Путеводитель по работам николая полисского, рассказанный им самим. Полисский, николай владимирович

Полисский Николай Владимирович(«Дядя Коля») - отец-основатель российского ленд-арта, который, по его словам, «вышел из снеговиков на склоне». Родился в 1957 году, закончил Мухинское училище, стал единственным москвичом в составе ленинградской арт-группы «Митьки» и до 2000 года преспокойно занимался традиционной пейзажной живописью. Но в начале нового тысячелетия и произошло то самое событие - зарождение русского ленд-арта на склоне холма у деревни Никола-Ленивец Калужской области.

Снеговики

А началось всё со снеговиков. Первый крупный проект Полисского с привлечением целой армии местных крестьян раскрыл потенциал простого русского ландшафта. Заброшенное никому не нужное пространство преобразилось - теперь множество снеговиков поднималось по прежде пустующему склону, знаменуя открытие новой эпохи российского монументального искусства. Деревенские жители радовались, с удовольствием катали снежки, а столичные снобы заявляли: снеговики - лебединая песня Полисского. Но вышло ровно наоборот.

Сено-солома

Вскоре созрела авторская концепция - переосмысление исторических архитектурных форм и изготовление их в собственной деревне из подручных материалов.
А сена в деревне достаточно. Но сделать из него по определению можно лишь стог. Но какой стог! Настоящая Технология укладки сена подсказала строителям, что оформить его можно в форме пандуса-зиккурата. В строительстве башни была занята вся деревня - первыми подтянулись местные алкаши с косами, затем все остальные. Это положило начало новой авторской тенденции -- строительству архаичных форм из не менее архаичных материалов. Над башней смеялись в России - но её заметили за рубежом, и понеслось - Полисский и его помощники из деревни стали активными участниками международных выставок современного искусства. Крестьяне российской глубинки впервые побывали за границей.

Признание

Начиная с 2002 года, арт-объекты Полисского начали расползаться по Земле. В каждом городе или стране художник прежде всего стремился узнать, какие материалы типичны для данной местности. Так что его объекты становились чем-то новым, и в то же время привычным в любой точке мира, органично вписываясь в городской или природный пейзаж. Так, в винодельческом регионе Франции им была поставлена массивная колонна из виноградной лозы, ворота из сплавного леса - в Перми, некое подобие кубического вороньего гнезда из веток ивняка - в промзоне Москвы.

Двуглавые

В программу, включающую в себя использование архаических форм, как нельзя лучше вписались тотемные столбы объекта «Границы империи», инсталлированного всё там же, в деревне Никола-Ленивец. Довольно иронично выглядят двуглавые птицы, рассевшиеся по обветшалым брёвнам - скорее стервятники, чем орлы. Часть этого объекта вошла в постоянную экспозицию музея Эрарта в Санкт-Петербурге.

К гербовому символу художник обратился ещё раз - проект «Жар-птица» был показан там же на масленицу в 2008 году.

Архстояние

В 2006 году Николай Полисский стал основателем фестиваля «Архстояние», проводящегося дважды в год на берегу Учредители фестиваля утверждают, что место проведения фестиваля совпадает с местом исторического Стояния на реке Угре, отсюда и название. А элемент «арх» можно интерпретировать по-разному: как «архитектура», «архетип», «архаика». Всем этим толкованиям найдётся место на фестивале. Большинство объектов фестиваля интерактивны - в них можно забраться, покататься, даже попрыгать. Среди местных достопримечательностей есть самый большой в Европе батут длиной в 50 метров. С недавних пор открыта ещё одна часть проекта - детское Архстояние, где работают образовательные и игровые станции. Ленд-арт стал набирать популярность в России именно благодаря этому фестивалю. Ежегодно наряду с другими авторами в Архстоянии принимает участие сам Николай Полисский. Работы художника привлекают всеобщее внимание участников и посетителей фестиваля.

