, которую впоследствии примут в издательство.

Хотя Василий Теркин – не реальная историческая личность, Твардовский, перенесший тяготы сражений и наступлений на врага, описывает мельчайшие подробности в книге. Работая корреспондентом в полевых условиях, он был свидетелем реальных историй из жизни армейцев и пытался отразить их в сюжете. Автор претендует на достоверность, и на то, что изображает исторические события в главах произведения.

Солдат, которого описывал публицист, обрел новые черты, свойственные времени войны и лишений. Он был не просто добряком и балагуром, а воином, от которого зависит победа. Персонаж готов принять бой в любую минуту и дать достойный отпор врагу во имя Родины.

Первые главы книги издавались во фронтовой газете. Затем ее стали публиковать многие издания, позволяя читателям вдохновиться образом труженика, спасающего родные земли. Главы доходили и до фронтовиков, и до граждан, оставшихся в тылу. «Книга про бойца» пользовалась любовью публики, и автору постоянно приходили письма с вопросами о том, как живут герои повествования, существуют ли они на самом деле.

Твардовский работал над произведением в годы войны. В 1943 году, попав в военный госпиталь после ранения, писатель решил, что приблизился к финалу поэмы. Впоследствии ему пришлось продолжить работу вплоть до 1945 года, до победы над фашистскими захватчиками.

Книга получила продолжение благодаря просьбам читателей. После победной весны Твардовский издал завершающую главу поэмы, назвав ее «От автора». В ней он прощался с героем.

Биография

Центральной фигурой повествования является деревенский парень из-под Смоленска. Он вынужден пойти на фронт, чтобы отстаивать Отечество. Жизнелюбивый и прямолинейный персонаж демонстрирует недюжинную смелость и мужество, несмотря на окружающие его реалии. Душа компании, от которого всегда можно получить поддержку, Теркин был образцом для подражания. В бою он первым нападал на врага, на досуге развлекал товарищей игрой на гармони. Обаятельный и харизматичный парень вызывает расположение читателей.

Мы знакомимся с героем в тот момент, когда он вместе с сослуживцами переходит реку. Операция происходит зимой, но река не до конца замерзла, и переправа срывается из-за вражеской атаки. Доблестно выстоявший солдат ранен и попадает в медсанчасть. Оправившись от травмы, Теркин решает догнать взвод. Глава «Гармонь» посвящена его умению найти подход к коллективу и завоевать в нем уважение и доверие.

Солдат становится участником сражений и оказывает посильную помощь тем, с кем служит в одном отряде, и гражданским лицам. Получив отпуск, он отказывается от поездки в родное село, захваченное немцами, чтобы быть полезным на фронте. За смелость и мужество, проявленные в схватке, в которой удалось сбить самолет, Василию Теркину вручают медаль. Позднее военнослужащий получит новое звание. Он станет лейтенантом.

Солдат Советской армии

Из-за вражеского наступления линия фронта смещается, оказываясь на его малой Родине. Родители Василия живут в погребе. Удостоверившись в том, что старики живы, солдат больше не переживает за их судьбу. Мать попадает в плен, но Василий выручает ее из беды. Бабка и дед остаются в живых.

Твардовский не делится деталями биографии героя. Автор даже не дает имен другим действующим лицам повествования. Образ Теркина складывается из описания его характера. В финале остается неясно, выжил герой или умер. Но для Твардовского важно не это. Основная мысль, которую он хочет донести до читателя, – восхищение поразительной храбростью и героизмом народа.

Поэма воспевает русского солдата, способного отстоять честь страны, защитить семью и угнетенных сограждан. Произведение мотивировало читателей на новые подвиги. Патриотическая ода в стихах помогала поднимать боевой дух фронтовиков, обессилевших от ежедневных сражений, и привносила в их жизнь нотку оптимизма. Главная идея книги – подтверждение чистоты намерений и искренности русского человека, способного найти выход из сложной ситуации, не боящегося труда, отличающегося мужеством и смекалкой, честью и самоотдачей.

• Любопытно, что читатели повлияли на написание произведения. Читая поочередно издаваемые главы поэмы, люди писали Твардовскому письма из всех уголков Советского Союза. Из-за этого автор решил продлить издание книги.
• После громкой победы Твардовский отказался описывать жизнь Теркина в мирное время. По его убеждению, оно требовало новых героев. Образ солдата должен был сохраниться в памяти читателей. Позднее подражатели издавали рассказы о Теркине, но сам писатель, как и обещал, не притронулся к написанию новых глав.

• Поэма поделена на части, способные к самостоятельному существованию. Твардовский намеренно использовал такой литературный прием. Благодаря ему, читатель, включившийся в повествование не с начала, мог легко воспринимать сюжет. Это было важным на фронте, где ежедневно прощались с жизнью тысячи солдат. Они успевали прочитать одну главу и могли не узнать, чем она продолжится.
• Имя и фамилия Василия Теркина часто встречались в военное время. Читатели задавали автору вопросы, связанные с прототипом героя, и непременно получали ответ о вымышленном и собирательном образе. Фамилия Теркин говорящая, она означает, что человек многое повидал на своем веку, был «потерт» жизнью.

Цитаты

Поэма ярко описывает могучий русский характер. Описательными и достоверными являются строки:

«Любит русский человек праздник силы всякий, оттого и хлеще всех он в труде и драке».

Действительно, советские солдаты не щадили себя в бою, самоотверженно отдаваясь сражениям, чтобы воцарился мир в Советском Союзе.

Веселый нрав Василия Теркина – солдата, отличавшегося сообразительностью и отвагой, – помогал сослуживцам переносить военное время.

«Жить без пищи можно сутки, можно больше, но порой на войне одной минутки не прожить без прибаутки, шутки самой немудрой».

В каждом взводе и отряде была душа компании вроде Теркина. Весельчак и балагур, он заряжал позитивом и дарил людям надежду.

