«Орлеанская дева» (опера). Орлеанская дева: гордая воительница или блаженный миротворец
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Фридрих Шиллер
Орлеанская дева
Действующие лица:
Карл Седьмой , король французский.
Королева Изабелла , или Изабо , его мать.
Агнеса Сорель .
Филипп Добрый , герцог Бургундский.
Граф Дюнуа.
Ла Гир.
Дю Шатель.
Архиепископ Реймский.
Шатильон , бургундский рыцарь.
Рауль , лотарингский рыцарь.
Тальбот, главный вождь англичан.
Лионель, Фастольф , английские вожди.
Монгомери , валлиец.
Французские, бургундские, английские рыцари.
Чиновники орлеанские.
Английский герольд.
Тибо д"Арк , земледелец.
Алина, Луиза, Иоанна – его дочери.
Этьен, Арман, Раймонд – их женихи.
Бертранд, поселянин.
Черный рыцарь.
Угольщик.
Его жена.
Пажи. – Солдаты. – Народ. – Придворные. – Епископы. – Маршалы. – Чиновники. – Дамы, дети и пр.
Действие происходит в 1430 году.
Жанна д"Арк. Миниатюра второй половины XV в.
Пролог
Сельское место; впереди на правой стороне часовня и в ней образ Богоматери; на левой стороне высокий ветвистый дуб.
Явление первое
Тибо д"Арк, Этьен, Арман, Раймонд, Алина, Луиза, Иоанна.
Тибо.
Так, добрые соседи, нынче мы
Еще французы, граждане, свободно
Святой землей отцов своих владеем;
А завтра… как узнать? чьи мы? что наше?
Во всех местах пришелец торжествует;
Везде врагов знамена; их конями
Истоптаны отеческие нивы;
Париж врата их войскам отворил,
И древняя корона Дагоберта
Досталася в добычу иноземцу;
Внук королей без трона, без приюта,
Скитается в своей земле, как странник;
Знатнейший пэр, ближайший из родных
Против него с врагами в заговоре;
Родная мать ему готовит гибель;
Деревни, города пылают; тихо
Еще у нас в долинах… но дойдет,
Дойдет и к нам гроза опустошенья.
Итак, друзья, пока еще есть воля,
Я дочерей хочу пристроить с Богом.
Для женщины против времен опасных
Необходим заботливый защитник;
А с кем любовь, тому в бедах легко.
Этьен, тебе понравилась Алина;
У нас поля соседственно граничат,
Сердца же заодно… такой союз
Угоден Богу. Ты, Арман, ни слова;
А ты глаза, Луиза, опустила…
Друзья, друзья, вы встретились сердцами -
Не мне вас разлучать. К чему богатство?
Кто в наши дни богат? Теперь все наше
До первого врага или пожара;
Теперь один спасительный приют:
Грудь верная испытанного мужа.
Луиза.
Арман (подавая ей руку).
Твой навсегда.
Луиза.
А ты, сестра?
Тибо.
На каждую дам тридцать десятин,
И огород, и двор, и стадо – Бог
Благословил меня, благословит
И вас.
Алина.
Утешь отца, сестра Иоанна,
Пусть в этот день устроится три счастья.
Тибо.
Подите; завтра мы сыграем свадьбу
И пир на всю деревню; приготовьте,
Что надобно.
Алина, Луиза, Арман и Этьен уходят.
Жанна д’Арк при осаде Орлеана. Ш. Ленепвё
Явление второе
Тибо.
Твои, Жаннета, сестры
Выходят замуж; их судьба счастлива;
При старости они мое веселье;
Одна лишь ты мне горе и печаль.
Раймонд.
Сосед, на что Жаннету огорчать?
Тибо (указывая на Раймонда).
Вот юноша прекрасный, честный; с ним
Никто у нас в деревне не сравнится;
Тебе он отдал душу; три весны,
Как он, задумчивый, с желаньем тихим,
С безропотным, покорным постоянством
Вздыхает по тебе; а ты молчишь,
Ты холодно сама в себе таишься;
И ни один из наших поселян
Улыбкою твоею не утешен.
Смотрю: ты в полноте прекрасной жизни;
Пора надежд, весна твоя пришла;
Цветешь… но я напрасно ожидаю,
Чтобы любовь в душе твоей созрела,
Прискорбно это мне. Боюсь, но вижу,
Что над тобой ошиблася природа;
Я не люблю души холодной, черствой,
Бесчувственной в поре прекрасной чувства.
Раймонд.
Не принуждай ее, мой честный Арк.
Любовь, моей Иоанны есть прекрасный
Небесный плод; прекрасное свободно;
Оно медлительно и тайно зреет.
Теперь ее веселье жить в горах;
К нам в хижины, жилища суеты,
С вершины их она сходить боится.
Нередко я с благоговеньем тихим
Из дола вслед за ней смотрю, когда
Она одна в величии над стадом
Стоит и взор склоняет в размышленье
На мелкие обители земные.
Я вижу в ней тогда знаменованье
Чего-то высшего, и часто мнится,
Что из других времен пришла она.
Тибо.
А это мне противно! Для чего
Чуждаться ей сестер своих веселых?
Всегда встает до ранних петухов,
Чтобы бродить по высотам пустынным;
И в страшный час – в который человек
Доверчивей теснится к человеку -
Украдкою, как птица, друг развалин,
В туманное жилище привидений,
В ночную тьму бежит, чтоб горный ветер
Подслушивать на темном перекрестке.
Зачем она всегда на этом месте?
Зачем сюда гонять ей стадо? Часто
Видал я, как она час целый в думе
Под этим деревом друидов, где
Боится быть счастливое созданье,
Сидит недвижима… а здесь не пусто;
Здесь водится недобрый с давних лет;
У стариков ужасные преданья
Сохранены об этом старом дубе;
И часто шум каких-то голосов
Нам слышится в его печальных ветвях.
Однажды мне случилось запоздать,
Меня вела дорога мимо дуба,
И вдруг мне видится: под ним сидит
Туманное, а что?.. не знаю! Тихо
Иссохшею рукой приподняло
Широкую одежду и меня
Как будто бы манило… Сотворив
Молитву, я бежал скорее прочь.
Раймонд (указывая на образ в часовне).
Не верю я; не козни сатаны,
А чудотворный лик Пречистой Девы
Ее всегда приводит в это место.
Тибо.
Нет, нет! И сны и страшные виденья
Меня, мой друг, тревожат не напрасно:
Три ночи я все вижу, будто в Реймсе
Она сидит на королевском троне;
Семь ярких звезд венцом на голове;
В ее руке какой-то чудный скипетр,
И из него три белые лилеи,
И я – ее отец – и обе сестры,
И герцоги, и графы, и прелаты,
И сам король пред нею на коленях!..
Моей ли хижине такая слава?
Нет, это не к добру; то знак паденья;
Иносказательно мне этот сон
Ее души изобразил надменность;
Убожества она стыдится; Бог
Ей даровал богатство красоты,
Ее щедрей всех наших поселянок
Благословил чудесными дарами…
И гордость грешная зашла к ней в душу;
А гордостью и ангелы погибли,
И ею враг в свои нас ловит сети.
Раймонд.
Но кто ж скромней, кто непорочней в нравах
Твоей смиренной Иоанны? Старшим
Сестрам она с веселым сердцем служит;
В селе у нас она всех выше… правда!
Но где найдешь работницу прилежней?
Бывал ли ей и низкий труд противен?
Ты видишь, под ее рукой чудесно
Твои стада и жатвы процветают;
На все, к чему она коснется, сходит
Непостижимое благословенье.
Тибо.
Непостижимое… так, правда! Ужас
Объемлет при таком благословенье.
Ни слова; я молчу, молчать мне должно…
Мне ль вызывать на суд свое дитя?
Могу лишь остеречь; могу молиться;
Но остеречь мой долг… Оставь сей дуб;
Не будь одна; не рой кореньев в полночь;
Не составляй из сока их питья
И не черти в песке волшебных знаков.
Нам в области духов легко проникнуть;
Нас ждут они и молча стерегут
И, тихо внемля, в бурях вылетают.
Не будь одна: в пустыне искуситель
Перед самим создателем явился.
Явление третье
Бертранд входит с шлемом в руках.
Раймонд.
Молчи, идет Бертранд; он возвратился
Из города. Но что несет он?
Бертранд.
Вы
Дивитесь, что с таким добром я к вам
Являюсь?
Тибо.
Подлинно; откуда взял
Ты этот шлем? На что знак бед и смерти
Принес ты к нам в жилище тишины?
