Толкиен хоббит туда. Хоббит, или Туда И Обратно. Джон Рональд Руэл Толкин

Джон Рональд Руэл ТОЛКИН

ХОББИТ ИЛИ ТУДА И ОБРАТНО

(c) С. Степанов, М. Каменкович, перевод, 1995

(c) М. Каменкович, В. Каррик, комментарии, 1995

Глава первая

НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

В глубокой норе жил-был хоббит[*]. Разумеется, не в грязной сырой норе, где из стен лезут червяки и дурно пахнет, но и не в сухой песчаной норе, где шаром покати и не на чем даже посидеть, не говоря уже о том, чтобы чем-нибудь подкрепиться. Вовсе нет! То была настоящая хоббичья нора, а это значит – очень и очень уютная.

Круглая входная дверь была выкрашена в зеленый цвет, и точь-в-точь посередине блестела круглая латунная ручка. От входной двери начиналась прихожая – этакий туннельчик, точнее, труба, но очень симпатичная и безо всякого там дыма. Стены были обшиты деревянными панелями, на полу – паркет я коврики; здесь же стояли полированные стулья и великое множество вешалок для шляп и плащей – дело в том, что хоббит любил гостей. Туннель шел не прямо, а все поворачивал и поворачивал, уходя в глубину холма, который на много миль в округе все так и называли Холмом. И отнюдь не единственная круглая дверка распахивалась с рассветом на его склонах – сначала на одном, а потом и на другом… Бегать вверх-вниз по лестницам хоббиты не любят, поэтому спаленки, ванные, погреба, кладовки (их было много!), гардеробные (для одной только одежды у этого хоббита предназначалось несколько комнат!), кухоньки, гостиные – все это находилось на одном этаже, а если сказать точнее, было доступно из главного коридора. По левую руку от входа располагались самые лучшие комнаты, ибо только они имели окошки – глубоко сидящие круглые окошки, выходившие в сад и на луговину, которая шла по склону до самой речки.

Надо сказать, что хоббит этот был довольно зажиточный, а фамилия его была Бэггинс[*]. С незапамятных времен жили Бэггинсы в окрестностях Холма и во все времена пользовались всеобщим уважением – не только потому, что в большинстве своем были богаты, но и потому, что никогда не впутывались ни в какие приключения и никаких неожиданностей от них ждать не приходилось. Заранее можно было сказать, что ответит Бэггинс на любой вопрос, и даже не трудиться спрашивать. Но эта история как раз о том, как с Бэггинсом вышло приключение и как он стал вытворять вещи совершенно неожиданные. Этот Бэггинс, возможно, потерял уважение соседей, зато снискал… Впрочем, снискал ли он хоть что-нибудь, вы узнаете только в самом конце.

Матерью этого самого хоббита… Впрочем, вы уже, конечно, вправе спросить, что собой представляют хоббиты. Думается, несколько слов о них сказать следует, поскольку теперь, помимо того, что и вообще-то хоббитов осталось на свете совсем мало, они еще и прячутся от Больших – так они называют нас с вами. Но и в прежние времена они были народцем весьма малочисленным. Росту в них – половина нашего, они даже меньше бородачей-гномов. Кстати, борода у хоббитов не растет. Ничего волшебного в хоббитах нет, не считая, конечно, одного – обиходного, так сказать – волшебства, которое помогает им мгновенно скрываться из виду, когда большие, неуклюжие существа вроде нас с вами с грохотом и топотом ломятся навстречу, словно слоны. А слышат нас хоббиты за целую милю. Они склонны к полноте, одеваются в яркие цвета, предпочитая желтый и зеленый, а вот обуви не носят вовсе, поскольку от природы на подошвах у них кожа толстая, как хорошая подметка; волосы на голове у них курчавые, равно как и бурая шерстка на ногах, густая и теплая. У хоббитов ловкие, подвижные пальцы, добродушные лица и сочный, заразительный смех (особенно после обеда, который они имеют обыкновение устраивать по два раза на дню, – если, разумеется, ничто не помешает). Ну вот, теперь вы знаете достаточно и мы можем двигаться дальше. Я уже обмолвился, что матерью этого хоббита (я имею в виду Бильбо[*] Бэггинса) была легендарная Белладонна Тукк[*], одна из трех достойных дочерей Старого Тукка, главы клана хоббитов, что жили по ту сторону Реки, – так называлась небольшая речка у подножия Холма. Хоббиты (разумеется, из других кланов!) поговаривали, что когда-то давным-давно кто-то из Тукков женился на фее[*]. Разумеется, все это только сплетни[*], но, как бы то ни было, чувствовалось в Тукках что-то не совсем хоббичье, и время от времени кто-нибудь из них пускался в путешествие, в котором не обходилось без приключений. Исчезали они обычно без особого шума, а родственники тщательно скрывали их отсутствие. Но факт остается фактом – Тукков уважали куда меньше Бэггинсов, несмотря на то, что, безо всякого сомнения, Тукки были богаче.

Едва ли можно утверждать, что после того, как Белладонна Тукк вышла замуж за Баню Бэггинса[*], с ними что-то этакое приключилось, – пожалуй, нет. Банго Бэггинс, отец Бильбо, отгрохал для своей супруги (правда, частично на ее средства) роскошную хоббичью нору, какой не сыскать было ни ниже, ни выше по Холму, ни даже по ту сторону Реки, – нору, в которой они и прожили до конца своих дней. Тем не менее не исключено, что их единственный сын Бильбо, который, хотя и был внешностью и характером точной копией своего уравновешенного и рассудительного отца, унаследовал кое-что и по линии Тукков – нечто такое, что ждало только случая, чтобы всплыть на поверхность. Однако случая все не подворачивалось – до тех самых пор, пока Бильбо не стал совсем взрослым (ему было уже около пятидесяти) и, прочно обосновавшись в обустроенной отцом отличной хоббичьей норе, которую я вам только что описал, не остепенился, как всем казалось, окончательно и бесповоротно.