Главной ценностью на войне остается человеческая жизнь. Теркин пытается любой ценой помочь тем, кто попадается на его пути. Будь то мелкое дело или вопрос жизни и смерти, он рискует собой, чтобы спасти ближнего. При этом солдат шутливо замечает:

«Разрешите доложить коротко и просто: я большой охотник жить лет до девяноста».

Но со времён фронта я отметил «Василия Тёркина» как удивительную удачу... Твардовский сумел написать вещь вневременную, мужественную и неогрязнённую...

А. Солженицын

Твардовский Александр Трифонович (1910 – 1971) родился 21 июня в деревне Загорье Смоленской губернии в семье кузнеца, человека грамотного и даже начитанного, в чьём доме книга не была редкостью.

Стихи начал писать очень рано. В 14 лет будущий поэт начал посылать небольшие заметки в смоленские газеты, некоторые из них были напечатаны. Тогда он отважился послать стихи. М. Исаковский, работавший в редакции газеты «Рабочий путь», принял юного поэта, помог ему не только напечататься, но и сформироваться как поэту, оказал влияние своей поэзией.

В 1939 г. Александр Твардовский был призван в ряды Красной Армии и участвовал в освобождении Западной Белоруссии. С началом войны с Финляндией уже в офицерском звании был фронтовым корреспондентом военной газеты.

Созданная в 1941 – 1945 гг. поэма «Василий Тёркин» стала одним из популярнейших произведений о войне. Поэма «Василий Тёркин» – яркое воплощение русского характера и общенародного патриотического чувства.

По признанию Твардовского, «Тёркин» был...моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю».

Почти одновременно с «Тёркиным» и стихами «Фронтовой хроники» начал законченную уже после войны поэму «Дом у дороги» (1946).

После войны А. Твардовский, возвращаясь к впечатлениям военных лет и незатухающей скорби о погибших, пишет проникновенные стихотворения «Я убит подо Ржевом» и «Я знаю, никакой моей вины , / В том, что другие не пришли с войны...». Первое стихотворение построено как монолог безымянного солдата, погибшего в первый же год войны, защищая Москву:

И у мёртвых, безгласных

Есть отрада одна:

Мы за Родину пали,

Но она спасена.

«Василий Тёркин»

Поэма «Василий Тёркин» – произведение подлинно новаторское по своим жанрово-стилевым и сюжетно-композиционным особенностям. Поэма Твардовского имеет так называемый «свободный сюжет», позволяющий включать или выключать, а так же переставлять главы без особого ущерба для смысла: «Эта книга про бойца/ Без начала, без конца» – так характеризует своё произведение Твардовский в стихотворном вступлении «от автора»:

Почему так – без начала?

Потому что сроку мало

Начинать её сначала.

Почему же без конца?

Просто жалко молодца.

Первая глава – «На привале» – начинается с шутливого монолога героя, насыщенного шутками-прибаутками, показывающего умение героя приспособиться к любой ситуации, расположить к себе окружающих, поднять настроение в трудную минуту.

Затем Тёркин рисуется в деле – главы «Перед боем», «Переправа», «О войне», «Тёркин ранен» и т.д. Жизнь как бы сама подсказывала темы «беседы» автора с фронтовым читателем. Так рождается структурный принцип внутренней завершенности каждой беседы-главы: фронтовой читатель мог не знать предшествующей главы или не дождаться последующей, погибнув или получив ранение в ближайшем бою, перед которым и попала ему в руки фронтовая многотиражка с очередной главой. Но целостное представление о рассказанном и эстетическое удовольствие он все равно получал.

Законченность поэме придают объективно-исторические хронологические рамки – все события, описанные в ней, происходят в период сурового времени Великой Отечественной войны, и факты, известные каждому читателю, чувства, сопережитые всеми, способствуют более глубокому эмоциональному восприятию поэмы в целом и каждой отдельной её части.

Рассказ о герое то и дело прерывается авторскими отступлениями, напрямую обращёнными к читателю. В этих отступлениях автор говорит о своём отношении к герою, о единстве мыслей и чувств всего народа, вставшего насмерть против врага:

И скажу тебе, не скрою, –

В этой книге там ли, сям

То, что молвить бы герою,

Говорю я лично сам.

И заметь, коль не заметил,

Что и Тёркин, мой герой,

За меня гласит порой.

Над поэмой Твардовский работал на протяжении всей войны. По мере работы образ героя укрупнялся, типизировался. Первоначально Тёркин – недотёпа и балагур, пустомеля, считающий, что лучшее место в армии – это «повара в пехоте», затем – эпический воин, ведущий бой, «смертный бой не ради славы – ради жизни на земле», перенявший эстафету борьбы от старого русского солдата времён Первой мировой (глава «Два бойца»), вступающий в бой не только с конкретным врагом, но и с самой Смертью (глава «Смерть и воин»). Поэма обращена к конкретному адресату:

Чтоб от выдумки моей

На войне живущим людям

Стало, может быть, теплей.

От главы к главе образ Василия Тёркина всё более приобретает черты обобщённые, почти символические. Герой воплощает собой весь воюющий народ:

В бой идёт, в огонь кромешный,

Он идёт, святой и грешный

Русский чудо-человек.

При всём при том он не теряет конкретности и определённости первоначальных своих качеств – простоты и достоинства, умения вовремя скрасить шуткой отдых и, не задумываясь встать в полный рост перед врагом (главы «Про солдата-сироту», «По дороге на Берлин», «В бане»).

Для поэмы «Василий Тёркин» характерно стилевое многообразие: героика («Переправа», «Тёркин ранен»), юмор («В бане» «На привале», «Гармонь»), фантастика («Смерть и воин»). Многие стихи поэмы стали пословицами: «Города сдают солдаты, Генералы их берут», «Зачем мне орден? Я согласен на медаль», «Пушки к бою едут задом», «Эй, славяне, что с Кубани, с Дона, с Волги, с Иртыша» и др.