Иоанна, которая до сих пор не принимала никакого участия в том, что вокруг нее происходило, становится внимательнее и подходит ближе.
Бертранд.
И сам едва могу я объяснить,
Как мне достался он. Я покупал
Железные изделья в Вокулёре;
На площади толпилась тьма народа -
Вкруг беглецов, лишь только прибежавших
С недоброю из Орлеана вестью;
Весь город был в волненье; сквозь толпу
С усилием я продирался… вдруг
Цыганка смуглая со мной столкнулась;
В руках у ней был этот шлем; она,
Пронзительно в глаза мне посмотрев,
Сказала: «Ты, я знаю, ищешь шлема;
Вот шлем, недорогой, возьми». – «На что?» -
Я отвечал ей. – «К латникам пойди;
Я земледелец, мне нет нужды в шлеме».
Но я никак не мог отговориться.
«Возьми, возьми! – она одно твердила. -
Теперь для головы стальная кровля
Приютнее всех каменных палат».
И так из улицы одной в другую
Она за мной гналася с этим шлемом.
Я посмотрел: он был красив и светел;
Был рыцарской достоин головы;
Я взял его, чтоб ближе разглядеть;
Но между тем, как я стоял в сомненье,
Она из глаз моих, как сон, пропала:
Ее толпой народа унесло…
И этот шлем в моих руках остался.
Иоанна (ухватясь за него поспешно).
Отдай мне шлем.
Бертранд.
На что? Такой наряд
Не девичьей назначен голове.
Иоанна (вырывая шлем).
Отдай, он мой и мне принадлежит.
Тибо.
Иоанна, что с тобой?
Раймонд.
Оставь ее;
В ней мужеством наполнена душа,
И ей убор воинственный приличен.
Ты помнишь сам, как прошлого весной
Она в горах здесь волка одолела,
Ужасного для стад и пастухов.
Одна, одна, душою львица, дева
Чудовище сразила и ягненка
Исторгнула из челюстей кровавых.
Чью б голову сей шлем ни украшал,
Но ей приличней он.
Тибо.
Бертранд, какая
Беда еще случилась? Что сказали
Бежавшие из Орлеана?
Бертранд.
Боже,
Помилуй короля и наш народ!
Мы в двух больших сражениях разбиты;
Враги в средине Франции; все взято
До самых берегов Луары; войска
Со всех сторон сошлись под Орлеан,
И страшная осада началася.
Тибо.
Как! Север весь уже опустошен,
А хищникам все мало; к югу мчатся
С войной…
Бертранд.
Бесчисленный снаряд осадный
Со всех сторон придвинут к Орлеану.
Как летом пчел волнующийся рой,
Слетайся, жужжит кругом улья,
Как саранча, на нивы темной тучей
Обрушившись, кипит необозримо,
Так Орлеан бесчисленно народы
Осыпали, в одно столпившись войско;
От множества племен разноязычных
Наполнен стан глухим, невнятным шумом;
И всех своих землевластитель герцог
Бургундский в строй с пришельцами поставил:
Из Лидтиха, из Генего, из Гента,
Богатого и бархатом и шелком,
Из мирного Брабанта, из Намура,
Из городов Зеландии приморских,
Блистающих опрятностью веселой,
От пажитей голландских, от Утрехта,
От северных Фризландии пределов,
Под знамена могущего Бургунда
Сошлись полки разрушить Орлеан.
Тибо.
О горестный, погибельный раздор;
На Францию оружие французов!
Бертранд.
И, бронею покрывшись, Изабелла,
Мать короля, князей баварских племя,
Примчалась в стан врагов и разжигает
Их хитрыми словами на погибель
Того, кто жизнь приял у ней под сердцем.
Тибо.
Срази ее проклятием, Господь!
Богоотступница, погибнешь ты,
Как некогда Иезавель погибла.
Бертранд.
Заботливо осадой управляет
Рушитель стен, ужасный Салисбури;
С ним Лионель, боец с душой звериной;
И вождь Тальбот, один судьбу сражений
Свершающий убийственным мечом;
Они клялись, в отваге дерзновенной,
Всех наших дев предать на посрамленье;
Сразить мечом, кто встретится с мечом.
Придвинуты к стенам четыре башни,
И, городом владычествуя грозно,
С их высоты убийства жадным оком,
Невидимый, считает Салисбури,
На улицах поспешных пешеходов.
Уж много бомб упало в город; церкви
В развалинах, и сам великолепный
Храм Богоматери грозит паденьем.
Бесчисленны подкопы под стенами;
Весь Орлеан стоит теперь над бездной
И робко ждет, что вдруг под ним она,
Гремящая, разверзнется и вспыхнет.
Иоанна слушает с великим, беспрестанно усиливающимся вниманием и, наконец, надевает на голову шлем.
Тибо.
Но где Сангграль? Что сделалось с Ла Гирам?
Где Дюнуа, отечества надежда?
С победою вперед стремится враг, -
А мы об них не знаем и не слышим.
И что король? Ужель он равнодушен
К потере городов, к бедам народа?
Бертранд.
Король теперь с двором своим в Шиноне;
Людей взять негде, все полки разбиты.
Что смелый вождь? Что рыцарей отважность,
Когда нет сил, когда все войско в страхе?
Нас Бог казнит; ниспосланный им ужас
К бесстрашнейшим запал глубоко в душу;
Все скрылося; все вызовы напрасны;
Как робкие бегут к заградам овцы,
Послышавши ужасный волчий вой,
Так, древней чести изменив, французы
Спешат искать защиты в крепких замках.
Едва один нашелся храбрый рыцарь:
Он слабый полк собрал и к королю
С шестнадцатью знаменами идет.
Иоанна (поспешно).
Кто этот рыцарь?
Бертранд.
Бодрикур; но трудно
От поисков врага ему укрыться:
Две армии преследуют его.
Иоанна.
Но где же он? Скажи скорей, что слышно?
Бертранд.
На переход один от Вокулёра
Стоит он лагерем.
Тибо.
Молчи, Иоанна,
Ты говоришь о том, чего не смыслишь.
Бертранд.
Уверившись, что враг неодолим,
И помощи от короля не чая, -
Чтобы спастись от ига иноземцев
И сохранить себя законной власти, -
Решилися граждане Вокулёра
Могущему Бургунду покориться,
Но с тем, чтоб он их принял договор:
Чтоб возвратил нас древнему престолу,
Как скоро мир опять меж ними будет.
Иоанна (вдохновенно).
С кем договор? Ни слова о покорстве!
Спаситель жив; грядет, грядет он в силе!..
Могущий враг падет под Орлеаном:
Исполнилось! Для жатвы он созрел!..
Своим серпом вооружилась дева,
Пожнет она кичливые надежды;
Сорвет с небес продерзостную славу,
Взнесенную безумцами к звездам…
Не трепетать! Вперед! Не пожелтеет
Еще на ниве клас и круг луны
На небесах еще не совершится -
А ни один уже британский конь
Не будет пить из чистых вод Луары.
Бертранд.
Ах! В наши дни чудес уж не бывает.
Иоанна.
Есть чудеса!.. Взовьется голубица
И налетит с отважностью орла
На ястребов, терзающих отчизну;
И низразит она сего Бургунда,
Цареотступника, сего Тальбота,
Сторукого громителя небес,
С ругателем святыни Салисбури;
И побегут толпы островитян,
Затрепетав, как агнцы, перед нею…
Господь с ней будет! Бог всесильный брани
Пошлет свое дрожащее созданье;
Творец земли себя в смиренной деве
Явит земле… зане он всемогущий!
Тибо.
Какой в ней дух пророчит?
Раймонд.
Иоанна.
Как! Древнему престолу пасть? Стране,
Избранной славою, под вечным солнцем
Прекраснейшей, счастливому Эдему,
Стране, творцу любезной, как зеница
Его очей, рабою быть пришельца?..
Здесь рухнула неверных сила; здесь
Был первый крест, спасенья знак, воздвигнут;
Здесь прах лежит святого Людовика;
Ерусалим отсюда завоеван…
Бертранд.
Вы слышите?.. Откуда вдруг открылся
Такой ей свет?.. О, дочерью чудесной,
Сосед, тебя Господь благословил.
Иоанна.
Нам не иметь властителей законных,
Воспитанных единым с нами небом?
Для нас король наш должен умереть,
Неумирающий; защитник плуга,
Хранитель стад, плодотворитель нив,
Невольникам дарующий свободу,
Скликающий пред трон свой наши грады,
Покров бессилия, гроза злодейства,
Без зависти возвышенный над миром,
И человек и ангел утешенья
На вражеской земле?.. Престол законных
Властителей и в пышности своей
Для слабого приют; при нем на страже
И власть и милость; стать пред ним боится
Виновный; пред него с надеждой правый
Идет в лицо судьи смотреть без страха…
Но царь-пришлец, чужой страны питомец,
Пред кем отцов священный прах не скрыт
У нас в земле, земли не взлюбит нашей.