Как-то утром, много-много лет назад, когда шума в мире было поменьше, а трава была зеленей, и хоббитов было еще довольно много, и жили они припеваючи, – Бильбо Бэггинс стоял у входа в свою нору и посасывал после завтрака длиннющую деревянную трубку, которая едва не доставала до его поросших шерсткой лодыжек (кстати, тщательно причесанных), – и тут ни с того ни с сего явился Гэндальф[*]. Да-да, Гэндальф! Если бы вы слыхали хотя бы четвертую часть из того, что слыхивал о нем я, а слыхивал я разве малую толику того, что о нем говорилось, вы бы наверняка уже приготовились к какой-нибудь замечательной истории. Истории и приключения, причем свойства самого необыкновенного, следовали за ним по пятам. Целую вечность не появлялся Гэндальф в окрестностях Холма. Пожалуй, с тех самых пор, как умер его давний приятель Старый Тукк. Так что хоббиты едва и помнили, как он выглядит. Ведь Гэндальф ушел за Холм и за Реку по своим делам еще в те времена, когда теперешние хоббиты-старожилы под стол пешком ходили.

Хоббиты - весёлый, но в то же время основательный маленький народец. Они совсем как люди, только ростом вполовину меньше нас, и ноги у них заросли волосами, и живут они не в домах, а в «норах» - удобных жилищах, выкопанных в земле. Их страна называется Шир, вокруг неё селятся и люди, и эльфы - очень похожие на людей, но благородные и бессмертные. А в горах обитают длиннобородые гномы, мастера по камню и металлу. Так вот, нашего хоббита зовут Бильбо Бэггинс; это состоятельный хоббит средних лет, гурман и слагатель песен. В один прекрасный день его друг, добрый и могущественный волшебник Гэндальф, выдав его за профессионального вора, посылает к нему тринадцать гномов с тем, чтобы он помог гномам отнять их сокровища у огнедышащего дракона. Много лет назад дракон захватил их пещерный город и залёг там на груде драгоценностей; неизвестно, как подобраться к нему, да и дорога в дальние горы трудна и опасна, её стерегут гоблины и тролли-гиганты. И что ещё хуже, эти свирепые и бесконечно жестокие существа подчиняются могущественному владыке Тёмного царства, врагу всего доброго и светлого.

Почему волшебник послал кроткого Бильбо в столь опасное путешествие? Сдаётся, что хоббиты избраны провидением для борьбы с Темным царством - но это откроется много позже, а пока экспедиция во главе с Гэндальфом отправляется в путь. Гномы и хоббит едва не гибнут, встретившись с троллями; Гэндальф спасает их, обратив разбойников в камень, но следующая засада в пещере гоблинов - много опасней. Дважды, трижды свирепые гоблины атакуют компанию, гномы бегут из подземелья, оставив Бильбо лежащим без сознания во тьме.

Здесь и начинается настоящая история, которая будет продолжена в трилогии «Властелин колец». Бедняга Бильбо приходит в себя и ползёт по туннелю на четвереньках не зная куда. Рука его натыкается на холодный предмет - металлическое колечко, и он машинально кладёт его в карман. Ползёт дальше и нащупывает воду. Здесь, на острове посреди подземного озера, уже долгие годы обитает Голлум - двуногое существо размером с хоббита, с огромными светящимися глазами и подобными ластам ногами. Голлум питается рыбой; иногда ему удаётся поймать гоблина. Рассмотрев во тьме Бильбо, он подплывает к хоббиту на лодочке, они знакомятся. Увы, Бильбо называет своё имя... Голлуму хотелось бы съесть Бильбо, но тот вооружён мечом, и они начинают играть в загадки: если хоббит выиграет, Голлум проводит его к выходу из подземелья. Оказывается, они оба любят загадки. Бильбо выигрывает, но не совсем честно, спросив: «Что у меня в кармашке?»

Кольцо, лежащее в его кармане, потерял Голлум. Это волшебное Кольцо власти, творение владыки Тёмного царства, но ни Голлум, ни Бильбо о том не ведают. Голлум знает только, что любит «свою прелесть» больше всего на свете и что, надев её на палец, он становится невидим и может охотиться на гоблинов. Обнаружив пропажу, Голлум в ярости кидается на Бильбо, а тот, убегая, случайно надевает Кольцо. Становится невидим, ускользает от Голлума и догоняет свою компанию.

Они движутся дальше к горам. Гигантские орлы, друзья волшебника, спасают их от погони гоблинов, вскоре после этого Гэндальф оставляет гномов и Бильбо - у него свои дела, а без него компания раз за разом попадает в передряги. То их едва не съедают гигантские пауки, то берут в плен лесные эльфы, и всякий раз всех выручает Бильбо: надевает кольцо и становится невидимкой. Воистину домосед-хоббит оказался для гномов находкой... Наконец, после многих приключений компания поднимается в горы, к утерянным владениям гномов, и начинает искать потайную дверь, ведущую в подземелье. Ищут долго, безуспешно, пока Бильбо по наитию не обнаруживает вход.

Настаёт время идти внутрь, на разведку, причём осторожные гномы хотят, чтобы это совершил Бильбо, сулят ему богатую долю добычи - и он идёт. Не из-за денег, думается, а из-за проснувшейся в нем тяги к приключениям.

Во тьме подземелья рдеет багровый свет. Огромный, красновато-золотистый дракон возлежит в пещере на грудах сокровищ, храпит, испуская дым из ноздрей. Он спит, и отважный хоббит похищает огромную золотую чашу. Восторгу гномов нет предела, но дракон, обнаружив пропажу, в ярости выжигает окрестности их лагеря, убивает их пони... Что делать?

Бильбо снова лезет в пещеру, заводит - из безопасного укрытия - разговор с драконом и хитростью выясняет, что алмазный панцирь чудовища имеет прореху на груди. А когда он рассказывает об этом гномам, его слышит старый мудрый дрозд.