Твардовский обращается и к читателю, и к своему герою, как к живому, реально существующему человеку, вступает в непринуждённый разговор на самые различные темы, посвящает в свои творческие замыслы:

Пусть читатель вероятный

Скажет с книгою в руке:

«Вот стихи, а всё понятно,

Всё на русском языке.

Не часто ставят памятники литературным героям. Но герой Твардовского заслужил эту честь по праву. Ведь вместе с ним памятник получают и миллионы тех, кто так или иначе похож на Василия, кто любил свою страну и не жалел своей крови, кто находил выход из трудного положения и умел шуткой скрасить фронтовые трудности, кто любил поиграть или послушать музыку на привале.

В Смоленске, родной земле Александра Трифоновича Твардовского, поставлен памятник бойцу Василию Тёркину.

Памятник Василию Тёркину есть и в Сатке (Челябинская обл.)

Памятник Василию Тёркину установлен в Уфе.

В фонде Ставропольской краевой библиотеки для слепых и слабовидящих имени В. Маяковского имеются и другие книги Александра Твардовского:

Книги рельефно-точечного шрифта

Твардовский, А. Т. Василий Тёркин. Книга про бойца. Тёркин на том свете [Шрифт Брайля] / А. Т. Твардовский. – М.: «Репро», 2006. – 3 кн. – С изд.: М.: Раритет, 2001.

Твардовский, А. Т. Поэмы [Шрифт Брайля] / А. Т. Твардовский. – М. : Просвещение, 1988. – 4 кн. – С изд.: М.: Гослитиздат, 1963.

О том, кто такой Вася Тёркин Александр Твардовский рассказывает в начале книги «Василий Тёркин». Впервые отдельные стихотворения были опубликованы во время «Финской» войны 5 января 1940 года в одном из газетных номеров «На страже Родины».

А. Т. Твардовский родился в Смоленской области, где и начинает складываться образ главного персонажа его книги о бойце. Это получился собирательный образ труженика войны, мобилизовавшего свои силы для борьбы с врагом. В нём воплощены лучшие черты простого русского солдата. Эту эпическую поэму читали на всех фронтах Великой Отечественной. Теркин – всюду: в каждом взводе можно найти такого Василия Тёркина!

Герой прошел фронтовыми дорогами от Карелии до Восточной Пруссии. В его образе русская литература через военную тему показала русский национальный характер. Он является солдатом-победителем, который выше обстоятельств, потому что умеет их преодолевать, совершая сверхъестественные и головокружительные подвиги.

Поэма «Василий Тёркин» состоит из цепи эпизодов, где главный герой с юмором рассказывает на своём примере о буднях военной жизни рядового солдата, вынесшего всю тяжесть войны и ставшего олицетворением национального духа и характера.

Книгу, в которой тридцать глав, можно условно разделить на три временные по событиям части: начало, середина и конец войны. Она представляет лирическую летопись исторических событий того времени. На протяжении всей войны автор создавал свою поэму, поэтому в ней прослеживаются сначала горькие чувства скорби, перерастая во второй части в веру в победу, и в последней части видна радость за освобождение Отечества.

Каждая глава «Василия Тёркина» становится самостоятельным произведением. В главе «От автора» имя главного персонажа становится легендарным и нарицательным. Его характер раскрывается читателю постепенно с разных сторон.

В поэме «Василий Тёркин» в части под названием «Смерть и воин» показан необычный поединок сражения Теркина со Смертью.

Остроумный Василий Теркин говорит самобытным солдатским языком, применяя грубые просторечные слова и поговорки.

В главе «О себе» солдат Вася с грустью рассказывает о своём прошлом, вспоминая родные места Смоленщины, откуда его призвали на фронт. В этой части поэмы видна большая любовь главного персонажа к Родине, его гордость за Россию. Среди описания суровых буден бойца в лирических отступлениях видно, что автор очень любит своего главного героя.

Александр Твардовский в своей поэме «Василий Тёркин» мастерски применяет различные художественные средства.

Близкая к поэтическому языку народа поэма стала настоящим народным произведением.

У нас вы можете скачать книгу «Василий Тёркин» бесплатно и без регистрации в формате fb2, ePub, mobi, PDF, txt

На войне, в пыли походной,
В летний зной и в холода
Лучше нет простой, природной -
Из колодца, из пруда,
Из трубы водопроводной.
Из копытного следа,
Из реки, какой угодно,
Из ручья, из-подо льда, -
Лучше нет воды холодной,
Лишь вода была б - вода.
На войне, в быту суровом,
В трудной жизни боевой,
На снегу, под хвойным кровом,
На стоянке полевой, -
Лучше нет простой, здоровой.
Доброй пищи фронтовой.
Важно только, чтобы повар
Был бы повар парень свой;
Чтобы числился недаром,
Чтоб подчас не спал ночей, -
Лишь была б она с наваром
Да была бы с пылу, с жару -
Подобрей, погорячей;
Чтоб идти в любую драку,
Силу чувствуя в плечах,
Бодрость чувствуя.
Однако
Дело тут не только в щах.
Жить без пищи можно сутки,
Можно больше, но порой
На войне одной минутки
Не пробить без прибаутки.
Шутки самoй немудрой.

Не прожить, как без махорки,
От бомбежки до другой
Без хорошей поговорки
Или присказки какой, -
Без тебя, Василий Теркин,
Вася Теркин - мой герой.
А всего иного пуще
Не прожить наверняка
Без чего? Без и правды сущей,
Правды, прямо в душу бъющей,
Да была б она погуще.
Как бы ни была горька.
Что ж еще?.. И все, пожалуй.
Словом, книга про бойца
Без начала, без конца.
Почему так - без начала?
Потому, что сроку мало
Начинать ее сначала.
Почему же без конца?
Просто жалко Молодца,
В тяжкий час земли родной
Не шутя, Василии Теркин,
Подружились мы с тобой.
Я забыть того не вправе.
Чем твоей обязан славе,
Чем и где помог ты мне.
Делу время, час забаве.
Дорог Теркин на войне.
Как же вдруг тебя покину?
Старой дружбы верен счет.
Словом, книгу с середины
И начнем. А там пойдет.