Кто нашим юношам товарищ не был,
Кому язык наш в душу не бежит,
Тот будет ли для нас отец в короне?
Тибо.
Да защитит всевышний короля
И Францию! Нам, мирным поселянам,
Меч незнаком; нам бранного коня
Не укротить; мы будем ждать смиренно,
Кого нам даст владыкою победа!
Сражения успех есть божий суд.
Король наш тот, кто был миропомазан
В священном Реймсе, кто приял державу
Над древними гробами Сен-Дени…
Друзья, пора к работе; помни каждый
Ближайший долг свой; пусть князья земные
Земную власть по жеребью берут!
А нам смотреть в тиши на разрушенье:
Покорной нам земли оно не тронет;
Пускай пожжет селенья наши пламень,
Пускай кони притопчут наши нивы -
С младой весной взойдет младая жатва,
А низкие легко восстанут кровли.
Все, кроме Иоанны, уходят.
Явление четвертое
Иоанна (долго стоит в задумчивости).
Простите вы, холмы, поля родные;
Приютно-мирный, ясный дол, прости;
С Иоанной вам уж боле не видаться,
Навек она вам говорит: прости!
Друзья-луга, древа, мои питомцы,
Вам без меня и цвесть и доцветать;
Ты, сладостный долины голос, эхо,
Так часто здесь игравшее со мной,
Прохладный грот, поток мой быстротечный,
Иду от вас и не приду к вам вечно.
Места, где все бывало мне усладой,
Отныне вы со мной разлучены;
Мои стада, не буду вам оградой…
Без пастыря бродить вы суждены;
Досталось мне пасти иное стадо
На пажитях кровавыя войны.
Так вышнее назначило избранье;
Меня стремит не суетных желанье.
Кто некогда, гремя и пламенея,
В горящий куст к пророку нисходил,
Кто на царя воздвигнул Моисея,
Кто отрока Давида укрепил -
И с сильным в бой стал пастырь не бледнея, -
Кто пастырям всегда благоволил,
Тот здесь вещал ко мне из сени древа:
«Иди о мне свидетельствовать, дева!
Надеть должна ты даты боевые,
В железо трудь младую заковать;
Страшись надежд, не знай любви земныя,
Венчальных свеч тебе, не зажигать;
Не быть тебе душой семьи родныя;
Цветущего младенца не ласкать…
Но в битвах я главу твою прославлю;
Всех выше дев земных тебя поставлю.
Когда начнет бледнеть и смелый в брани,
И роковой пробьет отчизне час -
Возьмешь мою ты орифламму в длани
И мощь врагов сорвешь, как жница клас;
Поставишь их надменной власти грани,
Преобратишь во плач победный глас,
Дашь ратным честь, дашь блеск и силу трону,
И Карла в Реймс введешь принять корону».
Мне обещал небесный извещенье;
Исполнилось… и шлем сей послан им.
Как бранный Огнь – его прикосновенье,
С ним мужество, как божий херувим…
В кипящий бой несет души стремленье;
Как буря, пыл ее неукротим…
Се битвы клич! Полки с полками стали!
Взвились кони, и трубы зазвучали!
(Уходит.)
Действие первое
Явление первое
Ставка короля Карла в Шиноне.
Дюнуа. Дю Шатель.
Дюнуа.
Нет! Доле не стерплю; пора покинуть
Нам короля, который сам бесславно
Себя покинул. Кровь бунтует в жилах,
И душу всю я выплакать готов,
Смотря на бедную отчизну… Боже!
Разбойники мечами города,
Старинные жилища чести, делят
И выдают их ржавые ключи
С покорностью врагу… а мы, мы здесь
В бездействии покоя расточаем
Священные спасения часы.
Лишь весть пришла, что Орлеан в осаде, -
Спешу свою Нормандию покинуть,
Лечу сюда в надежде, что король,
Готовый в бой, попки уж вывел в поле…
Но что ж? Он окружен толпой шутов;
В кругу своих беспечных трубадуров
Заботится разгадывать загадки
И лишь пиры дает своей Агнесе.
Как будто все спокойно!.. Коннетабль,
Терпенье потеряв, уже решился
Расстаться с ним… и я, и я расстанусь;
Пора судьбе на власть его предать.Твой слух; для нас была еще надежда!Но этот твой безобластный король
Мне в дар прислал сокровище бесценно.
Дюнуа.
Избави Бог! Не право ль на Неаполь?
Несчастный дар! Оно в цене упало
С тех пор, как он пасет своих овец.
Король.
То ясная забава, шутка, праздник,
Который он душе своей готовит:
Средь ужасов существенности мрачной
Он сотворил невинный, чистый мир;
Он царское, великое замыслил:
Призвать назад то время старины,
Те дни любви, когда любовь вздымала
Грудь рыцарей великим и прекрасным,
Когда в суде присутствовали жены,
Суровое смягчая нежным чувством.
В сих временах живет незлобный старец;
И в той красе, какой они пленяют
Нас в дедовских преданьях, в древних песнях -
Как божий град на светлых облаках,
Он мыслит их переселить на землю.
Он учредил верховный суд любви,
Где рыцарей дела судимы будут,
Где чистых жен святое будет царство,
Где чистая любовь для нас воскреснет -
И он меня избрал царем любви.
Дюнуа.
Не столько я еще забыт природой,
Чтоб отвергать владычество любви.
И в областях любви мое наследство;
Я сын ее, она дала мне имя,
Моим отцом был Орлеанский принц -
Он не встречал красавиц непреклонных,
Зато не знал и крепких вражьих замков.
Ты хочешь быть царем любви по праву?
Храбрейшим будь из храбрых. В старых книгах
Случилось мне читать, что неразлучны
Любовь и рыцарская бодрость были;
Не пастухи, слыхал я, а герои
За круглый стол садились в древни годы.
Лишь тот, чья грудь защитой красоте,
Берет ее награду… Место боя
Перед тобой – сразись за трон наследный;
Опасность ждет – стань с рыцарским мечом
За честь венца, за славу жен прекрасных.
Когда ж, сломив врагов, из их когтей
Кровавую корону смело вырвешь -
Тогда твой час, тогда царю прилично
Венцом любви чело свое украсить.
Король (вошедшему пажу).
Что скажешь?
Ждут гонцы из Орлеана.
Король.
Паж уходит.
Они пришли просить защиты…
Что отвечать? И сам я беззащитен.
Жизнь народной героини, спасительницы Франции, была коротка и прекрасна! Родилась 6 января 1412 года в небольшой деревушке Домреми между Лотарингией и Шампанью. В 1429 году, встав во главе французского войска, освободила Орлеан от осады многочисленной армии англичан, получив имя Орлеанской девы. Освобождая области и города Франции, дошла до Реймса, где 17 июля 1429 года короновала Карла VII. В 1430 году, освобождая Компьен, попала в плен к бургундцам, которые выдали ее англичанам. Жанна д’Арк была оклеветана и приговорена к сожжению на костре в Руане 30 мая 1431 года.
По описаниям старинных хроник, она была высокого роста, сильная, красивая, стройная, с роскошным черным волосами, с глубокими, задумчивыми глазами. Чистая и возвышенная, простая, сердечная и добрая - она любила уединение, часто и усердно молилась. Жанна считала, что с ней говорят Святые Екатерина, Маргарита и Архангел Михаил. Голоса сообщили ей, что мир Франции поможет установить именно она, с помощью наследника престола дофина Карла. Особым даром предсказаний, святостью она покоряла сердца людей…
Несмотря на юный 18-летний возраст, Жанна стойко и мужественно выносила все тяготы военной и походной жизни, воодушевляла войска собственным примером, но сама никогда не использовала оружия. Уверенная в своем призвании свыше спасти страну от гибели и чужеземного ига, она вела воинов вперед. От победы к победе! Власть ее над войском была глубоко нравственной - в лагере постоянно проводились богослужения, она изгнала пьянство и разврат, восстановила дисциплину, подняла боевой дух солдат.