Парк Никола-Ленивец

Там же, в парке, возникшем в результате проведения фестивалей вокруг Николы-Ленивца, стоит ещё несколько сооружений Полисского. «Вселенский разум», сборище гигантских колонн из дерева и металла, ведущее к деревянному мегамозгу, стилизован под древнюю храмовую архитектуру. «Сельпо», возникшее на руинах заброшенного магазина, также выглядит как храм неизвестной религии. При застройке Полисский, художник, старается мыслить как архитектор и градостроитель. Здесь есть свои маленькие подобия не то Эйфелевой, не то Останкинской телебашни («Медиабашня»), центра Жоржа Помпиду («Бобур»), маяка на берегу реки, на месте первых снеговиков и башни из сена. Художник превращает развалины и пустыри в масштабные произведения искусства. Его объекты не живут долго - эстетика разрушения так же важна для автора, как и энергия созидания. А некоторые произведения и вовсе созданы для того, чтобы сгореть в праздничном огне.

Новое искусство

Ленд-арт как направление в искусстве возник сравнительно недавно, но многие эксперты предсказывают ему большое будущее. Это не просто форма скульптуры или архитектуры, это искусство среды обитания, цель которого - изменить мировоззрение современного городского человека. Николай Полисский с успехом справляется с этой задачей, и армия неравнодушных каждый год съезжается в его деревню. Художник зачастую работает сериями или создаёт интерпретации старых работ (особенно часто повторяются в его творчестве снеговики, башни, ворота) и разбрасывает их по миру, благодаря чему всё больше людей узнаёт о нём и проникается духом его творчества. Полисский - не просто один из самых знаменитых художников России, но и один из известнейших мировых создателей ленд-арта.

Масленица набирает популярность - рестораны выдают блинное меню, а горожане все чаще едут на природу, чтобы сжечь масленичное чучело. В Никола-Ленивце Масленицу празднуют не первый год, но на этот раз масштаб небывалый - жители села построили 30-метровый костер из деревянного мусора и веток по проекту Николая Полисского. Объект назвали «Пламенеющая готика», в честь знаменитого архитектурного стиля, сжигать сооружение будут в эту субботу.

The Village поговорил с Николаем Полисским об этой акции.

Николай Полисский

художник

На Масленицу было множество всяких традиций с эротическим подтекстом, обычаи у каждой деревни и области были свои: выбегали голышом в снег, имитируя мытье в бане, или на праздник назначался король, который должен был читать на морозе торжественные речи голым. Или, например, избивали старыми лаптями тех, кто неправильно отвечал на вопрос, скоро ли весна, - это, правда, делали уже в одежде.

Масленица - истинно народный праздник, нетронутый, чистый. Его пытались и пытаются протокольно зарегламентировать, чтобы все гуляли по шаблону, но в Масленице еще есть народный запал. Но, кроме поедания блинов и огненного действа, все остальные традиции сейчас забыты. На площадях городов мы видим фольклорное празднование времен брежневского масскульта, с фальшивой народностью. Все это, на мой взгляд, лишено истинных корней и выглядит скучно. Прорываются некоторые забавные реконструкции из прошлого, но, безусловно, истинные мистические смыслы пропали.

Мы в Никола-Ленивце пытаемся не реконструировать какую-то традицию, а с новой силой и энергией экспериментировать в поисках нового народного праздника - с древними сакральными смыслами, но на современный лад.

«Пламенеющую готику» строили всем селом почти месяц

Разумеется, главное в Масленице - мистический огонь. Для меня его значение такое: в костре перед постом сжигают злое и скопившееся за год, все, от чего хотят избавиться в новом году. Это очищающий огонь, он освобождает людей от всего негативного и дает надежду новой жизни, которая будет освещена и очищена пламенем. Есть поверье, что чем больше стараться с этим костром, тем лучше жизнь в новом году.

И мы стараемся. В этом году особенно - в Никола-Ленивце мы построили обьект высотой в десятиэтажный дом. Строить очень сложно, особенно зимой: холодно, ветер, снег. Но мои соавторы - мужественные трудолюбивые русские люди, которые умеют работать в суровых условиях. Чтобы возвести объект в 30 метров, мы применяем технику, трактор и краны.