На Привале

Дельный, что и говорить,
Был старик тот самый.
Что придумал суп варить
На колесах прямо.
Суп во-первых. Во-вторых,
Кашу в норме прочной.
Нет, старик он был старик
Чуткий - это точно.
Слышь, подкинь еще одну
Ложечку, такую,
Я вторую, брат, войну
На веку воюю.
Оцени, добавь чуток.
Покосился повар:
«Ничего себе едок
Парень этот новый».
Ложку лишнюю кладет.
Молвит несердито:
- Вам бы, знаете, во флот
С вашим аппетитом.

Тот: - Спасибо. Я как раз
Не бывал во флоте.
Мне бы лучше вроде вас,
Поваром в пехоте. -
И, усевшись пол сосной,
Кашу ест, сутулясь.
«Свой?» - бойцы между собой. -
«Свой!» - переглянулись.
И уже, пригревшись, спал
Крепко полк усталый.
В первом ваводе сон пропал,
Вопреки уставу.
Привалясь к стволу сосны.
Не щадя махорки,
На войне насчет войны
Вел беседу Теркин.
- Вам, ребята, с серединки
Начинать. А я скажу:
Я не первые ботинки
Без починки здесь ношу.
Вот вы прибыли на место,
Ружья в руки - и воюй.
А кому на вас известно,
Что такое сабантуй?
Сабантуй - какой-то праздник?
Или что там - сабантуй?
Сабантуй бывает разный,
А не знаешь - не толкуй.
Вот под первою бомбежкой
Полежишь, с охоты в лежку,
Жив остался - не горюй:
Это малый сабантуй.

Отдышись, покушай плотно.
Закури и в ус не дуй.
Хуже, брат, как минометный
Вдруг начнется сабантуй.
Тот проймет тебя поглубже, -
Землю-матушку целуй.
Но имей в виду, голубчик.
Это - средний сабантуй.
Сабантуй - тебе наука,
Враг лютует - сам лютуй.
Но совсем иная штука
Это - главный сабантуй.

Парень смолкнул на минуту,
Чтоб прочистить мундштучок.
Словно исподволь кому-то
Подмигнул: держись, дружок...
Вот ты вышел спозаранку,
Глянул - в пот тебя и в дрожь:
Прут немецких тыща танков...
Тыща танков? Ну, брат, врешь,
- А с чего мне врать, дружище?
Рассуди какой расчет?
- Но зачем же сразу - тыща?
- Хорошо. Пускай пятьсот.
- Ну, пятьсот. Скажи по чести,
Не пугай, как старых баб.
Ладно. Что там триста, двести -
Повстречай один хотя б...

Что ж, в газетке лозунг точен:
Не беги в кусты да в хлеб.
Танк - он с виду грозен очень,
А на деле глух и слеп.
То-то слеп. Лежишь в канаве,
А на сердце маята:
Вдруг как сослепу задавит, -
Ведь не видит ни черта.

Повторить согласен снова:
Что не знаешь - не толкуй.
Сабантуй - одно лишь слово -
Сабантуй!.. Но сабантуй
Может в голову ударить.
Или, попросту, в башку.
Вот у нас один был парень...
Дайте, что ли, табачку.
Балагуру смотрят в рот.
Слово ловят жадно.
Хорошо, когда кто врет
Весело и складно.
В стороне лесной, глухой,
При лихой погоде,
Хорошо, как есть такой
Парень на походе.

И несмело у него
Просят: - Ну-ка, на ночь
Расскажи еще чего.
Василий Иваныч...
Ночь глуха, земля сыра.
Чуть костер дымится.
Нет, ребята, спать пора,
Начинай стелиться?
К рукаву припав лицом,
На пригретом взгорке
Меж товарищей-бойцов
Лег Василий Теркин.

Тяжела, мокра шинель.
Дождь работал добрый.
Крыша - небо, хата - ель,
Корни жмут под ребра.
Но не видно, чтобы он
Удручен был этим,
Чтобы сон ему не в сон
Где-нибудь на свете.

Вот он полы подтянул,
Скрывая спину,
Чью-то тещу помянул.
Печку и перину,
И приник к земле сырой,
Одолен истомой,
И лежит он, мой герой,
Спит себе, как дома.

Спит - хоть голоден, хоть сыт.
Хоть один, хоть в куче.
Спать за прежний недосып.
Спать в запаc научен.
И едва ль герою спится
Всякой ночью тяжкий сон:
Как от западной границы
Отступал к востоку он;

Как прошел он.
Вася Теркин,
Из запаса рядовой,
В просоленной гимнастерке
Сотни верст земли родной.
До чего земля большая.
Величайшая земля,
И была б она чужая,
Чья-нибудь, а то - своя.

Спит герой, храпит - и точка.
Принимает все, как есть.
Ну, своя - так это ж точно.
Ну, война - так я же здесь.
Спит, забыв о трудном лете.
Сон, забота, не бунтуй.
Может, завтра на рассвете
Будет новый сабантуй.

Спят бойцы, как сон застал,
Под сосною впокат.
Часовые на постах
Мокнут одиноко.
Зги не видно. Ночь вокруг.
И бойцу взгрустнется.
Только что-то вспомнит вдруг.
Вспомнит, усмехнется.
И как будто сон пропал,
Смех прогнал зевоту.
- Хорошо, что он попал,
Теркин, в нашу роту.

Теркин - кто же он такой?
Скажем откровенно:
Просто парень сам собой
Он обыкновенный.
Впрочем, парены хоть куда.
Парень в этом роде
В каждой роте есть всегда,
Да и в каждое изводе.