Сам поход к Орлеану был духовным и торжественным шествием - впереди войска несли священные хоругви, шло духовенство с пением псалмов. В виду неприятеля Жанна д’Арк вступила в город и была встречена его населением с необычным воодушевлением и восторгом, как посланница Небес и чудесная избавительница. После освобождения Орлеана и блистательных побед над англичанами и бургундцами у Жаржа, Божанси и Патэ - державный Реймс отворил свои ворота для коронации Карла VII. Во время коронационных торжеств Жанна д’Арк в воинских доспехах, со священным знаменем в руках стояла около трона. По окончании обряда, глубоко растроганная, она бросилась на колени перед королем - «Исполнилась воля Божия! Орлеан освобожден и ты, государь, помазан на царство!» Заветная мечта ее осуществилась. Увенчав Карла VII короной Франции, Жанна достигла вершины своей славы. Ее девизы стали украшать знамена и оружие рыцарей, народ восхищался и боготворил ее, называя Орлеанской Девой и Спасительницей Франции.
Светлый благородный образ народной героини, спасшей страну от гибели, положившей жизнь «за други своя» - живет вот уже несколько веков в мировой истории. Орлеанская Дева воспета многими поколениями художников и скульпторов, композиторов, писателей и поэтов. Ее светлой памяти посвящены мемориальные музеи и центры, тысячи томов исторических и художественных книг, десятки телевизионных и художественных фильмов. Именем Жанны д’Арк во Франции и за ее пределами названы улицы и площади больших городов, на которых установлены конные и пешие памятники.
В 1912 году вся Франция - военными парадами, праздничными шествиями и салютом - торжественно отмечала 500-летие со дня рождения Орлеанской Девы, а в 1920 году в Риме, в соборе Св. Петра, состоялась долгожданная церемония причисления «благословенной Жанны» к лику святых. Французы чтут свою национальную героиню со священным трепетом и обожанием, ежегодно 8 мая отмечая День Жанны д’Арк. Под знаменем Орлеанской Девы французские воины героически сражались и умирали в XV веке. С ее именем воевали в годы франко-прусской (1870-1871), Первой мировой (1914-1918) и в рядах Французского сопротивления. Имя Жанны д’Арк в 1940-1944 годах носили несколько партизанских отрядов. В тяжелые годы кровопролитных войн и великих потрясений к подножью ее монументов склонялись боевые знамена.
В уходящем году Жанне д’Арк в разных городах Франции были посвящены торжественные богослужения,конференции, семинары, театрализованные представления.
В России, где всегда ценились мужество, самоотверженность и героизм, жива память о Жанне д’Арк. Народной героиней восхищался великий Пушкин. Свои вдохновенные поэтические строки посвятили ей Василий Жуковский, Владимир Солоухин и многие другие поэты. Композитор П.И. Чайковский создал оперу «Орлеанская Дева», которая с большим успехом была поставлена в Петербурге. В роли Жанны д’Арк выступала великая М.Н. Ермолова, собиравшая материалы о своей героине.
Уходящий 2012 год с полным основанием может быть назван не только Годом Русской Истории, но и Годом Спасителей Отечества. Символично, что он проходил под знаком 600-летия со дня рождения Спасительницы Франции Жанны д’Арк (1412), 400-летия подвига народного ополчения Минина и Пожарского (1612) и 200-летия избавления и спасения России от наполеоновского нашествия (1812).
У каждого народа, сражающегося за освобождение Родины есть своя Жанна д’Арк
Елена Константинидис в Греции во время греко-турецкой войны конца XIX века неоднократно своею храбростью и неустрашимостью вдохновляла упавшее духом греческое войско. Одетая по-мужски, с длинными до пояса волосами и с оружием в руках, она смело шла во главе войска, не раз подвергая свою жизнь опасности.
Македонская Жанна д’Арк - Иорданка Панкавичарова. Отважные болгарские «воеводицы» - Катерина Арнаутова, Катерина Аривандова, Иоанна Маркова и Иоанна Станчова, награжденная за свои подвиги золотой медалью «За храбрость». Вместе со своими мужьями и отцами, они храбро сражались с турецкими войсками за свободу и независимость своей Родины в балканских воинах начала XX века.
Одной из героинь-доброволиц балканской войны была русская народная учительница Плетнева, погибшая смертью храбрых 12 ноября 1912 года под Адрионополем.
16-летняя Патрацена Васкез, прозванная «Мексиканской Жанной д’Арк», сражалась в 1913 году за свободу Мексики. Со знаменем в руках она шла в бой, воодушевляя воинов, останавливая отступающих.
18-летняя сербская Жанна д’Арк - Славка Томич с самого начала Первой мировой войны, взяв в руки оружие, поклялась сражаться против немцев. Тяжело раненная в одном из сражений, она перенесла все тяготы отступления, получила звание сержанта и после лечения в госпитале снова вернулась на фронт.
21-летняя сестра милосердия Римма Михайловна Иванова в Первую мировую войну вынесла с поля боя более 600 раненых воинов. За свои подвиги и проявленное мужество при спасении раненых была награждена Георгиевским крестом IV степени, двумя Георгиевскими медалями «За храбрость» и офицерским орденом Святого Георгия IV степени. Последний свой подвиг она совершила на Западном фронте 9 сентября 1915 года в сражении у белорусского села Мокрая Дуброва (севернее города Пинска). В ее 10-й роте погибли все офицеры, растерявшиеся солдаты дрогнули и стали отступать. Собрав вокруг себя всех, кто мог держать оружие, сестра милосердия повела их в атаку. Бой был выигран и противник выбит из своих окопов. В этом бою Рима Иванова была смертельно ранена и скончалась на руках окружавших ее солдат. В последнюю минуту она прошептала - «Боже, спаси Россию!» и всех перекрестила. Ее оплакивал весь полк. Встречать гроб с телом погибшей сестры милосердия на Николаевский вокзал Ставрополя пришел весь город. Похоронили народную героиню возле храма Святого Апостола Андрея Первозванного. В прощальном слове протоиерей Семен Никольский сказал: «Франция имела Орлеанскую деву - Жанну д’Арк. Россия имеет Ставропольскую деву - Римму Иванову. И ее имя отныне будет вечно жить в царствах мира». Гроб в землю опускали под звуки оружейного салюта.
Впоследствии местное духовенство даже поднимало вопрос о причислении Риммы к лику святых. В Ставрополе были учреждены стипендии имени Риммы Ивановой в фельдшерской школе. Ольгинской женской гимназии и земском училище села Петровское. Было принято решение установить в Ставрополе памятник в ее честь, но оно так и не осуществилось: грянула революция, затем Гражданская война…
Сегодня память о Римме Ивановой возрождается. На месте ее могилы в ограде Ставропольского храма Святого Апостола Андрея Первозванного установлено надгробие, на здании бывшей Ольгинской гимназии, которую она окончила - мемориальная доска. Учреждена награда Ставропольской и Владикавказской епархии - премия Георгиевского кавалера сестры милосердия Риммы Ивановой «За жертвенность и милосердие».