«Пламенеющая готика» - это известный термин в архитектуре, который мне кажется шире своего архитектурного значения. Мне захотелось дать ему буквальное прочтение. И мы построили объект, не готический собор, а большой костер, который напоминает очертаниями готическое сооружение.

Иван и Николай Полисские, управляющие арт-парком и резиденцией в Никола-Ленивце, на фоне одного из объектов парка

Мы по старинке собрали весь деревянный мусор, скопившийся за год, чтобы заложить его в этот костер. Используя только нестроительные материалы, закладывали основные объемы. Но все равно, с точки зрения живописца, это такой подмалевок, или набросанные массы глины на каркас, как готовил бы скульптор. Это не окончательный вид произведения, это лишь его контуры. Форма объекта такова, что лишь во время сожжения все увидят то пламенеющее строение, которое мы задумали. Огненная стихия станет у нас полноценным соавтором. Мы все подготовили, очень старательно представили себе, как должно быть. Но огонь непредсказуем и от нас не зависит, поэтому остается загадкой, что в итоге мы увидим. В этом и главный интерес - как обычно, мы ждем чуда.

Никакие фотографии и видео не передадут всех ощущений от этого действа: это гипнотизирующее зрелище, воздействующее и видом, и звуком, и запахом, и теплом. Конечно, у многих возникает чувство сакральности происходящего, но я продолжаю считать, что все равно это просто искусство, а личные переживания могут быть какими угодно.

«Бобур Горыныч», инсталляция из веток и сена, которую сожгли в Никола-Ленивце в 2017 году

Раньше же от искусства испытывали сильнейший духовный трепет, от той же готики. Почему сейчас искусство должно быть декоративным или концептуальным, зажатым в своем мирке? Я надеюсь, что во время сожжения в воздухе мы увидим пламенное сооружение, возникнет ощущение, что он нерукотворен, что он парит и сверкает. Но для меня, как для художника, это будет отблеск архитектуры, искусства поздней готики, а не игры в сакральность при помощи хвороста и спичек.

И конечно, как в любую Масленицу, у нас будут блины. Самые правильные блины - на опаре. Деревенские женщины умеют их приготовить как-то так, что из простых продуктов получается именно тот самый, масленичный, сытный блин. На Масленицу мы всегда приглашаем местных встать в торговые ряды, чтобы гости попробовали эти настоящие деревенские блины. Они будут самые разные - как по виду, вкусу, так и по начинкам - класть в блин можно все что угодно.

Но самое важное в Масленице - это ожидание весны. В прошлом году во время горения объекта облака разошлись и появилось первое весеннее солнце.

Масленица в Никола-Ленивце

«Пламенеющая готика»

Стоимость билета: 1 350 рублей

Сжигание Масленицы начнется в 17:00

Image caption Проект "Вселенский разум" - самое масштабное произведение художника

Художник и скульптор, гуру лэнд-арта Николай Полисский после 12 лет "культурной реанимации" русской деревни признает, что задачу не решить без помощи меценатов, и сетует на отсутствие спроса на культуру в стране, которая встречает современное искусство безразличием, а порой и тюрьмой, как в случае с девушками из панк-группы Pussy Riot. Их Полисский называет своими любимыми современными художниками.

Полисский почти 20 лет живет в деревне Никола-Ленивец в 200 километрах от Москвы под Калугой. Бывший "митек" перебрался сначала из Питера в Москву, но в итоге сбежал и оттуда, поскольку "всегда любил деревню". Его вечно недостроенный дом при шумной мастерской для крестьянской артели обставлен скромно, зато из окон открывается вид на луг, заброшенную церковь и леса до горизонта за изящным изгибом реки Угры.

Первые десять лет в деревне Полисский посвятил живописи, а на рубеже веков затеял то, что прославило его на весь мир. Он взял в соавторы крестьян, обратился к природным материалам и занялся современным искусством, которое привело его на Венецианское биеннале и сделало Никола-Ленивец культурной столицей российской глубинки - во многом благодаря фестивалю "Архстояние".

"Я - художник 21-го века. У меня все началось с февраля 2000 года", - рассказывает Полисский о своем первом опыте работы с деревенскими – тогда они вывели на берега Угры армию из 200 снеговиков.