И чтоб знали, чем силен,
Скажем откровенно:
Красотою наделен
Не был он отменной.
Не высок, не то чтоб мал,
Но герой - героем.
На Карельском воевал -
За рекой Сестрою.

И не знаем почему. -
Спрашивать не стали, -
Почему тогда ему
Не дали медали.
С этой темы повернем,
Скажем для порядка:
Может, в списке наградном
Вышла опечатка.

Не гляди, что на груди,
А гляди, что впереди!
В строй с июня, в бои с июля,
Снова Теркин на войне.
- Видно, бомба или пуля
Не нашлась еще по мне.
Был в бою задет осколком,
Зажило - и столько толку.
Трижды был я окружен.
Трижды - вот он! - вышел вон.

И хоть было беспокойно -
Оставался невредим
Под огнем косым, трехслойным.
Под навесным и прямым.
И не раз в пути привычном,
У дорог, в пыли колонн,
Был рассеян я частично,
А частично истреблен...

Но, однако,
Жив вояка,
К кухне - с места, с места - в бой.
Курит, ест и пьет со смаком
На позиции любой.
Как ни трудно, как ни худо -
Не сдавай, вперед гляди.
Это присказка покуда,
Сказка будет впереди, <...>

Переправа

Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый.
Снег шершавый, кромка льда...

Кому память, кому слава.
Кому темная вода, -
Ни приметы, ни следа.
Ночью, первым из колонны.
Обломав у края лед,
Погрузился на понтоны
Первый взвод.
Погрузился, оттолкнулся
И пошел. Второй за ним.
Приготовился, пригнулся
Третий следом за вторым.

Как плоты, пошли понтоны.
Громыхнул один, другой
Басовым, железным тоном,
Точно крыша под ногой,
И плывут бойцы куда-то.
Притаив штыки в тени.
И совсем свои ребята
Сразу - будто не они,
Сразу будто но похожи
На своих, на тех ребят:
Как-то все дружней и строже,
Как-то все тебе дороже
И родней, чем час назад...

Поглядеть - и впрямь ребята!
Как, по правде, желторот,
Холостой ли он, женатый,
Этот стриженый народ.
Но уже идут ребята,
На войне живут бойцы,
Как когда-нибудь в двадцатом
Их товарищи - отцы.
Тем путем идут суровым,
Что и двести лет назад
Проходил с ружьем кремневым
Русский труженик - солдат.

Мимо их висков вихрастых.
Возле их мальчишъпх глаз
Смерть в бою свистела часто
И минет ли в этот раз?
Налегли, гребут, потея.
Управляются с шестом,
А вода ревет правее -
Под подорванным мостом.
Вот уже на середине
Их относит и кружит...
А вода ревет в теснине.
Жухлый лед в куски крошит.
Меж погнутых балок фермы
Бьется в пене и в пыли...

А уж первый взвод, наверно,
Достает шестом земли.
Позади шумит протока,
И кругом - чужая ночь.
И уже он так далеко,
Что ни крикнуть, ни помочь...
И чернеет там зубчатый,
За холодною чертой,
Недоступный, непочатый
Лес над черною водой.

Переправа, переправа!
Берег правый, как стена...
Этой ночи след кровавый
В море вынесла волна.
Было так: из тьмы глубокой,
Огненный взметнув клинок
Луч прожектора протоку
Пересек наискосок.
И столбом поставил воду
Вдруг снаряд. Понтоны - в ряд.
Густо было там народу -
Наших стриженых ребят...

И увиделось впервые,
Не забудется оно:
Люди теплые, живые
Шли на дно, на дно, на дно...
Под огнем неразбериха
Где свои, где кто, где связь?
Только вскоре стало тихо -
Переправа сорвалась,
И покамест неизвестно,
Кто там робкий, кто герой,
Кто там парень расчудесный,
А наверно, был такой.

Переправа, переправа...
Темень, холод. Ночь как год.
Но вцепился в берег правый,
Там остался первый взвод,
И о нем молчат ребята
В боевом родном кругу,
Словно в чем-то виноваты
Кто на левом берегу.
Нe видать конца ночлегу.
За ночь грудою взялась
Пополам со льдом и снегом
Перемешанная грязь.

И, усталая с похода,
Что б там ни было, - жива,
Сунув руки в рукава.
Дремлет, скорчившись, пехота,
И в лесу, в ночи глухой
Сапогами пахнет, потом,
Мерзлой хвоей и махрой.
Чутко дышит берег этот
Вместе с теми, что на том
Под обрывом ждут рассвета,
Греют землю животом,-
Ждут рассвета, ждут подмоги,
Духом падать не хотят.
Ночь проходит, нет дороги
Ни вперед и ни назад...

А быть может, там с полночи
Порошит снежок им в очи,
И уже давно
Он не тает в их глазницах
И пыльцой лежит на лицах,-
Мертвым все равно.
Стужи, холода не слышат,
Смерть за смертью не страшна.
Хоть еще паек им пишет
Первой роты старшина.
Старшина паек им пишет,
А по почте полевой
Не быстрей идут, не тише
Письма старые домой.
Что еще ребята сами
На привале, при огне.
Где-нибудь в лесy писали
Друг у друга на спине...

Из Рязани, из Казани,
Из Сибири, из Москвы -
Спят бойцы.
Свое сказали
И уже навек правы;.
И тверда, как камень, груда.
Где застыли их следы...
Может - так, а может чудо?
Хоть бы знак какой оттуда,
И беда б за полбеды.
Долги ночи, жестки зори
В ноябре - к зиме седой.
Два бойца сидят в дозоре
Над холодного водой.