ОРЛЕАНСКАЯ ДѢВА (La Pucelle d’Orléans),
такъ называлась мол. дѣвушка, по имени Жанна д’Аркъ (или Даркъ), ставшая во главѣ француз. войскъ и избавившая Францію отъ англ. владычества (см. Англо-франц
. войны
, Столѣтняя война ). Дочь кр-на дер. Домреми, близъ Вокулера, небольшого городка, расположеннаго на границѣ Лотарингіи и Шампани, Жанна род. 6 янв. 1412 г. и выросла въ обычн. условіяхъ сельск. жизни, занимаясь вмѣстѣ со своими братьями и сестрой работами въ полѣ и дома. Ея мать, крайне религіозн. женщина, научила ее вѣрѣ и молитвамъ, и Жанна, нервная и впечатлит-ная, еще дѣвочкой любила молиться и испытывала глубок. волненіе при звонѣ колоколовъ. Деревушка, гдѣ жила семья Жанны, стояла на пути, соединявшемъ Францію съ Бельгіей, Бургундіей, Рейнск. провинціями и Италіей. Поэтому она съ раннихъ лѣтъ слышала разговоры о войнѣ и о бѣдствіяхъ, постигшихъ Францію. Живя въ эпоху, когда кончались средн. вѣка, ломалась прежн. жизнь и создавались нов. идеи, въ эпоху страстей по преимущ-ву, общаго суевѣрія, религіозн. экстаза и мистицизма, въ вѣкъ исключит. проявленій человѣч. духа, наивная, чистая и вѣрующая Жанна оказалась истин. дочерью своего вѣка. Когда ей было 13 л., она стала слышать какіе-то таинств. голоса, принявшіе скоро въ ея воображеніи образъ ангеловъ и святыхъ. Голоса эти настойчиво призывали ее отправиться къ королю и освободить Орлеанъ. Долго колебалась Жанна, не смѣя вѣрить въ то, что она способна на совершеніе такого подвига. Но послѣ того, какъ лѣтомъ 1428 г. д. Домреми подверглась нападенію англо-бургундцевъ, Жанна рѣшила послѣдовать указаніямъ голосовъ. К-дантъ гор. Вокулера, Бодрикуръ, видя ея непреклон. рѣшимость и какую-то исключит. убѣжд-сть, далъ ей письмо къ королю, шпагу, верх. лошадь и небольш. конвой. Въ сопровожденіи родн. брата и 4 вооруж. людей, верхомъ, въ мужскомъ костюмѣ, отправилась Жанна въ Шинонъ, гдѣ тогда находился Карлъ VII, сдѣлавъ въ 11 дн. переходъ въ 600 вер. по странѣ, занятой непр-лемъ, бродягами и грабителями. Прибывъ на мѣсто въ началѣ мрт. 1429 г., Жанна нѣск. дней тщетно добивалась свиданія съ королемъ. Только новыя тревожн. извѣстія изъ Орлеана заставили короля принять ее. Въ присутствіи всего двора она объявила Карлу VII, что послана Царемъ Небеснымъ освободить Орлеанъ, короновать короля и изгнать изъ Франціи англ-нъ, для чего просила дать ей отрядъ солдатъ. Прежде чѣмъ исполнить эту просьбу, король, по совѣту своихъ приближенныхъ, назначилъ к-сію изъ духовн. лицъ и законниковъ, которая, «испытавъ ее касат-но ея жизни, нравовъ и намѣреній», нашла, что въ Жаннѣ, «именующей себя Дѣвственницей, не обнаружено ничего, кромѣ всего добраго, безпорочности, простоты и смиренія, почему ее нельзя отвергнуть, но должно вести подъ Орлеанъ, да явитъ божествен. знаменіе, какъ обѣщала». Послѣ такой резолюціи Жанна отправилась въ Блуа и принялась за пригот-ніе арміи къ воен. дѣйствіямъ. Какъ и все, что предпринимала Жанна, это пригот-ніе носило своеобразн. харектеръ. Она начала съ того, что, изгнавъ изъ лагеря всѣхъ женщинъ, запретила солдатамъ не только грабежи, но и сквернословіе, заставивъ ихъ часто бывать у исповѣди и причастія. Не знавшіе дисц-ны, грубые и разнуздан. солдаты того времени, привыкшіе смотрѣть на воен. дѣло, какъ на способъ легк. наживы, безпрекословно повиновались Жаннѣ, въ дѣйствіяхъ к-рой видѣли проявленіе Божьей воли. На совѣтѣ военач-ковъ Жанна настаивала на томъ, чтобы вести войска кратч. путемъ къ Орлеану, т.-е. сѣв. берегомъ Луары. Этотъ планъ, являвшійся, по мнѣнію ген. Драгомирова, единственно правильнымъ и отвѣчавшимъ всѣмъ стратегич. требованіямъ, б., однако, признанъ остал. ком-рами слишкомъ рискованнымъ, и наст-ніе б. рѣшено вести съ ю. 27 апр. 1429 г., съ пѣніемъ церковн. гимновъ, во главѣ съ дух-ствомъ, за к-рымъ слѣдовала верхомъ, въ рыцарск. доспѣхахъ сама Жанна, франц. армія выступила въ походъ. Скоро стало яснымъ, что напр-ніе, выбранное больш-вомъ, было крупн. ошибкой. Переправа черезъ Луару подъ Орлеаномъ оказалась невозможной какъ по мѣстн. условіямъ, такъ и по недостатку судовъ, вслѣдствіе чего, погрузивъ на суда лишь продов-віе для осажденныхъ и небольш. отрядъ, съ к-рымъ осталась Жанна, вся остал. армія б. возвращена назадъ въ Блуа, откуда д. б. идти къ Орлеану прав. берегомъ, т.-е. путемъ, указаннымъ на совѣтѣ Жанной. Т. обр., б. потеряно 5 дн. Англ. войска, знач-но превосходившія фр-зовъ числомъ, б. расположены въ укр-ніяхъ, к-рыя тѣсн. кольцомъ окружали со всѣхъ сторонъ осажден. Орлеанъ. 5 мая утр. фр-зы начали атаку непріят. фортовъ. Увлеченные личн. примѣромъ Жанны, к-рая съ беззавѣтн. муж-вомъ вела ихъ за собою въ бой, воодушевленные солдаты шли на штурмъ такъ, «какъ будто они были безсмертны». Послѣ 3-дн. упорн. сопр-ленія, потерявъ нѣск. наиболѣе сильн. укр-ній на в. и ю. отъ Орлеана, англ-не б. вынуждены отступить, очистивъ остал. форты, гдѣ они побросали не только припасы, но и больныхъ. 8 мая осада Орлеана б. снята, и франц. армія съ торжествомъ вступила въ освобожденный городъ. Сама Жанна б. ран. стрѣлою въ послѣднемъ бою. 
Тѣмъ не менѣе, на слѣд. же день она отправилась къ королю умолять его немедленно идти въ Реймсъ для коронованія. Однако, король только черезъ мѣсяцъ рѣшился дать свое согласіе на продолженіе воен. дѣйствій. Съ отрядомъ герцога Алансонскаго Жанна выступила въ новый походъ и въ теченіе нѣск. дней нанесла англ-намъ рядъ жесток. пораженій при Жаржо, Божанси и Патэ. Англ-не б. атакованы съ такой стремит-стью и яростью, что въ панич. ужасѣ бѣжали съ поля битвы. Командовавшій резервомъ Дж. Фальстафъ положилъ оружіе, не вступая въ бой. Лучшіе ген-лы, въ томъ числѣ знам. Тальботъ, попали въ плѣнъ. 16 іюля король прибылъ въ Реймсъ, гдѣ, въ присутствіи Жанны, б. совершено торжеств. коронованіе. Съ освобожденіемъ Орлеана и коронованіемъ Карла миссія Жанны б. окончена, и она хотѣла вернуться на родину, но почему-то осталась при дворѣ. Въ теченіе почти 2 мѣс. она тщетно настаивала на немедл. походѣ на Парижъ, находившійся въ рукахъ непр-ля. Подъ вліяніемъ партіи, вступившей въ тайн. переговоры съ герц. Бургундскимъ о сдачѣ Парижа и о заключеніи мира съ Англіей, король не могъ ни на что рѣшиться. Вынужденная къ бездѣйствію, Жанна чувствовала себя лишней среди придворныхъ. Положеніе ея при дворѣ ухудшалось съ кажд. днемъ. Своимъ безпокойнымъ и настойч. характеромъ, своей прямотой и рѣзкостью, своими напом-ніями, что «нечего рассуждать, когда надо дѣйствовать», она всѣмъ мѣшала. Въ то же время она создавала вокругъ себя враговъ тѣмъ, что не стѣснялась въ выраженіяхъ, когда отзывалась о высш. нач-кахъ и о приближенныхъ короля. Ея огромн. популярность среди солдатъ и громкая слава, проникшая во всѣ уголки Франціи, вызывали зависть въ свитѣ короля. Мудрая и находчивая на войнѣ и въ бою, Жанна часто терялась въ кругу свѣтск. людей, к-рые почти открыто издѣвались надъ ея мужск. платьемъ, надъ ея манерами и груб. языкомъ. Въ концѣ авг. Жаннѣ удалось уговорить герц. Алансонскаго начать походъ на Парижъ безъ разрѣшенія короля. Но эта кампанія успѣха не имѣла: въ первомъ же бою Жанна б. ранена, и отрядъ, по приказу короля, отступилъ за Луару. Болѣе полугода послѣ этого Жанна провела при королѣ, не смѣя его ослушаться. Между тѣмъ, пока шли тайн. переговоры о мирѣ, англ. армія получила подкрѣпденія, б. приведена въ порядокъ и предприняла осаду кр-сти Компьень. Жанна понимала всю важность удержанія за собою этой кр-сти, служившей связью Парижа съ Бургундіей, и 15 апр. 1430 г., во главѣ отряда изъ 32 вооруж. людей, самовольно пошла на выручку Компьеня, но попала въ засаду, б. окружена врагами и, сбитая съ коня, захвачена въ плѣнъ. Бургундцы отвезли ее въ кр-сть Боревуаръ, принадлежавшую Жану Люксембургскому, к-рый