О первом поколении "профессиональных алкоголиков" Полисский вспоминает тепло, и говорит, что сейчас пьют уже "не так самозабвенно".

Николай Полисский

Оказавшись в заброшенной деревушке на берегу Угры, сначала писал картины, потом ощутил необходимость поработать с пространством и с окружающим материалом. Первая его работа – "Снеговики" – появилась в Никола-Ленивце в 2000 году, и представляла собой войско из 220 снеговиков, стоящих на берегу реки Угры. Лепили снеговиков – по 10 рублей за штуку - местные деревенские мужики. За этим последовали другие крупные объекты из природных материалов (сена, дерева, лозы) – "Сенная башня", "Дровник", "Медиа башня", "Маяк" и другие. Почти все проекты, как и принято в лэнд-арте, сами со временем растворялись в природе - снег растаял, сено ушло на корм скоту, а дровами отапливали жилище.

Создал в калужской деревне Никола-Ленивец "Никола-Ленивецкие промыслы", в которых сейчас заняты около 20 человек из соседних деревень.

В 2006 году придумал и организовал фестиваль "Архстояние", где участники создавали произведения из природных материалов на открытом воздухе.

В 2008 году вместе с артелью участвовал в Венеции в архитектурной биеннале. Принимал участие в выставках в Мадриде и Барселоне.

Сделал несколько лэнд-арт проектов во Франции, участвовал на вернисаже в музее современного искусства в Люксембурге с проектом "Большой адронный коллайдер".

"Старые - были феноменальные! Не субъекты, а объекты искусства. Это были советские крестьяне. Какие судьбы!" - говорит Полисский.

Проект из чисто художественного превратился в социальный. Спустя 12 лет в артели постоянно работают около 20 человек. Вместе со своими "соавторами" Полисский ездит на выставки в Италию, Испанию и Люксембург, строит объекты во Франции. Оглядываясь назад, художник признает, что создал скорее культурную резервацию, и без денежных вливаний в корне изменить жизнь крестьян не получится.

"Эта история может развиться. Но – с участием бизнеса только. Если тут будет колхоз-миллионер. Как в Советском союзе, колхозы такие, которые субсидировались, пока остальные - лежали. Пока – только так".

"Реанимация места – мне это важно как пример. Я не заставляю всех крестьян заниматься искусством. Но одна деревня на весь мир может существовать при протекционизме определенном. Нормальном, человеческом", - не сдается Полисский.

Полисский признает, что самостоятельно его соавторы из крестьян вряд ли смогут существовать как творцы, а тем более – обеспечивать себя, ведь даже у него пока не получается превратить свое имя в доходный бренд.

"Художник - это, прежде всего, мотивация, и понимание - зачем. У них без меня, конечно, нет этой мотивации. Я для них – художественная институция такая".

Бросить все и оставить затею Полисский не может, чувствует ответственность за своих:

"А я без них уже не могу. Да и они привыкли, не могут жить уже без поездок в Барселону, Венецию. Я здесь буду из последних сил для них что-то вырывать. Потому что, в целом, на просторах благословенной родины, это – история, вырванная из контекста".

Продержаться лет 200

Искусство - оно существует вопреки всему, как опухоль. Искусство будет теплиться Николай Полисский

Полисскому, как он сам признает, повезло: когда он приехал в Никола-Ленивец, земля никому не принадлежала, сейчас же образовался собственник, с которым приходится считаться и договариваться. Момент переломный, говорит художник, и надеется все же убедить нового хозяина раскрученного им места поддерживать тех, кто это сделал – его и крестьян – и развивать культурный проект.

"Мой Лопахин – лучший из всех лопахиных в мире. Ну, в России – точно. Зависит, кто его убедит лучше, - признает Полисский. - Мне каким-то образом предстоит повысить престиж профессии крестьянского художника. Как это сделать – я пока не совсем знаю. А люди бизнеса, которые имеют деньги, они таких вещей не понимают".

Непонимание Полисский списывает на тектонический сдвиг шкалы ценностей российской элиты.