Между тем дракон в ярости из-за назойливых приставаний хоббита. Он снова взмывает в воздух, чтобы выжечь единственный людской город, оставшийся у подножия гор. Но там его поражает чёрной стрелой Бард, капитан лучников, потомок королей этой страны: мудрый дрозд успел пересказать капитану слова Бильбо.

События на этом не кончаются. Вздорный предводитель гномов из-за пустяков ссорится с Бильбо, Бардом и даже с Гэндальфом, дело едва не доходит до битвы, но в это время начинается нашествие гоблинов и волков-оборотней. Люди, эльфы и гномы объединяются против них и выигрывают сражение. Бильбо наконец-то отправляется домой, в Шир, отказавшись от обещанной ему четырнадцатой доли сокровища гномов, - чтобы переправить такое богатство, понадобился бы целый караван и войско для его охраны. Он увозит на пони два сундучка с золотом и серебром и отныне может жить-поживать в совершенном уже довольстве.

И при нем остаётся Кольцо власти.

John R.R. Tolkien

Originally published in the English language by

HarperCollins Publishers Ltd.

© The J.R.R. Tolkien, Copyright Trust, 1937, 1951, 1966, 1978, 1995, 1997

© Перевод. К. Королев, 1999

© Перевод стихов. В. Тихомиров, наследники, 2012

© Издание на русском языке AST Publishers, 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

В земле была нора, а в норе жил хоббит. Нора была вовсе не грязная и совсем не сырая; не копошились в ней черви, не лепились по стенам слизняки, нет – в норе было сухо и тепло, пахло приятно, имелось там на что присесть и что покушать, – словом, нора принадлежала хоббиту, а стало быть, само собой, была уютной во всех отношениях.

Входная дверь в нору, круглая, точно люк, со сверкающей медной ручкой посредине, была выкрашена в зеленый цвет. Открывалась она в просторный и длинный коридор, похожий на пещеру, но чистый и ничуть не задымленный; в нем стояли стулья, пол устилали ковры, стены, обшитые деревянными панелями, оснащены были великим множеством крючков для плащей и шляп – этот хоббит просто обожал принимать гостей. Коридор, изгибаясь, проходил в глубине холма – или Кручи, как называли холм на много миль окрест. По обеим сторонам коридора в два ряда тянулись маленькие круглые дверцы, за которыми скрывались самые разные помещения, так что лазать наверх или спускаться вниз хоббиту не приходилось: спальни, ванные, погреба и кладовые (их было не перечесть), кухни, трапезные, гардеробные (в норе имелась особая комната, целиком отведенная под одежду) – все находилось рядом, в любую комнату можно было попасть из того же самого коридора. Лучшие покои располагались по левую руку, если стоять спиной ко входу, и только в них были окна, глубоко посаженные круглые оконца, выходившие в сад, за которым полого скатывались к реке луга.

Этот хоббит был весьма зажиточным, а фамилия его была Торбинс. Торбинсы обитали на Круче невесть с каких пор, и все их очень даже уважали – не только потому, что они славились своим богатством, но и потому, что в роду у них не было сумасбродов и ни с кем из Торбинсов никогда ничего не приключалось. И всякий мог заранее догадаться, что ответит какой-нибудь Торбинс на тот или иной вопрос. Однако наша история – о том, как один из Торбинсов засумасбродил и, сам не зная почему, начал говорить и делать вещи поистине невероятные. Пожалуй, после этого он потерял уважение соседей, зато приобрел… – впрочем, вы скоро узнаете, приобрел ли он хоть что-нибудь.

Матушкой нашего хоббита… Да, кстати, а кто такие хоббиты? Ведь сегодня хоббиты встречаются весьма редко и старательно избегают Громадин (такое прозвище они дали людям), поэтому не мешает, наверно, их описать, хотя бы в общих чертах. Это маленькие существа, ростом взрослому человеку по пояс. Но они – не гномы: хоббиты будут пониже, да и бород отродясь не имели. Волшебством они не занимаются, зато умеют в мгновение ока скрыться, если поблизости появятся Громадины, топочущие будто слоны. Хоббиты предрасположены к полноте, носят одежду ярких цветов, предпочитая в основном желтый и зеленый; ходят они босиком – башмаки им не нужны, ибо кожа у них на ступнях крепче сапожной подошвы, а стопы сверху покрыты густой рыжеватой шерсткой, согревающей в холода; пальцы у хоббитов длинные и чуткие, лица добродушные, и смеются они от души (в особенности поевши, а едят они часто и помногу). Ну вот, теперь вы знаете о хоббитах достаточно, и я могу продолжить.

Как я уже сказал, матушкой нашего хоббита, Бильбо Торбинса, была знаменитая Белладонна Тук, одна из трех дочерей хоббитана Тука, жившего в Приречье, за маленькой речушкой, что течет у подножия Кручи. Соседи поговаривали, что давным-давно один из предков Старого Тука женился на эльфийке. Это, конечно, полная нелепица, но все же в Туках имелось что-то такое, совсем не хоббитовское, и время от времени родичи Туков, а то и они сами, находили приключения на свою голову. Иногда кое-кто из них исчезал неизвестно куда, а оставшиеся, когда их принимались расспрашивать, упорно отмалчивались, притворяясь, будто они ни о чем таком – ни сном ни духом… В общем, Туков, хоть они и были богаче, в Хоббитании уважали меньше, чем Торбинсов.

По счастью, Белладонна Тук вовремя вышла замуж за господина Банго Торбинса, и приключения обошли ее стороной. Банго, отец Бильбо, отрыл для жены (частью на деньги из ее приданого) такую роскошную нору, с которой не шли ни в какое сравнение все прочие, будь то на Круче, в Исторбинке или в Приречье. В этой норе они жили до конца дней своих. Может быть, Бильбо Торбинс, единственный отпрыск досточтимой Белладонны, на вид – точная копия своего добродушного и покладистого отца, унаследовал от матери эту самую Туковскую особенность, которая ждала лишь подходящего времени, чтобы проявиться во всей красе. Однако… Бильбо благополучно вырос, стал уважаемым хоббитом в расцвете сил (ему было уже под пятьдесят), а подходящее время все не наступало. И лишь когда стало казаться, что господин Торбинс так и просидит в своей норе до скончания дней, произошло знаменательное событие.