продалъ ее англ-намъ за 10 т. экю (400.000 руб. на наши деньги). Подъ сильнымъ конвоемъ Жанна б. отправлена въ Руанъ, гдѣ, закованная въ кандалы и посаженная въ желѣз. клѣтку, ок. года ожидала судебн. приговора. Составленный исключит-но изъ фр-зовъ, представ-лей высш. дух-ства и париж. унив-та, судъ надъ Жанной призналъ ее виновной въ колдовствѣ, ереси, богохульствѣ и мятежѣ и присудилъ ее къ сожженію, что и б. совершено 30 мая 1431 г. на Руанской площади. Вѣсть о томъ, что Жанна взята въ плѣнъ, произвела ошеломляющее впечатлѣніе по всей Франціи: въ городахъ начались всенародн. моленія за ея освобожденіе, всюду раздавались жалобы, причитанія и плачъ. Народъ открыто обвинялъ прав-ство въ измѣнѣ «святой дѣвѣ, к-рая поддерживала бѣдныхъ и преслѣдовала сильныхъ міра». Насколько было сильно горе франц. народа, настолько была велика радость англ-нъ, к-рые всѣ свои пораженія объясняли тѣмъ, что во главѣ фр-зовъ стояла посланница Бога или дьявола. Спустя ¼ вѣка, когда, наконецъ, б. сломлено владыч-во англ-нъ во Франціи, кор. Карлъ VII, съ согласія папы, учредилъ ревизіон. комиссію для провѣрки руанск. процесса. К-сія эта пришла къ заключенію, что обвинит. приговоръ надъ Жанной, какъ «лживый и пристрастный», лишенъ закон. силы, и что миссія Жанны д. б. признана божественной. Семья Жанны б. возведена въ дворянск. достоинство, а католич. церковь причислила Жанну къ лику своихъ святыхъ. Независимо отъ множ-ва легендъ и преданій о Жаннѣ д’Аркъ, на основаніи лишь безспорно установленныхъ историч. фактовъ, нельзя отрицать ни той огромн. роли, к-рую сыграла она въ исторіи Франціи, ни того, что въ жизни и дѣят-сти этой удивит. дѣвушки было много страннаго и необычайнаго. «Освобожденіе Орлеана, походъ на Реймсъ и борьба на смерть за Компьень, - говоритъ изв. историкъ Габр. Ганото, - были тѣми идеями, к-рыхъ не понимали совѣтники короля, но отъ осущ-ленія коихъ зависѣла тогда судьба всей монархіи. Эти три цѣли были прямо и опредѣленно указаны Жанной д’Аркъ и выполнены только благодаря ея энергіи и настойч-сти. Неграмотная и невѣжественная „коровница“, едва вышедшая изъ дѣтск. возраста, Жанна соединяла въ себѣ наивность ребенка съ мудростью военач-ка, слабость женщины съ твердостью закаленнаго въ бояхъ солдата. Нерѣшительная и застѣнчивая въ обычн. время, она въ минуты опасности совершенно преображалась, проявляя поразит. находч-сть, дальновидность и разсудит-сть». «Во всемъ, кромѣ войны, - пишетъ о ней ея соврем-къ, герц. Алансонскій, - она была проста и невѣжественна. Но въ воен. дѣлѣ она была искусна во всемъ: верхомъ ли, въ обращеніи ли съ пикой, въ томъ ли, чтобы сосредоточить войска, распорядиться боемъ, расположить арт-рію. Было удивит-но видѣть въ ней иск-во и предусмотрит-сть опытн. полк-дца. Особенно же поражало всѣхъ ея умѣніе пользоваться арт-ріей». По словамъ ген. Драгомирова, Жанна «глубоко понимала воен. истины: что надо идти прямо къ цѣли, что, начавъ бить, нужно бить до конца, не давая врагу опомниться, что ничего еще не сдѣлано, если хоть что-нибудь остается сдѣлать, что потеря времени иногда ведетъ къ потерѣ дѣла». Въ бою она оказывала чудеса храбрости: бросаясь всегда въ атаку первой, она своимъ примѣромъ и вѣрой въ успѣхъ умѣла такъ воодушевить войска, что добивалась побѣды даже тогда, когда сраженіе казалось проиграннымъ. Однако, не этими боев. кач-вами пріобрѣла Жанна д’Аркъ любовь къ себѣ франц. народа и всеообщее удивленіе. Съ именемъ О. Дѣвы будетъ всегда неразрывно связана память о той свѣтлой, чистой и беззавѣтн. любви ея къ своей родинѣ, служенію к-рой она отдала всѣ свои силы и самую жизнь. Никакихъ друг. интересовъ, кромѣ спасенія и блага своего народа и короля, Жанна д’Аркъ не знала. (М. И. Драгомировъ
, Жанна д’Аркъ, 1898; Gabriel Hanotaux
, Jeanne d’Arc, 1911; Anatole France
, L’histoire de Jeanne d’Arc; J. Gincherat
, Procès de condamnation et de rehabilitation de Jeanne d’Arc, dite la Pucelle, 1846-49).
Славный подвиг героини французского народа Иоанны (Жанны) д’Арк, как сюжет для оперы, заинтересовал Чайковского в 1878 году. Такой интерес возник не случайно.
Романтическая драма Шиллера «Орлеанская дева», впервые с огромным успехом поставленная в Лейпциге в 1831 году, пользовалась, благодаря переводу Жуковского (1817-1821), большой популярностью в прогрессивных кругах России. Популярность эта еще более возросла в годы общественного подъема 70-х-80-х годов. Но пьеса Шиллера была в то время запрещена к сценическому представлению. Тем не менее великая русская трагическая актриса М. Н. Ермолова нередко читала на вечерах, устраиваемых студенческой молодежью, монологи из «Орлеанской девы». Образ девушки-героини, беззаветно проникнутой идеей освобождения родины, воспламенял сердца демократической аудитории. Однако Ермоловой удалось поставить шиллеровскую трагедию на сцене московского Малого театра лишь в 1884 году, спустя три года после премьеры оперы Чайковского на тот же сюжет.
Народно-патриотическое содержание трагедии прежде всего привлекло к ней внимание композитора: крестьяне и рыцари Франции, одушевленные личной отвагой и пламенным призывом крестьянской девушки, побеждают англичан в так называемой Столетней войне. Решающая битва произошла у Орлеана; отсюда название Жанны - Орлеанская дева. Оклеветанная, она по приговору католического суда предается сожжению на костре (казнена 30 мая 1431 года).
Была, однако, и другая причина, побудившая Чайковского обратиться к шиллеровской пьесе. После лирических сцен «Евгений Онегин» он хотел создать театральное произведение более монументального плана, где лирика сочеталась бы со сценически-декоративной манерой письма. Трагедия Шиллера давала в этом отношении благодарный материал. К тому же композитор мог воспользоваться превосходным текстом перевода Жуковского.
В конце 1878 года Чайковский приступил к осуществлению своего замысла, одновременно составляя либретто и сочиняя музыку. В январе 1879 года он писал: «Я очень доволен своей музыкальной работой. Что касается литературной стороны, то есть либретто… трудно передать, до чего я утомляюсь. Сколько перьев я изгрызу, прежде чем вытяну из себя несколько строчек! Сколько раз я встаю в совершенном отчаянии оттого, что рифма не дается, или не выходит известное число стоп, что недоумеваю, что в данную минуту должно говорить то или другое лицо». Чайковский поставил перед собой нелегкую задачу: он не только сокращал или частично дополнял текст драмы Шиллера - Жуковского, но и, прочтя некоторые исторические исследования, а также воспользовавшись пьесой Ж. Барбье «Жанна д’Арк», внес ряд новых сюжетно-сценических мотивировок, которые преимущественно коснулись финала.
Несмотря на эти трудности, опера в эскизах была завершена к концу февраля, а партитура - в августе 1879 года. Всего же работа над столь монументальным сочинением заняла у Чайковского лишь девять месяцев. Клавир был издан в 1880 году. Позже композитор внес в него некоторые изменения.
Вопреки цензурным препятствиям «Орлеанская дева» была поставлена на сцене Мариинского театра 13 (25) февраля 1881 года. Полтора года спустя состоялась её премьера в Праге. При жизни Чайковского она, однако, ставилась не часто. Лишь в советское время пришло к ней полное признание.
Действующие лица
- Карл VII, король - тенор
- Архиепископ - бас
- Дюнуа, французский рыцарь - баритон
- Лионель, бургундский рыцарь - баритон
- Тибо д’Арк, отец Иоанны - бас
- Раймонд, её жених - тенор
- Бертранд, крестьянин - бас
- Воин - бас
- Иоанна д’Арк - сопрано
- Агнеса Сорель - сопрано
- Голос соло в хоре ангелов - сопрано
Кавалеры и дамы двора, воины французские и английские, рыцари, монахи, цыгане и цыганки, пажи, шуты, карлики, менестрели, палачи, народ.