"Искусство существует только в среде, в бульоне. Бульона – нет. Нет на искусство спроса в России", - сетует он.

"Был класс – буржуазный, до него – аристократический. Они оставляли после себя великие памятники. А этим ничего не надо. Потому что они – временщики. В России все эти Морозовы, Щукины, Третьяковы нуждались в художниках, потому что они давали им вечную славу. А что этим надо? А им нужен корпоратив. "Ты нам оформи, мы тут выпьем, а ты нам спляши". Ну что я могу ответить? "Ну, и до свидания".

В отсутствие спроса на искусство у людей с деньгами художнику остается уповать на государство, но тут Полисский, с ностальгией вспоминающий тепличные условия МОСХа времен СССР, иллюзий не питает.

Лэнд-арт

То, чем занимается Полисский в лесах под Никола-Ленивцем, называется Land Art - ландшафтное искусство, ландшафтная архитектура. Сам Полисский считает себя скорее скульптором, нежели архитектором: "Я скульптор. Я не архитектор. Архитектор – это функция".

Направление возникло в США в конце 1960-х годов. В Англии с 1977 года в Гриздайльском лесу поработало около 30 британских художников. В разное время они показали более 60 произведений. Все лэнд-арт объекты должны проживать свою жизнь и умирать естественной смертью на природе, как говорит Полисский, сами собой "руинироваться".

"Человек всегда будет рисовать на бумаге, и так же человек всегда будет что-то ставить в природе. Для России лэнд-арт актуален – огромная территория", – говорит Полисский.

"Художников они просто не принимают. Они еще понимают, там, футбол, кино. У них же только Большой театр, и больше ничего нету. Они - абсолютные циники. Они все знают, они с тобой разговаривают – им не нужно ничего объяснять, они все понимают, им нужны только деньги", - закипает Полисский.

"Не нужно им ничего! Не нужно! Они только-только вылезли, с деревьев спрыгнули, сознание у них соответствующее, в том, что касается искусства. Вот такой у нас уровень цивилизации. Нужно пару веков еще протянуть".

Результат – скудный художественный ландшафт, обрамляющий редкие, но яркие акты современного искусства. И предсказуемая реакция общества на них.

"Понятно, что мои любимые художники на данный момент – это Pussy Riot. А общество их не принимает. Они такое цепанули!" – вдохновлено рассказывает Полисский о трех девушках, которых хотят судить за антипутинский молебен в Храме Христа Спасителя.

"Я очень уважаю "пусиков". Я считаю, что это – героическая молодежь. Они хотят совершать подвиг, духовный подвиг –так надо об этом говорить! Что это – духовный подвиг, что они – художники. А не бубнить, что они хулиганки и что нужно их выпустить, потому что они свое отсидели. Вот подлость-то в чем!"

Для Полисского аспект современности искусства определяется результатом, и Pussy Riot попали в точку.

"Они всю эту общественную ситуацию вытащили наружу. И все – обгадились. Всё общество – в дерьме. И это искусство будет существовать, искусство, которое невероятно закрючит это общество, вытащит эту болезнь. Больные-то все!"

Себя Полисский называет "дедушкой" и как художник предпочитает все же говорить со зрителем эзоповым языком: "Это интереснее, чо я буду на митингах орать? Навальный пусть орёт".

Фестиваль "Архстояние"

За 20 лет в деревне Полисский так и не мутировал из столичного художника в деревенского затворника. Звуки электропилы и шипение сварки под распахнутым окном его деревенского дома периодически разрывают звонки двух телефонов, на дворе окончания интервью для Би-би-си ждет съемочная группа американских документалистов, стол завален приглашениями на светские мероприятия.

"Приходится и по европам ошиваться, и в Москве тусить", - вырывает себя из идиллического пейзажа Полисский, переодеваясь в ярко красную футболку для фотосессии.

С 2006 года в Никола-Ленивце проходит фестиваль "Архстояние", задуманный как творческая лаборатория на природе для художников, скульпторов, архитекторов. Фестиваль, прочно занявший место в столичной афише главных культурных мероприятий лета, оживил вотчину Полисского, но и разрушил его монополию на идею, что заметно беспокоит художника.