По некой случайности, как-то тихим утром – в те времена шума было меньше, зелени больше, а хоббиты множились и процветали, – Бильбо Торбинс, плотно подзакусив, стоял у двери своего обиталища, покуривая длиннющую деревянную трубку, почти упиравшуюся чубуком в его стопы, шерстка на которых была аккуратно расчесана. И тут он увидел Гэндальфа. О, этот Гэндальф! Когда бы вам довелось услышать о нем хотя бы четверть того, что слыхал я (а я слышал лишь малую толику из того, что можно было услыхать), вы бы сразу поняли – вас ждет поистине замечательная история. Повсюду, где ни побывал Гэндальф, повсюду о нем рассказывали самые невероятные небылицы. В Хоббитании же он не показывался с тех пор, как умер его друг Старый Тук, и нынешнее поколение хоббитов почти забыло, каков он из себя. Ведь Гэндальф покинул Кручу и удалился в неведомые края, за Приречье, еще в ту пору, когда они были сущими несмышленышами.

Ни о чем худом не помышлявший Бильбо добродушно наблюдал за странно одетым стариком. На Гэндальфе был длинный серый плащ с серебристым шарфом и высокая, остроконечная, слегка потрепанная голубая шляпа. Дополняли наряд огромные черные башмаки. В руке старик сжимал посох.

– Доброе утро, – поздоровался Бильбо. Ведь утро и вправду было добрее некуда – сияло солнце, на дворе зеленела травка.

Гэндальф пристально поглядел на хоббита, погладил свою длинную и пушистую седую бороду и сдвинул кустистые брови, выдававшиеся из-под широких полей шляпы.

– И что же это означает? – осведомился он. – Желаешь ли ты доброго утра мне или хочешь сказать, что оно было добрым до моего появления? Или намекаешь, что у тебя все в порядке и ты не прочь поболтать?

– И то, и другое, и третье, – отозвался Бильбо. – Присаживайтесь, господин хороший. В такое утро просто грех не выкурить трубочку на свежем воздухе. У меня отличный табачок. Угощайтесь. Спешить некуда, целый день впереди. – Бильбо уселся на лавочку, скрестил ноги и выпустил замечательное кольцо дыма. Ветерок подхватил его и повлек в сторону Приречья.

– Спасибо за приглашение, – сказал Гэндальф. – Но мне некогда заниматься пустяками. Я должен найти того, кто согласится отправиться со мной навстречу приключениям. К сожалению, покамест никто не соглашается.

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Джон Толкин
Хоббит

John R.R. Tolkien

Originally published in the English language by HarperCollins Publishers Ltd.

© The J.R.R. Tolkien Copyright Trust, 1937, 1951, 1966, 1978, 1995, 1997

© Christopher Tolkien, 1987, 2007

© Перевод. В. Баканов, 2014

© Перевод. Е. Доброхотова-Майкова, 2014

© Перевод стихов. Г. Кружков, 2014

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

* * *

Предисловие

1
Здесь в сокращенном виде воспроизводится предисловие к изданию «Хоббита» 1987 года, приуроченному к пятидесятилетней годовщине публикации книги.

Книга «Хоббит» впервые увидела свет 21 сентября 1937 г. Мой отец не раз говорил, будто отчетливо помнит, как написал первую ее фразу. Много позже, в письме к У. Х. Одену в 1955 г., он рассказывал:

Все, что я помню насчет того, откуда пошел «Хоббит», – я сидел, проверяя школьные экзаменационные работы, во власти непреходящей усталости этого ежегодного труда, каковой ложится на плечи безденежных многодетных преподавателей. На чистом листке я нацарапал: «В норе под землей жил хоббит». Почему – я сам не знал; не знаю и сейчас. Долгое время я ничего по этому поводу не предпринимал, и за несколько лет продвинулся не дальше того, что начертил карту Трора. А в начале тридцатых все это стало «Хоббитом»…

Но когда именно он написал эту самую первую фразу (сегодня известную на стольких языках: In einer Höhle in der Erde da lebte ein Hobbit. – Dans un trou vivait un hobbit. – Í holu I jörõinni bjó hobbi. – In una cavern sorto terra vivera uno hobbit. – Kolossa maan sisällä asui hobitti. – [Μέσα στή γή, σέ μιά τρύπα, ζου˜σε κάποτε ε˘υα χόμπιτ…), отец не помнил. Впоследствии мой брат Майкл записал свои воспоминания о тех вечерах, когда отец, повернувшись спиной к очагу в своем тесном кабинете дома в Северном Оксфорде (Нортмур-Роуд, 22), рассказывал нам с братьями разные истории. Он уверял, будто отчетливо помнит тот день, когда отец объявил, что нам предстоит услышать длинную повесть о маленьком существе с шерстистыми ступнями, спросил нас, как оно должно зваться – и, сам отвечая на свой же вопрос, обронил: «Думаю, мы назовем его “хоббитом”». Поскольку моя семья переехала из этого дома в начале 1930-х гг., и поскольку у брата сохранились его собственные сказки, написанные в подражание «Хоббиту», которые он датирует 1929-м годом, он был уверен, что «Хоббит» «начался» никак не позже этого года. Брат полагал, что отец написал первую фразу «В норе под землей жил хоббит» летом, до того, как начал рассказывать эту историю нам, и что он просто-напросто повторил эти вступительные слова, «как если бы тут же, на месте их придумал». А еще ему запомнилось, что я (в ту пору мне шел пятый год) бдительно подмечал мелкие несоответствия по мере развития сюжета и однажды перебил отца со словами: «В прошлый раз ты сказал, что входная дверь у Бильбо – синяя, а у Торина – золотая кисточка на капюшоне, а теперь говоришь, что входная дверь у Бильбо – зеленая, а кисточка на капюшоне Торина – серебряная». Отец пробормотал сквозь зубы: «Черт бы подрал этого мальчишку», – и «зашагал через всю комнату» к письменному столу сделать необходимые пометки.