Сюжет
1-й акт
Франция XV века. В разгаре Столетняя война с англичанами. На площади перед церковью деревенские девушки украшают дуб и поют песенки. Крестьянин Тибо д’Арк досадует на их легкомыслие в столь грозный для Отечества час. Он озабочен судьбой дочери, семнадцатилетней Иоанны и хочет выдать её замуж за Раймонда, чтобы уберечь от опасности. Но Иоанна ощущает как веление свыше другое предназначение. Тревожный набат возвещает о падении Парижа и об осаде Орлеана, которому грозит гибель. Народ в страхе молится о спасении, Иоанна вдохновенно пророчествует о близкой победе над неприятелем. Девушка прощается с отчим краем, ей слышатся голоса ангелов, благословляющих её на подвиг.
2-й акт
В замке Шинон развлекается забывший свой долг Король со своей возлюбленной Агнессой Сорель. Менестрели, пажи, цыгане, скоморохи сменяют друг друга песнями, плясками, забавами. Король парализован, бездействен. Ни появление рыцаря Лоре, смертельно раненого в бою, ни отречение мужественного рыцаря Дюнуа, решившего с честью разделить участь сражавшихся («Прости! Монарха нет у нас! Я не слуга твой…») не может поколебать решения короля спасаться бегством. Внезапно появившиеся архиепископ, придворные, народ сообщают Королю о бегстве англичан, победе французов, о «славной деве», воодушевившей воинов на решающий бой. Иоанна рассказывает изумленным присутствующим о видении, которое посетило её, о распоряжении свыше возглавить борьбу с иноземцами. Обет хранить девственность было условием этой победы. По распоряжению Короля Иоанна встает во главе войска.
3-й акт
Картина первая. В глухом лесу Иоанна вступает в поединок с бургундским рыцарем Лионелем. Он сражен, отброшен шлем с забралом. Покоренная прекрасным ликом юноши, девушка не в состоянии убить его. Лионель тронут благородством Иоанны: «Молва идет, что ни один твой враг тобой не пощажен, за что же мне пощада, одному?» Она же потрясена проснувшемся чувством, одной возможностью нарушить обет. Лионель решается перейти на сторону французов и отдает свой меч пришедшему Дюнуа. В сердце недавнего противника зажглась любовь к Иоанне.
Картина вторая. Народ прославляет короля и Иоанну - победительницу. Её отец Тибо, однако, удручен, он считает, что все деяния дочери - от дьявола и решает спасти её душу, даже пожертвовав самой её жизнью. В момент, когда король объявляет Иоанну спасительницей отечества и приказывает воздвигнуть ей алтарь, Тибо обвиняет дочь в сношениях с нечистым и требует от неё публично доказать свою невинность. На вопрос к ней: «Считаешь ли себя святой и чистой?» Иоанна ответа не дает, её мучает любовь к Лионелю. Дюнуа пытается защитить героиню, но испуганный народ, впечатленный ударом грома, отрекается от неё, пророча кару неба. Иоанна гонит Лионеля, тщетно желающего вступиться за неё, прочь.
4-й акт
Картина первая. Иоанна д’Арк, всеми покинутая и проклятая, одна в глухой чаще леса. Как «смертному дерзну отдать творцу обещанную душу?..» - терзается она сакраментальным вопросом. Но девушка не в силах противиться любви, и она страстно отвечает на признание Лионеля, разыскавшего её в лесу. Счастливый миг, однако, тотчас гаснет: ворвавшиеся в лес английские солдаты убивают Лионеля, а Иоанну уводят.
Картина вторая. На площади в Руане разложен костер. Иоанна должна быть казнена. Народ, заполнивший площадь, сочувствует героине, нарастает сомнение в праведности готовящейся расправы. Однако Иоанну привязывают к столбу, костер разжигается. Девушка, как символ защиты держащая в руках крест, взывает к Богу, готовая смиренно принять смерть. Ей слышатся голоса ангелов, несущих прощение.
Постановки
Премьера 13 февраля 1881 г., в Мариинском театре (дирижёр Направник ; Карл VII - Васильев 3-й , Кардинал - Майборода , Дюнуа - Стравинский , Лионель - Прянишников , Тибо - Корякин , Раймонд - Соколов, Иоанна д’Арк - Каменская , Агнесса - Рааб). В 1899 году постановка в Москве Товарищества частной оперы (дирижёр Ипполитов-Иванов : Карл VII - Кольцов, Дюнуа - Оленин , Лионель - Прянишников, Иоанна д’Арк - Цветкова , Агнесса - Ставицкая, Тибо - Комаровский , Раймонд - Иноземцев).
Первая постановка за рубежом 28 июля в Праге (дирижёр Чех).
В советское время первая постановка в 1942, Саратов. 19 декабря 1945, Театр оперы и балета им. Кирова (дирижёр Хайкин , режиссёр Шлепянов, художник Дмитриев, балетмейстер Якобсон; Карл VII - Кильчевский , Дюнуа - Руновский , Лионель - Орлов, Иоанна д’Арк - Преображенская , Тибо - Яшугин , Кардинал - Луканин, Раймонд - В. Ульянов, Агнесса - Кашеварова). 1958, Свердловский театр оперы и балета им. Луначарского (либретто переработано С. Левиком , дирижёр Людмилин , режиссёр Минский; Карл VII - Коренченко, Иоанна д’Арк - Алексеева, Дюнуа - Семёнов, Лионель - Вутирас. Кардинал - Косов, Раймонд - Субботин, Тибо - Экало, Агнесса - Нестягина). Постановки в др. городах СССР: Харьков (1952), Тбилиси (1957), Горький (1958).
Аудиозаписи
- ИСПОЛНИТЕЛИ: Иоанна - Софья Преображенская , Карл VII - Виталий Кильчевский , Тибо - Иван Яшугин , Архиепископ - Николай Константинов, Дюнуа - Николай Руновский, Агнесса Сорель - Ольга Кашеварова, Лионель - Леонид Соломяк , Раймонд - Владимир Ульянов, Бертран - Иван Шашков, менестрель - Николай Гришанов, голос в хоре Ангелов - Мария Мержевская, хор и оркестр Ленинградского театра оперы и балета им. С. М. Кирова, дирижёр - Борис Хайкин , 1946 год.
- ИСПОЛНИТЕЛИ: Иоанна - Ирина Архипова , Карл VII - Владимир Махов , Тибо - Евгений Владимиров, Архиепископ - Лев Вернигора , Дюнуа - Владимир Валайтис , Агнесса Сорель - Клавдия Радченко, Лионель - Сергей Яковенко , Раймонд - Андрей Соколов , Бертран - Виктор Селиванов , голос в хоре Ангелов - Александра Фирстова, Академический Большой хор и Большой симфонический оркестр Центрального телевидения и Всесоюзного радио, дирижёр - Геннадий Рождественский , 1969 год.
- ИСПОЛНИТЕЛИ: Иоанна - Маквала Касрашвили , Карл VII - Олег Кулько, Агнесса Сорель - Екатерина Кудрявченко , Архиепископ - Глеб Никольский, Лионель - Владимир Редькин, Дюнуа - Михаил Крутиков, Тибо - Вячеслав Почапский, Раймонд - Николай Васильев, Ангел - Зоя Смольянинова ; хор и оркестр Большого театра СССР , дирижёр - Александр Лазарев , 1991 год.
Видеозаписи
- ИСПОЛНИТЕЛИ: Иоанна - Нина Раутио , Карл VII - Олег Кулько, Агнесса Сорель - Мария Гаврилова, Архиепископ - Глеб Никольский, Лионель - Владимир Редькин, Дюнуа - Михаил Крутиков , Тибо - Вячеслав Почапский, Раймонд - Аркадий Мишенькин, Бертран - Максим Михайлов, Солдат - Анатолий Бабыкин, Лоре - Пётр Глубокий , Ангел - Зоя Смольянинова ; хор и оркестр Большого театра России, дирижёр - Александр Лазарев , 1993 год.
Библиография
- Богданов-Березовский В. М. Орлеанская дева П. И. Чайковского. - Л. : ЛГАТОБ, 1945. - 15 с. - 3000 экз.