"Архстояние существует, но я его хочу перепрофилировать, преобразовать. Чтобы не было много всяких глупостей, а были солидные вещи. Без мусора, который появляется, потому что кто-то просто что-то хочет сделать. Делают большую вещь – мы ее показываем. Не надо ей еще 15 других вещей. Места-то мало".

"Здесь задача – ходишь, гуляешь, и вдруг среди природы натыкаешься на что-то не менее важное. Я так думал, что здесь будут такие резиденции. Идешь через лес – и вдруг на поляне стоит какое-то произведение с глубинной философией художника или архитектора. Его внутреннее пространство: всё, что человек накопил, он сдал здесь в свой маленький музей. А не просто какой-нибудь статуй! Не надо статуй! Сделай что-то важное, одно", - описывает Полисский принцип лэнд-арта и показывает, что имеет в виду.

На соседнем поле он создал и на ближайших выходных покажет публике самый масштабный свой проект - "Вселенский разум", которым хотел продемонстрировать "всякую степень качества".

Неведомое святилище, в центре которого клубок деревянных извилин гигантского мозга ощетинивается в поле четырьмя рядами чешуйчатых колонн, а обращенный к лесу тыл укреплен группировкой загадочных механизмов, отсылающих к эстетике Леонардо да Винчи.

Полисский застолбил место для своего искусства, окопался и сдаваться не собирается.

"Я – оптимист. И умру таким".

"Искусство - оно существует вопреки всему, как опухоль. Искусство будет теплиться. Сумасшедших будет человек двести на всю страну, - говорит он. - В конце концов, если они меня достанут, я попрошу здесь резервацию. Для себя и моих "индейцев".

Николай Полисский - единственный в современном российском искусстве художник-лэндартист. С начала 2000-х годов он создает большинство своих произведений в деревне Никола-Ленивец в Калужской области - в четырех часах езды от Москвы, из подручных материалов и в соавторстве с исконными обитателями деревни. Его искусство можно с полным основанием назвать утопией - как в социальном, так и, собственно, в художественном плане.

Причем утопией осуществленной. В социальном измерении Полисскому удалось при помощи искусства возродить полузаброшенную деревню, превратив ее в настоящий культурный центр (с 2003 года здесь проходит международный фестиваль ландшафтной архитектуры «АрхСтояние») и сделав ее жителей полноправными участниками творческого процесса. Что же касается самого художественного проекта Николая Полисского, то он представляет собой своего рода выращивание на русской почве знаковых форм мировой архитектуры - от древности до модернизма: римский акведук из снега, вавилонский зиккурат из вязанок сена, сложенные из сучьев подобия конструктивисткой радиобашни Владимира Шухова или небоскреба-арки Дефанс. Воспроизведенные из местных материалов при помощи техник, отсылающих к традиционным деревенским ремеслам или забавам, они обретают универсальность и естественность даже не только архетипических, свойственных всем культурам постройкам, но неких природных явлений вроде птичьих гнезд или бобровых плотин.

«Большой адронный коллайдер» - произведение, относящееся к новому, придуманному Николаем Полисским проекту. Теперь незамутненное зеркало народного сознания должно отобразить уже не классическое наследие мировой архитектуры, но новейшие достижения науки. Собственно говоря, одно произведение подобного рода у Полисского уже было - это созданный в 2005 году «Байконур»: огромная инсталляция, состоящая из условных подобий ракет и стартовых комплексов, сплетенных, наподобие корзин, из лозы. Впервые показанная во дворе Третьяковской галереи во время Первой московской биеннале современного искусства, эта инсталляция потом была перевезена в Никола-Ленивец, где была сожжена во время ставшего традиционным масленичного фестиваля. Уже тогда наука прочитывалась через призму ритуала и магии. Связующим звеном между космическими ракетами и их плетеными подобиями стало пламя. А выход во внеземное пространство превратился в сожжение, напоминающее погребальные костры, обеспечивающие покойнику переход в другой мир.

Вселенский Разум

Сенная Башня

Границы Империи

Дровник

Лихоборские ворота

Жар-Птица

Бобур