Неизвестно, во всем ли эти воспоминания соответствуют действительности или нет, но очень может быть, что «самый первый, небрежно набросанный черновик, который так и не пошел дальше первой главы», и от которого сохранилось три страницы, датируется именно этим периодом.

В декабре 1937 года, два месяца спустя после выхода книги, я написал письмо Деду Морозу и вовсю разрекламировал «Хоббита», спрашивая, знает ли о нем Дед Мороз: дескать, книга могла бы послужить отличным рождественским подарком. А еще я по памяти рассказал адресату об истории создания книги:

Папа написал ее сто лет тому назад и читал ее нам с Джоном и Майклом во время наших зимних «чтений», по вечерам после чая. Но последние главы были лишь в набросках и даже не напечатаны на машинке. Закончил он ее около года тому назад2
Первая половина цитаты приводится по: Карпентер, Х . Дж. Р. Р. Толкин: Биография. Пер. А. Хромовой. М.: Эксмо-Пресс, 2002.

И дал почитать знакомой. Она передала рукопись одной из сотрудниц издательства «Джордж Аллен энд Анвин», и после долгих переговоров они ее все-таки издали, по цене 7 шиллингов 6 пенсов. Это моя любимая книга…3
«Знакомая» – это Элейн Гриффитс, а «одна сотрудница издательства» – Сьюзен Дагналл. Эта история пересказывается в «Биографии» Х. Карпентера, стр. 281–282. Там же приводится рецензия на книгу, написанная Рейнером Анвином (в возрасте 10 лет).

По-видимому, бóльшая часть истории уже существовала в записанном виде к зиме 1932 года, когда ее прочел К. С. Льюис, однако дальше гибели Смауга повесть не продвинулась; «заключительные главы» были созданы только в 1936 г.

В течение этих лет мой отец был целиком поглощен «Сильмариллионом», мифами и легендами, что впоследствии стали «Первой Эпохой Мира» или «Древними Днями»; к тому времени они уже глубоко и прочно укоренились в отцовском воображении, равно как и в его сочинениях. За текстом «Сильмариллиона», созданным (по всей вероятности) в 1930 г., последовала новая версия, еще более подробная и проработанная: ближе к концу она обрывалась, ведь в декабре 1937 г. от отца потребовали продолжения к «Хоббиту», и ему пришлось отложить «Сильмариллион» и взяться за «новую историю о хоббитах». В этот-то мир, по его собственному выражению, и «забрел ненароком мистер Бэггинс», или, как отец рассказывал в письме от 1964 г.4
Письмо к К. Бредертону от 16 июля 1964 г. – Прим. перев.

К моменту выхода «Хоббита» эти «предания Древних Дней» обрели связную форму. Предполагалось, что «Хоббит» никакого отношения к ним не имеет. Пока мои дети еще не выросли, я имел привычку придумывать и рассказывать вслух, а порою и записывать «детские истории» им на забаву <…> Предполагалось, что «Хоббит» – одна из таких историй. «Увязывать» его с «мифологией» необходимости не было, однако он естественным образом притягивался к этому господствующему в моем создании творению, и в результате укрупнялся и становился героичнее в процессе.

Это «притяжение» «преданий Древних Дней» наглядно проявилось также в отцовских картинах и рисунках тех лет. Ярким тому примером может послужить изображение Мирквуда – рисунок тушью в главе VIII «Мухи и пауки», восстановленный в настоящем издании «Хоббита»5
Речь идет об английском юбилейном издании «Хоббита» 1987 г. – Прим. перев.

: он был включен в первое британское и американское издания, но в последующих тиражах уже не воспроизводился. Это – очень близкая к оригиналу переработка более раннего изображения красками еще более зловещего леса под названием Таур-на-фуин. На этой иллюстрации к одной из легенд «Сильмариллиона», истории Турина, запечатлена встреча эльфов Белега и Гвиндора: их крохотные фигурки едва различимы среди корней гигантского дерева в центре. В варианте с Мирквудом эльфы отсутствуют, а вместо них представлен огромный паук (и грибов тоже поприбавилось!) (В данном случае мой отец был готов, много лет спустя, найти для этого пейзажа и третье применение: приписав на цветном изображении «Лес Фангорна» [лес Древоборода во «Властелине Колец»], автор позволил включить его в число иллюстраций для «Календаря Дж. Р. Р. Толкина 1974 г.». С этой подписью картина воспроизводится в книге «Дж. Р. Р. Толкин: художник и иллюстратор» под № 54. Эльфы Белег и Гвиндор теперь изображают собою хоббитов Пиппина и Мерри, заплутавших в Фангорне: но у Белега остался его могучий меч – а на ногах его обувь! Мой отец, по-видимому, надеялся, что никто ничего не заметит, поскольку фигурки так малы; а может, не возражал, даже если кто-то и отследит несоответствие.)