Напишите отзыв о статье "Орлеанская дева (опера)"
Ссылки
- www.tchaikov.ru/deva.html
- www.tchaikovsky-research.org/en/Works/Operas/TH006/index.html
- 100oper.nm.ru/097.html
- www.belcanto.ru/deva.html
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Орлеанская дева (опера)
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Владимир Максимов, военно-политическое объединение «Россия Молодая» (Москва)
Жизнь народной героини, спасительницы Франции, была коротка и прекрасна! Родилась 6 января 1412 года в небольшой деревушке Домреми между Лотарингией и Шампанью. В 1429 году, встав во главе французского войска, освободила Орлеан от осады многочисленной армии англичан, получив имя Орлеанской девы. Освобождая области и города Франции, дошла до Реймса, где 17 июля 1429 года короновала Карла VII. В 1430 году, освобождая Компьен, попала в плен к бургундцам, которые выдали ее англичанам. Жанна д’Арк была оклеветана и приговорена к сожжению на костре в Руане 30 мая 1431 года.
По описаниям старинных хроник, она была высокого роста, сильная, красивая, стройная, с роскошным черным волосами, с глубокими, задумчивыми глазами. Чистая и возвышенная, простая, сердечная и добрая - она любила уединение, часто и усердно молилась. Жанна считала, что с ней говорят Святые Екатерина, Маргарита и Архангел Михаил. Голоса сообщили ей, что мир Франции поможет установить именно она, с помощью наследника престола дофина Карла. Особым даром предсказаний, святостью она покоряла сердца людей…
Несмотря на юный 18-летний возраст, Жанна стойко и мужественно выносила все тяготы военной и походной жизни, воодушевляла войска собственным примером, но сама никогда не использовала оружия. Уверенная в своем призвании свыше спасти страну от гибели и чужеземного ига, она вела воинов вперед. От победы к победе! Власть ее над войском была глубоко нравственной - в лагере постоянно проводились богослужения, она изгнала пьянство и разврат, восстановила дисциплину, подняла боевой дух солдат.
Сам поход к Орлеану был духовным и торжественным шествием - впереди войска несли священные хоругви, шло духовенство с пением псалмов. В виду неприятеля Жанна д’Арк вступила в город и была встречена его населением с необычным воодушевлением и восторгом, как посланница Небес и чудесная избавительница. После освобождения Орлеана и блистательных побед над англичанами и бургундцами у Жаржа, Божанси и Патэ - державный Реймс отворил свои ворота для коронации Карла VII. Во время коронационных торжеств Жанна д’Арк в воинских доспехах, со священным знаменем в руках стояла около трона. По окончании обряда, глубоко растроганная, она бросилась на колени перед королем - «Исполнилась воля Божия! Орлеан освобожден и ты, государь, помазан на царство!» Заветная мечта ее осуществилась. Увенчав Карла VII короной Франции, Жанна достигла вершины своей славы. Ее девизы стали украшать знамена и оружие рыцарей, народ восхищался и боготворил ее, называя Орлеанской Девой и Спасительницей Франции.
Светлый благородный образ народной героини, спасшей страну от гибели, положившей жизнь «за други своя» - живет вот уже несколько веков в мировой истории. Орлеанская Дева воспета многими поколениями художников и скульпторов, композиторов, писателей и поэтов. Ее светлой памяти посвящены мемориальные музеи и центры, тысячи томов исторических и художественных книг, десятки телевизионных и художественных фильмов. Именем Жанны д’Арк во Франции и за ее пределами названы улицы и площади больших городов, на которых установлены конные и пешие памятники.
В 1912 году вся Франция - военными парадами, праздничными шествиями и салютом - торжественно отмечала 500-летие со дня рождения Орлеанской Девы, а в 1920 году в Риме, в соборе Св. Петра, состоялась долгожданная церемония причисления «благословенной Жанны» к лику святых. Французы чтут свою национальную героиню со священным трепетом и обожанием, ежегодно 8 мая отмечая День Жанны д’Арк. Под знаменем Орлеанской Девы французские воины героически сражались и умирали в XV веке. С ее именем воевали в годы франко-прусской (1870-1871), Первой мировой (1914-1918) и в рядах Французского сопротивления. Имя Жанны д’Арк в 1940-1944 годах носили несколько партизанских отрядов. В тяжелые годы кровопролитных войн и великих потрясений к подножью ее монументов склонялись боевые знамена.
В уходящем году Жанне д’Арк в разных городах Франции были посвящены торжественные богослужения,конференции, семинары, театрализованные представления.
В России, где всегда ценились мужество, самоотверженность и героизм, жива память о Жанне д’Арк. Народной героиней восхищался великий Пушкин. Свои вдохновенные поэтические строки посвятили ей Василий Жуковский, Владимир Солоухин и многие другие поэты. Композитор П.И. Чайковский создал оперу «Орлеанская Дева», которая с большим успехом была поставлена в Петербурге. В роли Жанны д’Арк выступала великая М.Н. Ермолова, собиравшая материалы о своей героине.
Уходящий 2012 год с полным основанием может быть назван не только Годом Русской Истории, но и Годом Спасителей Отечества. Символично, что он проходил под знаком 600-летия со дня рождения Спасительницы Франции Жанны д’Арк (1412), 400-летия подвига народного ополчения Минина и Пожарского (1612) и 200-летия избавления и спасения России от наполеоновского нашествия (1812).
У каждого народа, сражающегося за освобождение Родины есть своя Жанна д’Арк
Елена Константинидис в Греции во время греко-турецкой войны конца XIX века неоднократно своею храбростью и неустрашимостью вдохновляла упавшее духом греческое войско. Одетая по-мужски, с длинными до пояса волосами и с оружием в руках, она смело шла во главе войска, не раз подвергая свою жизнь опасности.
Македонская Жанна д’Арк - Иорданка Панкавичарова. Отважные болгарские «воеводицы» - Катерина Арнаутова, Катерина Аривандова, Иоанна Маркова и Иоанна Станчова, награжденная за свои подвиги золотой медалью «За храбрость». Вместе со своими мужьями и отцами, они храбро сражались с турецкими войсками за свободу и независимость своей Родины в балканских воинах начала XX века.
Одной из героинь-доброволиц балканской войны была русская народная учительница Плетнева, погибшая смертью храбрых 12 ноября 1912 года под Адрионополем.
16-летняя Патрацена Васкез, прозванная «Мексиканской Жанной д’Арк», сражалась в 1913 году за свободу Мексики. Со знаменем в руках она шла в бой, воодушевляя воинов, останавливая отступающих.
18-летняя сербская Жанна д’Арк - Славка Томич с самого начала Первой мировой войны, взяв в руки оружие, поклялась сражаться против немцев. Тяжело раненная в одном из сражений, она перенесла все тяготы отступления, получила звание сержанта и после лечения в госпитале снова вернулась на фронт.
21-летняя сестра милосердия Римма Михайловна Иванова в Первую мировую войну вынесла с поля боя более 600 раненых воинов. За свои подвиги и проявленное мужество при спасении раненых была награждена Георгиевским крестом IV степени, двумя Георгиевскими медалями «За храбрость» и офицерским орденом Святого Георгия IV степени. Последний свой подвиг она совершила на Западном фронте 9 сентября 1915 года в сражении у белорусского села Мокрая Дуброва (севернее города Пинска). В ее 10-й роте погибли все офицеры, растерявшиеся солдаты дрогнули и стали отступать. Собрав вокруг себя всех, кто мог держать оружие, сестра милосердия повела их в атаку. Бой был выигран и противник выбит из своих окопов. В этом бою Рима Иванова была смертельно ранена и скончалась на руках окружавших ее солдат. В последнюю минуту она прошептала - «Боже, спаси Россию!» и всех перекрестила. Ее оплакивал весь полк. Встречать гроб с телом погибшей сестры милосердия на Николаевский вокзал Ставрополя пришел весь город. Похоронили народную героиню возле храма Святого Апостола Андрея Первозванного. В прощальном слове протоиерей Семен Никольский сказал: «Франция имела Орлеанскую деву - Жанну д’Арк. Россия имеет Ставропольскую деву - Римму Иванову. И ее имя отныне будет вечно жить в царствах мира». Гроб в землю опускали под звуки оружейного салюта.
Впоследствии местное духовенство даже поднимало вопрос о причислении Риммы к лику святых. В Ставрополе были учреждены стипендии имени Риммы Ивановой в фельдшерской школе. Ольгинской женской гимназии и земском училище села Петровское. Было принято решение установить в Ставрополе памятник в ее честь, но оно так и не осуществилось: грянула революция, затем Гражданская война…
Сегодня память о Римме Ивановой возрождается. На месте ее могилы в ограде Ставропольского храма Святого Апостола Андрея Первозванного установлено надгробие, на здании бывшей Ольгинской гимназии, которую она окончила - мемориальная доска. Учреждена награда Ставропольской и Владикавказской епархии - премия Георгиевского кавалера сестры милосердия Риммы Ивановой «За жертвенность и милосердие».