То ли снится, то ли мнится.
Показалось что невесть,
То ли иней на ресницах,
То ли вправду что-то есть?
Видят - маленькая точка
Показалась вдалеке:
То ли чурка, то ли бочка
Проплывает по реке?
- Нет, нe чурка и не бочка -
Просто глазу маята.
- Не пловец ли одиночка?
- Шутишь, брат. Вода не та!
- Да, вода... Помыслить страшно.
Даже рыбам холодна,
Не из наших ли вчерашних
Поднялся какой со дна?..

Оба разом присмирели.
И сказал один боец:
- Нет, он выплыл бы в шинели,
С полной выкладкой, мертвец.
Оба здорово продрогли.
Как бы ни было, впервой.
Подошел сержант с биноклем,
Присмотрелся: нет, живой.
- Нет, живай. Без гимнастерки,
- А не фриц? Не к нам ли в тыл?
- Нет. A может, это Теркин? -
- Кто-то робко дошутил.
- Стой, ребята, не соваться.
Толку нет спускать понтон.
- Разрешите попытаться?
- Что пытаться?
- Братцы, он!

И, у заберегов корку
Ледяную обломав,
Он как он, Василий Теркин,
Встал живой, добрался вплавь.
Гладкий, голый, как из бани,
Встал, шатаясь тяжело.
Ни зубами, ни губймн
Ни работает - свело.
Подхватили, обвязали,
Дали валенки с ноги.
Пригрозили, приказали -
Можешь, нет ли, а беги.
Под горой, в штабной избушке,
Парня тотчас на кровать
Положили для просушки,
Стали спиртом растирать.

Растирали, растирали...
Вдруг он молвит, как во сне:
Доктор, доктор, а нельзя ли
Изнутри погреться мне.
Чтоб не все на кожу тратить?
Дали стопку - начал жить.
Приподнялся на кровати:
Разрешите доложить...
Взвод на правом берегу
Жив-эдоров назло врагу!
Лейтенант всего лишь просит
Огоньку туда подбросить.
А уж следом за огней
Встанем, ноги разомнем,
Что там есть, перекалечим -
Переправу обеспечим...

Доложил по форме, словно
Тотчас плыть ему назад.
- Молодец, - сказал полковник,
Молодец! Спасибо, брат,
И с улыбкою неробкой Говорит тогда боец:
А еще нельзя ли стопку,
Потому как молодец?
Посмотрел полковник строго,
Покосился на бойца.
Молодец, а будет много -
Сразу две.
Так два ж конца...

Перенрава, переправа!
Пушки бьют в кромешной мгле.
Бой идет святой и правый,
Смертный бой не ради славы -
Ради жизни на земле.

О ВОЙНЕ

Разрешите доложить
Коротко и просто:
Я большой охотник жить
Лет до девяноста.
A войнa - про вое забудь
И пенять не вправе.
Собирался в дальний путь,
Дан приказ: «Отставить!»
Грянул год, пришел черед,
Нынче мы в ответе
За Россию, за народ
И за все на свете.
От Ивана до Фомы,
Мертвые ль, живые.
Все мы вместе - это мы.
Тот народ, России.

И поскольку это мы.
То скажу вам, братцы.
Нам из этой кутерьмы
Некуда податься.
Тут не скажешь: я - не я,
Ничего не знаю.
Не докажешь, что твоя
Нынче хата с краю.
Невелик тебе расчет
Думать в одиночку.
Бомба - дура. Попадет
Сдуру прямо в точку.
На войне себя забудь.
Помни честь, однако.
Рвись до дела - грудь на грудь,
Драка - значит, драка.

И признать не премину.
Дам свою оценку,
Тут не то, что в старину.
Стенкою на стенку.
Тут не то, что на кулак:
Поглядим, чей дюже, -
Я сказал бы даже так:
Тут гораздо хуже...
Ну, да что о том судить, -
Ясно все до точки.
Надо, братцы, немца бить.
Не давать отсрочки.

Раз война - про все забудь
И понять не вправе,
Собирался в долгий путь,
Дан приказ: «Отставить!»
Сколько жил - на том конец.
От хлопот свободен.
И тогда ты - тот боец.
Что для боя годен,
И пойдешь в огонь любой.
Выполнишь задачу.
И глядишь - еще живой
Будешь сам в придачу.

А застигнет смертный час.
Значит, номер вышел.
В рифму что-нибудь про нас
После нас напишут.
Пусть приврут хоть во сто крат,
Мы к тому готовы,
Лишь бы дети, говорят.
Были бы здоровы...

О НАГРАДЕ

Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
На медаль, И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.
Буду ль жив еще? Едва ли.
Тут воюй, а не гадай!
Но скажу насчет медали:
Мне ее тогда подай.
Обеспечь, раз я достоин.
И понять вы все должны:
Дело самое простое -
Человек пришел с войны.

Вот пришел я с плустанка
В свой родимый сельсовет.
Я пришел, а тут гулянка.
Нет гулянки? Ладно, нет.
Я в другой колхоз и в третий
Вся округа на виду.
Где-нибудь я в сельсовете
На гулянку попаду.
И, явившись на вечерку.
Хоть не гордый человек,
Я б не стал курить махорку,
А достал бы я «Казбек».

И сидел бы я, ребята,
Там как раз, друзья мои,
Где мальцом под лазку прятал
Ноги босые свои.
И дымил бы папиросой.
Угощал бы всех вокруг.
И на всякие вопросы
Отвечал бы я не вдруг.
- Как, мол, что? Бывало всяко.
- Трудно все же? - Как когда.
- Много раз ходил в атаку?
- Да, случалось иногда.

И девчонки на вечерке
Позабыли б всех ребят,
Только слушали б девчонки,
Как ремни на мне скрипят.
И шутил бы я со всеми,
И была б меж них одна...
И медаль на это время
Мне, друзья, вот так нужна!
Ждет девчонка, хоть не мучай,
Слова, взгляда твоего...
- Но, позволь, на этот случай
Орден тоже ничего?
Вот сидишь ты на вечерке,
И девчонка - самый цвет.