Отец предполагал поставить черно-белый рисунок «Мирквуд» в самом начале книги, а карту Трора поместить в главу I (или в главу III, где Эльронд впервые обнаруживает тайные письмена). Изначально предполагалось нанести лунные руны на оборотную сторону карты: на первом, тщательно прорисованном варианте карты, которая близко воспроизводит приведенный здесь исходный набросок, значилась подпись: «Карта Трора. Перерисована Б. Бэггинсом. Чтобы увидеть лунные руны, поднесите к свету». Чарльз Ферт, сотрудник издательства «Аллен энд Анвин» возражал: читатели, дескать, «просто перелистнут страницу, вместо того, чтобы посмотреть на руны сквозь нее, как полагается»; «мы как раз пробуем куда более тонкий способ изобразить руны так, будто они есть и в то же время их нет», писал он в январе 1937 г. Отец отвечал: «Мне прямо не терпится узнать, каким таким способом вы воспроизводите магические руны», но еще до исхода месяца выяснилось, что «от “магии” пришлось отказаться из-за ошибки при изготовлении клише». Тогда он нарисовал руны в зеркальном отображении, «чтобы в напечатанном виде они читались правильно, если поднести лист к свету. Но это все я оставляю на усмотрение производственного отдела, надеясь, тем не менее, что не понадобится помещать волшебные руны на лицевую сторону карты, испортив тем самым весь эффект (разве что, говоря «магия», вы подразумеваете нечто «магическое»)». По-видимому, решающим доводом послужили соображения себестоимости. Как объяснили автору, цену на книгу предполагалось поставить невысокую, и иллюстрации в финансовую смету уже не вписывались; «но когда вы прислали нам эти рисунки, – писала Сьюзен Дагналл, – они оказались такими прелестными, что мы просто не могли их не вставить, хотя с экономической точки зрения это, конечно же, было совершенно неправильно». «Пусть производственный отдел поступает с картой [картой Трора] по своему усмотрению, – писал отец, когда было решено поместить ее в конце книги, – я ему очень благодарен». Так и вышло; но, по всей видимости, отец посылал в издательство два варианта лунных рун; и напечатали в итоге отнюдь не «более качественно прорисованные руны», присланные на замену первому рисунку; «те, что представлены в книге, нарисованы из рук вон плохо (и не вполне вертикальны)».

Это лишь небольшой образчик чрезвычайно учтивой, хотя и слегка истеричной переписки полувековой давности. Письмам случалось разминуться, грипп поражал изготовителя клише, типографа и весь производственный отдел в самый неподходящий момент. Верхнюю кромку иллюстрации «Мирквуд» отрезали (и так и не восстановили; и вряд ли восстановят когда-либо, поскольку впоследствии мой отец подарил оригинал своему китайскому ст удент у). Он мучительно переживал необходимость ограничиться только двумя цветами при прорисовке карт, – «замена синего на красный на втором форзаце [карта Диких земель] все портит», – и задавался вопросом, нельзя ли заменить красный цвет синим на карте Трора. Еще хуже вышло с суперобложкой; пожалуй, именно она причинила больше всего хлопот. В первоначальной цветовой гамме красным цветом были изображены солнце и дракон, красным же написано название, и красный отблеск играл на огромной центральной горе, изображенной на корешке переплета. Отсылая в апреле свой эскиз, отец предвидел возражение, что он-де использовал слишком много цветов (синий, зеленый, красный и черный): «С этой проблемой можно справиться, заменив красный на белый (вероятно, рисунок от этого только выиграет) и убрав солнце вообще или обведя его контуром. Присутствие в небе солнца и луны одновременно имеет отношение к магии, заключенной в двери». (Ср.: «Мы зовем его Дуриновым днем, если молодой месяц висит в небе одновременно с солнцем».) «Мы бы предложили убрать красный цвет, – отвечал Чарльз Ферт, – поскольку название в белом цвете ярче выделяется на общем фоне, и еще потому, что единственная деталь обложки, которая нам не вполне нравится, это отблеск на центральной горе: на наш взгляд, немного смахивает на торт».

В результате суперобложку отец перерисовал. «Злополучную розовую глазурь на горном торте я убрал, – писал он. – Теперь рисунок выполнен в синем, черном и зеленом цветах. При изображении дракона и солнца немного красного все-таки использовалось, но красный цвет можно вообще убрать; в таком случае солнце исчезнет, или можно обвести его тонким черным контуром. Мне кажется, цветовая гамма первоначального эскиза смотрелась более привлекательно. Должен сказать, что мои дети (если в таком вопросе на них можно полагаться) решительно предпочитают первый вариант, с красным отблеском на центральной горе, – но, возможно, им мила ассоциация с тортом». Отец продолжал отстаивать красный цвет для дракона, солнца, заглавия на передней стороне обложке и прочих деталей; но Чарльз Ферт был непоколебим. «Увы, – писал он, – от красного придется отказаться». «Больше всего меня печалит солнце, обведенное контуром, – сетовал отец, посмотрев на конечный результат, – но я понимаю, что тут ничего не поделаешь». Для американского издания была подготовлена новая суперобложка. Издатели утверждали: «Ваша обложка смотрится как-то слишком по-британски, а такие вещи всегда дезориентируют и подрывают нашу книготорговлю». «Я несказанно рад, что наша суперобложка смотрится по-британски, – писал отец, – но я ни за что на свете не стал бы подрывать или дезориентировать их книготорговлю».

Три недели спустя после публикации «Хоббита», Стэнли Анвин написал моему отцу, предупреждая, что «широкая публика… в будущем году станет шумно требовать от вас новых историй про хоббитов!» В своем ответе (от 15 октября 1937 г.) отец признавался:

И все же я слегка обеспокоен. Понятия не имею, что еще можно сказать о хоббитах . По-моему, мистер Бэггинс полностью исчерпал как туковскую, так и бэггинсовскую стороны их натуры. Зато я готов поведать многое, очень многое, – а многое уже и записано, – о том мире, в который хоббиты вторглись. Вы, разумеется, можете взглянуть на все, что есть, и сказать, что вы обо всем этом думаете, когда пожелаете – если пожелаете. Мне весьма любопытно узнать мнение человека стороннего, помимо мистера К. С. Льюиса и моих детей, на предмет того, представляет ли оно хоть какую-то ценность и годится ли на продажу само по себе, отдельно от хоббитов. Но если «Хоббит» и в самом деле утвердился надолго и публика потребует продолжения, так я пораскину мозгами и попытаюсь выудить из этого материала какую-нибудь тему и обработать ее приблизительно в том же стиле и для той же аудитории, – возможно, задействуя и уже имеющихся хоббитов. Моя дочка не прочь послушать про семейство Туков. Один из читателей просит подробнее рассказать о Гэндальфе и о Некроманте. Но это предметы слишком мрачные – слишком и чересчур для загвоздки Ричарда Хьюза6
Ричард Хьюз написал Стэнли Анвину по поводу «Хоббита»: «Единственная загвоздка, как мне кажется, состоит в том, что многие родители… побоятся читать отдельные эпизоды детям перед сном, посчитав их слишком страшными».

Боюсь, что помянутая загвоздка проявляется на каждом шагу; хотя, по чести говоря, именно присутствие (пусть даже лишь на границе) ужасного придает, на мой взгляд, этому вымышленному миру убедительность и достоверность. Безопасная волшебная страна – фальшивка в любом мире. В настоящий момент я, подобно мистеру Бэггинсу, переживаю легкий приступ «потрясенности»7
Аллюзия на гл. XII «Хоббита». Автор хочет сказать, что испытал примерно те же ощущения, что Бильбо – при виде сокровищ Смауга: «Сказать, что у Бильбо перехватило дыхание, значит не сказать ничего. Люди забыли слова, способные передать его чувства, вместе с языком, который переняли у эльфов во дни, когда мир был полон чудес». – Прим. перев.

; от души надеюсь, что я не воспринимаю себя слишком уж всерьез. Но должен признаться, что ваше письмо пробудило во мне слабую надежду. То есть я начинаю задумываться, а не удастся ли (быть может!) в будущем по возможности совместить долг и удовольствие? Вот уже семнадцать лет я трачу почитай что все каникулы на экзамены и тому подобные занятия, понуждаемый настоятельными финансовыми потребностями (главным образом медицинского и образовательного свойства). Что до сочинительства стихов и прозы, эти минутки я выкрадывал, порою мучаясь угрызениями совести, из времени уже запроданного, так что писал от случая к случаю, и не то чтобы продуктивно. А теперь, возможно, я смогу делать то, к чему всей душою стремлюсь, нимало не греша против финансовых обязательств. Возможно!

В ноябре в издательство «Аллен энд Анвин» были отосланы «Сильмариллион», длинная неоконченная поэма «Лэ о Лейтиан» (пересказ одной из ключевых легенд Древних Дней) и другие произведения; месяц спустя рукописи вернулись к автору. В сопроводительном письме от 15 декабря Стэнли Анвин уговаривал моего отца «написать новую книгу по “Хоббиту”», сообщая, что «первое издание распродано» и что «мы со дня на день ждем допечатку с четырьмя цветными иллюстрациями8
В первом тираже цветные иллюстрации отсутствовали. Мой отец остался очень доволен четырьмя цветными оттисками, хотя и сожалел, что «картинка с Орлом» (иллюстрация к первой фразе главы VII «Необычный кров») не вошла, – сожалел «по той простой причине, что мне ужасно хотелось посмотреть на нее в напечатанном виде». Она содержится в первом американском издании (в котором опущена иллюстрация «Бильбо приходит к хижинам эльфов-плотогонов») и в конце концов была включена в британское издание 1978 г.

Если кто-то из ваших друзей непременно хочет иметь у себя первоиздание, им лучше бы поторопиться и купить его у первого же книготорговца, у которого еще найдется в запасе экземпляр-другой».

Я даже не предполагал, что подсунутый вам материал соответствует вашим требованиям. <…> Понятно, что, совершенно вне зависимости от этого, требуется продолжение к «Хоббиту» – «вторая серия», так сказать. Обещаю хорошенько над этим поразмыслить. Но я уверен, вы мне посочувствуете, если я скажу, что создание тщательно проработанной и последовательной мифологии (и двух языков в придачу) поглощает человека почти целиком, и в сердце моем царят Сильмарили. Так что Бог весть, что из этого выйдет. Мистер Бэггинс возник как комическая сказочка в среде традиционных и несообразных гномов из волшебных сказок братьев Гримм и помимо своей воли оказался затянут на самый краешек этого мира – так, что даже Саурон Ужасный выглянул из-за грани. А на что еще способны хоббиты? Они могут быть комичны, да только комизм этот – обывательский, разве что изобразить его на фоне чего-то более фундаментального.

Три дня спустя мой отец сообщает Чарльзу Ферту: «Я написал первую главу новой истории про хоббитов – “Долгожданные гости”».

Это была первая глава «Властелина Колец».

Кристофер Толкин

Примечание к тексту

Книга «Хоббит» впервые увидела свет в сентябре 1937 г. Во второе издание 1951 г. (пятую перепечатку) вошла значительно переработанная часть главы V «Загадки во тьме», благодаря чему историю «Хоббита» удалось согласовать с его продолжением – с «Властелином Колец», над которым на тот момент велась работа. Дополнительные исправления Толкин внес в американское издание, опубликованное в феврале 1966 г. в «Баллантайн-букс», и в британское третье издание (шестнадцатую перепечатку), вышедшее в «Джордж Аллен энд Анвин» позже в том же году.

Для британского издания в твердой обложке 1995 г. («Харпер-Коллинз») текст «Хоббита» перевели в электронную форму, и в процессе был исправлен еще целый ряд опечаток и ошибок. С тех пор различные издания «Хобббита» основываются на этом компьютерном текстовом файле. В целях данной книги файл снова построчно сверяли с более ранними изданиями; был внесен ряд поправок, чтобы настоящий текст как можно точнее и ближе воплощал в себе конечный замысел Толкина.

Читатели, которым интересно узнать подробнее об изменениях, вносившихся в текст «Хоббита» на разных этапах, могут обратиться к Приложению А «Текстовые и редакторские примечания» в «Аннотированном “Хоббите”» (1988) и к книге «Дж. Р. Р. Толкин: описательная биография» за авторством Уэйна Дж. Хэммонда при содействии Дугласа А. Андерсона (1993).

Дуглас А. Андерсон

* * *

Это история о стародавних временах. В ту пору наречия и алфавиты разительно отличались от наших сегодняшних. Наречия воспроизводятся посредством английского языка9
В переводе на русский язык – посредством русского языка. Вышеприведенные комментарии, в частности, разъяснения касательно формы мн.ч. от слова dwarf , рассчитаны на англоязычного читателя. – Прим. перев .