Нет, сказал Василий Теркин
И вздохнул. И снова: - Нет.
Нет, ребята. Что там орден.
Не загадывая вдаль,
Я ж сказал, что я не гордый,
Я согласен на медаль.

Теркин, Теркин, добрый малый,
Что тут смех, а что печаль.
Загадал ты, друг, немало,
Загадал далеко вдаль.
Были листья, стали почки.
Почки стали вновь листвой.
А не носит писем почта
В край родной смоленский твой.
Где девчонки, где вечерки?
Где родимый сельсовет?
Знаешь сам, Василий Теркин,
Что туда дороги нет.
Нет дороги, нету права
Побывать в родном селе.
Страшный бой идет кровавый,
Смертный бой не ради славы.
Ради жизни на земле. <...>

«Светит месяц, ночь ясна,
Чарка выпита до дна...»
Теркин, Теркин, в самом деле,
Час настал, войне отбой.
И как будто устарели
Тотчас оба мы с тобой.
И как будто оглушенный
В наступившей тишине,
Смолкнул я, певец смущенный,
Петь привыкший на войне.
В том беды особой нету:
Песня, стало быть, допета.
Песня новая нужна,
Дайте срок, придет она.

Я сказать хотел иное,
Мой читатель, друг и брат,
Как всегда, перед тобою
Я, должно быть, виноват.
Больше б мог, да было к спеху.
Тем, однако, дорожи,
Что, случалось, врал для смеху,
Никогда не лгал для лжи.
И, по совести, порою
Сам вздохнул не раз, не два,
Повторив слова героя,
То есть Теркина слова:
«Я не то еще сказал бы, -
Про себя поберегу,
Я не так еще сыграл ы, -
Жаль, что лучше не могу».

И хотя иные вещи
В годы мира у певца
Выйдут, может быть, похлеще
Этой Книги про бойца,-
Мне она всех прочих боле
Дорога, родна до слез,
Как тот сын, что рос не в холе,
А в годину бед и гроз...
С первых дней годины горькой,
В тяжкий час земли родной.
Не шутя, Василий Теркин,
Подружились мы с тобой.
Я забыть того не вправе.
Чем твоей обязан славе,
Чем и где помог ты мне.
Повстречавшись на войн.

От Москвы, от Сталинграда
Неизменно ты со мной -
Боль моя, моя отрада,
Отдых мой и подвиг мой!
Эти строки и страницы -
Дней и перст особый счет,
Как от западной границы
До своей родной столицы
И от той родной столицы
Вспять до западной границы,
А от западной границы
Вплоть до вражеской столицы
Мы свой делали поход.

Смыли весны горький пепел
Очагов, что грели нас,
С кем я не был, с кем я не лил
В первый раз, в последний раз...
С кем я только не был дружен
С первой встречи близ огня.
Скольким душам был я нужен.
Без которых нет меня.
Скольких их на свете нету.
Что прочли тебя, поэт,
Словно бедной книге этой
Много, много, много лет.
И сказать, помыслив здраво:
Что ей будущая слава!

Что ей критик, умник тот.
Что читает без улыбки.
Ищет, нет ли где ошибки, -
Горе, если не найдет.
Не о том с надеждой сладкой
Я мечтал, когда украдкой
На войне, под кровлей шаткой.
По дорогам, где пришлось,
Без отлучки от колес,
В дождь, укрывшись плащ-палаткой.
Иль зубами сняв перчатку
На ветру, в лютой мороз.
Заносил в свою тетрадку
Строки, жившие вразброс.

Я мечтал о сущем чуде:
Чтоб от выдумки моей
На войне живущим людям
Было, может быть, теплей,
Чтобы радостью нежданной
У бойца согрелась грудь,
Как от той гармошки драной,
Что случится где-нибудь.
Толку нет, что, может статься,
У гармошки за душой
Весь запас, что на два танца, -
Разворот зато большой.
И теперь, как смолкли пушки,
Предположим наугад.
Пусть нас где-нибудь в пивнушке
Вспомнит после третьей кружки
С рукавом пустым солдат.

Пусть в какой-нибудь каптерке
У кухонного крыльца
Скажут в шутку: «Эй ты, Теркин!» -
Про какого-то бойца;
Пусть о Теркине почтенный
Скажет важно генерал,
Он-то скажет непременно. -
Что медаль ему вручал:
Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке: -
- Вот стихи, и все понятно.
Все на русском языке...

Я доволен был бы, право,
И - не гордый человек -
Ни на чью иную славу
Не сменю того вовек.
Повесть памятной годины.
Эту книгу про бойца,
Я и начал с середины
И закончил без конца
С мыслью, может, дерзновенной
Посвятить любимый труд
Павшим памяти священной,
Всем друзьям поры военной.
Всем сердцам, чей дорог суд.

Александр Твардовский

Василий Тёркин

На войне, в пыли походной, В летний зной и в холода, Лучше нет простой, природной - Из колодца, из пруда, Из трубы водопроводной, Из копытного следа, Из реки, какой угодно, Из ручья, из-подо льда, - Лучше нет воды холодной, Лишь вода была б – вода. На войне, в быту суровом, В трудной жизни боевой, На снегу, под хвойным кровом, На стоянке полевой, - Лучше нет простой, здоровой, Доброй пищи фронтовой. Важно только, чтобы повар Был бы повар – парень свой; Чтобы числился недаром, Чтоб подчас не спал ночей, - Лишь была б она с наваром Да была бы с пылу, с жару - Подобрей, погорячей; Чтоб идти в любую драку, Силу чувствуя в плечах, Бодрость чувствуя. Однако Дело тут не только в щах. Жить без пищи можно сутки, Можно больше, но порой На войне одной минутки Не прожить без прибаутки, Шутки самой немудрой. Не прожить, как без махорки, От бомбёжки до другой Без хорошей поговорки Или присказки какой, - Без тебя, Василий Тёркин, Вася Тёркин – мой герой, А всего иного пуще Не прожить наверняка - Без чего? Без правды сущей, Правды, прямо в душу бьющей, Да была б она погуще, Как бы ни была горька. Что ж ещё?.. И всё, пожалуй. Словом, книга про бойца Без начала, без конца. Почему так – без начала? Потому, что сроку мало Начинать её сначала. Почему же без конца? Просто жалко молодца. С первых дней годины горькой, В тяжкий час земли родной Не шутя, Василий Тёркин, Подружились мы с тобой, Я забыть того не вправе, Чем твоей обязан славе, Чем и где помог ты мне. Делу время, час забаве, Дорог Тёркин на войне. Как же вдруг тебя покину? Старой дружбы верен счёт. Словом, книгу с середины И начнём. А там пойдёт.

На привале

– Дельный, что и говорить, Был старик тот самый, Что придумал суп варить На колёсах прямо. Суп – во-первых. Во- вторых, Кашу в норме прочной. Нет, старик он был старик Чуткий – это точно. Слышь, подкинь ещё одну Ложечку такую, Я вторую, брат, войну На веку воюю. Оцени, добавь чуток. Покосился повар: «Ничего себе едок - Парень этот новый». Ложку лишнюю кладёт, Молвит несердито: – Вам бы, знаете, во флот С вашим аппетитом. Тот: – Спасибо. Я как раз Не бывал во флоте. Мне бы лучше, вроде вас, Поваром в пехоте. - И, усевшись под сосной, Кашу ест, сутулясь. «Свой?» – бойцы между собой, - «Свой!» – переглянулись. И уже, пригревшись, спал Крепко полк усталый. В первом взводе сон пропал, Вопреки уставу. Привалясь к стволу сосны, Не щадя махорки, На войне насчёт войны Вёл беседу Тёркин. – Вам, ребята, с серединки Начинать. А я скажу: Я не первые ботинки Без починки здесь ношу. Вот вы прибыли на место, Ружья в руки – и воюй. А кому из вас известно, Что такое сабантуй? – Сабантуй – какой-то праздник? Или что там – сабантуй? – Сабантуй бывает разный, А не знаешь – не толкуй, Вот под первою бомбёжкой Полежишь с охоты в лёжку, Жив остался – не горюй: Это малый сабантуй. Отдышись, покушай плотно, Закури и в ус не дуй. Хуже, брат, как миномётный Вдруг начнётся сабантуй. Тот проймёт тебя поглубже, - Землю-матушку целуй. Но имей в виду, голубчик, Это – средний сабантуй. Сабантуй – тебе наука, Враг лютует – сам лютуй. Но совсем иная штука Это – главный сабантуй. Парень смолкнул на минуту, Чтоб прочистить мундштучок, Словно исподволь кому-то Подмигнул: держись, дружок… – Вот ты вышел спозаранку, Глянул – в пот тебя и в дрожь; Прут немецких тыща танков… – Тыща танков? Ну, брат, врёшь. – А с чего мне врать, дружище? Рассуди – какой расчёт? – Но зачем же сразу – тыща? – Хорошо. Пускай пятьсот, – Ну, пятьсот. Скажи по чести, Не пугай, как старых баб. – Ладно. Что там триста, двести - Повстречай один хотя б… – Что ж, в газетке лозунг точен: Не беги в кусты да в хлеб. Танк – он с виду грозен очень, А на деле глух и слеп. – То-то слеп. Лежишь в канаве, А на сердце маета: Вдруг как сослепу задавит, - Ведь не видит ни черта. Повторить согласен снова: Что не знаешь – не толкуй. Сабантуй – одно лишь слово - Сабантуй!.. Но сабантуй Может в голову ударить, Или попросту, в башку. Вот у нас один был парень… Дайте, что ли, табачку. Балагуру смотрят в рот, Слово ловят жадно. Хорошо, когда кто врёт Весело и складно. В стороне лесной, глухой, При лихой погоде, Хорошо, как есть такой Парень на походе. И несмело у него Просят: – Ну-ка, на ночь Расскажи ещё чего, Василий Иваныч… Ночь глуха, земля сыра. Чуть костёр дымится. – Нет, ребята, спать пора, Начинай стелиться. К рукаву припав лицом, На пригретом взгорке Меж товарищей бойцов Лёг Василий Тёркин. Тяжела, мокра шинель, Дождь работал добрый. Крыша – небо, хата – ель, Корни жмут под рёбра. Но не видно, чтобы он Удручён был этим, Чтобы сон ему не в сон Где-нибудь на свете. Вот он полы подтянул, Укрывая спину, Чью-то тёщу помянул, Печку и перину. И приник к земле сырой, Одолен истомой, И лежит он, мой герой, Спит себе, как дома. Спит – хоть голоден, хоть сыт, Хоть один, хоть в куче. Спать за прежний недосып, Спать в запас научен. И едва ль герою снится Всякой ночью тяжкий сон: Как от западной границы Отступал к востоку он; Как прошёл он, Вася Тёркин, Из запаса рядовой, В просолённой гимнастёрке Сотни вёрст земли родной. До чего земля большая, Величайшая земля. И была б она чужая, Чья-нибудь, а то – своя. Спит герой, храпит – и точка. Принимает всё, как есть. Ну, своя – так это ж точно. Ну, война – так я же здесь. Спит, забыв о трудном лете. Сон, забота, не бунтуй. Может, завтра на рассвете Будет новый сабантуй. Спят бойцы, как сон застал, Под сосною впо? кат, Часовые на постах Мокнут одиноко. Зги не видно. Ночь вокруг. И бойцу взгрустнётся. Только что-то вспомнит вдруг, Вспомнит, усмехнётся. И как будто сон пропал, Смех дрогнал зевоту. – Хорошо, что он попал, Тёркин, в нашу роту. * * * Тёркин – кто же он такой? Скажем откровенно: Просто парень сам собой Он