Однако следует отметить две детали. (1) В английском языке единственно правильная форма мн.ч. от слова dwarf [гном] – это dwarfs [гномы]; образованное от него прилагательное – dwarfish [гномий]. В этой повести используются формы dwarves [гномы, мн.ч.] и dwarvish [гномий]10
Объяснение этому приводится в романе «Властелин Колец», Приложение F, 1136.

Но только применительно к древнему народу, к которому принадлежали Торин Дубовый Щит и его спутники. (2) Orc [орк] – не английское слово. Оно пару раз встречается в тексте, но обычно переводится словом goblin [гоблин] (или словом hobgoblin [хобгоблин] для обозначения более крупной их разновидности). Orc – хоббитская форма названия для этих существ и никоим образом не связана с английским словом orc, ork , обозначающим морское животное сродни дельфину.

Руны – это древние письмена, тонкие и угловатые, поскольку изначально их вырезали на дереве, камне или металле. На момент действия повести одни только гномы пользовались рунами постоянно, особенно для тайных надписей, не предназначенных для чужого глаза. В этой книге гномьи руны воспроизводятся посредством английских, сегодня известных очень немногим. Если сопоставить руны на карте Трора с записью современными буквами, то вы обнаружите алфавит, приспособленный для нужд современного английского языка, и сможете прочесть вышеприведенное руническое название. На карте представлены все обычные руны, кроме для обозначения буквы X. Для обозначения букв J и V используются знаки I и U. Не существовало отдельной руны для Q (используйте CW), равно как и для Z (при необходимости можно использовать гномью руну ). Как оказывается, некоторые отдельные руны могут обозначать две современные буквы: th, ng, ee ; также иногда использовались и другие руны того же типа (ea и st ). Потайная дверь помечена буквой D . Сбоку на нее указывает рука, а под нею начертано:

Последние две руны представляют собою инициалы Трора и Траина. Лунные руны, прочтенные Эльрондом, выглядят так:

На карте стороны света также обозначены рунами: восток – сверху, как принято на гномьих картах; так что читать эти обозначения следует по часовой стрелке: восток, юг, запад, север.

Рональд Руэл Толкиен

НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ

Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит — благоустроенная.
Она начиналась идеально круглой, как иллюминатор, дверью, выкрашенной зеленой краской, с сияющей медной ручкой точно посередине. Дверь отворялась внутрь, в длинный коридор, похожий на железнодорожный туннель, но туннель без гари и без дыма и тоже очень благоустроенный: стены там были обшиты панелями, пол выложен плитками и устлан ковром, вдоль стен стояли полированные стулья, и всюду были прибиты крючочки для шляп и пальто, так как хоббит любил гостей. Туннель вился все дальше и дальше и заходил довольно глубоко, но не в самую глубину Холма, как его именовали жители на много миль в окружности. По обеим сторонам туннеля шли двери — много-много круглых дверей. Хоббит не признавал восхождений по лестницам: спальни, ванные, погреба, кладовые (целая куча кладовых), гардеробные (хоббит отвел несколько комнат под хранение одежды), кухни, столовые располагались в одном этаже и, более того, в одном и том же коридоре. Лучшие комнаты находились по левую руку, и только в них имелись окна — глубоко сидящие круглые окошечки с видом на сад и на дальние луга, спускавшиеся к реке.
Наш хоббит был весьма состоятельным хоббитом по фамилии Бэггинс. Бэггинсы проживали в окрестностях Холма с незапамятных времен и считались очень почтенным семейством не только потому, что были богаты, но и потому, что с ними никогда и ничего не приключалось и они не позволяли себе ничего неожиданного: всегда можно было угадать заранее, не спрашивая, что именно скажет тот или иной Бэггинс по тому или иному поводу. Но мы вам поведаем историю о том, как одного из Бэггинсов втянули-таки в приключения и, к собственному удивлению, он начал говорить самые неожиданные вещи и совершать самые неожиданные поступки. Может быть, он и потерял уважение соседей, но зато приобрел... впрочем, увидите сами, приобрел он в конце концов или нет. Матушка нашего хоббита... кстати, кто такой хоббит? Пожалуй, стоит рассказать о хоббитах подробнее, так как в наше время они стали редкостью и сторонятся Высокого Народа, как они называют нас, людей. Сами они низкорослый народец, примерно в половину нашего роста и пониже бородатых гномов. Бороды у хоббитов нет. Волшебного в них тоже, в общем-то, ничего нет, если не считать волшебным умение быстро и бесшумно исчезать в тех случаях, когда всякие бестолковые, неуклюжие верзилы, вроде нас с вами, с шумом и треском ломятся, как слоны. У хоббитов толстенькое брюшко; одеваются они ярко, преимущественно в зеленое и желтое; башмаков не носят, потому что на ногах у них от природы жесткие кожаные подошвы и густой теплый бурый мех, как и на голове. Только на голове он курчавится. У хоббитов длинные ловкие темные пальцы на руках, добродушные лица; смеются они густым утробным смехом (особенно после обеда, а обедают они, как правило дважды в день, если получится).
Теперь вы знаете достаточно, и можно продолжать. Как я уже сказал, матушка нашего хоббита, то есть Бильбо Бэггинса, была легендарная Белладонна Тук, одна из трех достопамятных дочерей Старого Тука, главы хоббитов, живших По Ту Сторону Реки, то есть речушки, протекавшей у подножия Холма. Поговаривали, будто давным-давно кто-то из Туков взял себе жену из эльфов. Глупости, конечно, но и до сих пор во всех Туках и в самом деле проскальзывало что-то не совсем хоббитовское: время от времени кто-нибудь из клана Туков пускался на поиски приключений. Он исчезал вполне деликатно, и семья старалась замять это дело. Но факт остается фактом: Туки считались не столь почтенным родом, как Бэггинсы, хотя, вне всякого сомнения, были богаче. Нельзя, правда, сказать, что после того как Белладонна Тук вышла замуж за мистера Банго Бэггинса, она когда-нибудь пускалась на поиски приключений.