Нина Берберова: биография, произведения. Нина Берберова: биография, произведения Биография и личность Нины Николаевны Берберовой

Нина Николаевна Берберова

Собственный дом матери - впрочем, матерью Бородин никогда ее не называл, а называл всегда «тетушкой», не то в шутку, не то всерьез, но так повелось с самого раннего детства, - собственный матери четырехэтажный, с чугунным подъездом и узорными наличниками, дом в Ротах выходил чисто вымытыми квадратными окошками прямо на двор Измайловского полка, и там маршировали солдаты. Он подолгу стоял и смотрел на их упражнения, не слыша команды за двойными рамами, но слыша барабан, звук которого очень любил - особенно, когда форточка была отворена и вместе с сухим морозом он сыпался в комнату. Под барабан он задремывал в сумерках на подоконнике. Челяди в доме было много. Экономка Катерина Егоровна и фрейлейн Луизхен искали его, а он не откликался за шторой. Не найдя его, обе садились в угол «зала» с вязаньем, подле свечи в бронзовом подсвечнике. Являлся буфетчик с разговорами. И однажды Саша услышал:

А ведь подумать только: барыня-то ведь едва Сашеньку не скинула. И не было бы Сашеньки, спаси Бог!

Его не было бы? Как странно и страшно было представить мир без себя. Этот дом, с львом на чугунном подъезде, стоял бы, как стоит, и вот так же падал бы снег на последнего марширующего солдата. И масляный фонарь освещал бы вывеску «здесь бреют и стрегут». Так же Катерина Егоровна и Луизхен мыли бы в корыте братцев, а его не было бы, и кого бы тогда она любила? Он испугался при мысли, что другого кого-нибудь, сошел с подоконника. «Я сошла с подоконника», - сказал бы он, потому что всегда говорил о себе в женском роде, играя в девочку; он спрыгнул, побежал в спальню матери, и только там вернулось к нему блаженство, меры которому не было: всех краше, милей, умней, у зеркала сидела мать.

Моя лапочка, сторублевый мой котик, - сказала она и поцеловала его в глаза, и он увидел нежный слой румян на ее щеках, ее тонкие, чуть начерненные брови, вдохнул запах духов, идущий от ее плеч и русых волос.

Я хочу учиться на барабане, - сказал он, ковыряя какую-то баночку, - я бы тебе играла на барабане, тебе, Луизхен и Мари. (Мари была кузина, на которой он собирался жениться.)

Она весело захохотала, и из темного угла комнаты ей в ответ раздался медленный, глуховатый смех Луки Семеновича Гедеаношвили. Он сидел там, в синем сюртуке, расчесанный на пробор, с лицом почти оливкового цвета и зеленой своей сединой, сверкая чудной глубины глазами, огромными, как поверхность полного стакана. Таким он был изображен на висевшем прямо против него портрете, только там он держал в почти черных, правильных руках Евангелие и не смеялся. Луке Семеновичу было под семьдесят, и был он членом Библейского общества.

Он ездил каждый день. Серая в яблоках пара его полдня и полночи простаивала у подъезда дома. Кучер и выездной лакей - свои люди - выпивали по два самовара каждый в гостях у Катерины Егоровны. А «тетушку» из уважения к ее двадцати пяти годам и к трем ее сыновьям (приписанным к различным крепостным Луки Семеновича) никто давно уже не называл «барышней». Но самом же деле она именно была «барышней», Дуней Антоновой из Нарвы, красотой, умом, прелестью покорившей князя из рода Имеретинских.

Кто были эти крепостные люди, к которым приписывал Лука Семенович своих сыновей, рожденных девицей Антоновой? Бородин, Александров, Федоров - о них никто и не помнил в доме. Сашу по отчеству звали Порфирьевич, Митю - Сергеевич, Еню - Федорович, и все это было так просто и естественно, как и то, что старший сын, которому шел 12-ый год, был смуглым лицом, длинными глазами и ленивой повадкой схож и с Лукой Семеновичем, и с его таинственным синим портретом, висящим в спальне «тетушки».

Медлительный, безразличный к жизни, играющий в девочку, сонный над книгами, он рос в своем крепком детском раю, а с ним - Мари, тоненькая, некрасивая, легонькая, которую он сажал на печку и сам потом лез туда же, и там они ложились рядом и мечтали о том, что будет, когда они будут мужем и женой.

Тетушка, можно нам жениться? - спрашивали они.

Женитесь себе на здоровье, - отвечал звонкий, веселый голос.

Машка, Наташка, Нюшка - были их куклы, которых однажды он взял и перевешал, протянув веревочку от двери к окну.

Луизхен, погляди, пожалуйста, я их всех перевешала за горлышко, - объявил он, и Луизхен ахала, а пришедшая в гости некая Элен (в которую он дико и пламенно был влюблен) сказала, что это с его стороны жестоко.

Он смотрел на высокую, с громадными ногами и руками Элен, которая была раза в три его старше, таял от чувств и, наконец, сочинил какую-то польку, - душа должна была вылиться во что-то, в песню, в танец. Польку сыграла на рояле Луизхен, и Элен протанцевала ее с ним - он доходил ей до пояса. А Мари сидела на печке одна и ревновала в слезах.

И опять - зима; опять барабан на казарменном дворе. Он хочет учиться играть на барабане. Но в дне, забитом уроками математики, латынью, физикой, немецким, философией, мать выкраивает всего полчаса - не для барабана, а - так и быть - для флейты. И с того самого двора, засыпанного снегом, где учится полк, является в дом, в скрипучих сапогах, пахнущий морозом и деревней, флейтист военного оркестра. По полтиннику за урок. Саша неистовствует от радости. Лука Семенович от его музыки зажимает себе уши, в своем узорном кресле, отложив Евангелие.

Атлас и кретон в гостиной; высокие свечи, зеркала. Гравюры на стенах - поход Суворова в Альпах. Детская, с братцами. Официантская, с таинственным, многоречивым миром прислуги. Весь дом наполняется внезапно ужасающими запахами, клубами зловонного пара, плавающего в комнатах: на лестнице, на подоконниках, на фортепьяно, на буфетах, на умывальниках стоят Сашины посудины, которые закрещивает экономка Катерина Егоровна, - это первенец «тетушки» занялся химией. Что-то вчера взорвалось и едва не лишило Луизхен глаза; что-то загорелось, вызвали пожарных. «Мой сторублевый котик, - говорит мать, зажимая нос платком, - старайся. Ничего понимать не понимаю в твоей ботанике, но позову лучшего профессора тебя учить. Сама ничему не обучена, но ты у меня непременно ученым будешь».

Так он ни в чем не знает отказа, но еще не чувствует себя ни мужчиной, ни взрослым: его, автора «Польки» и смелого исследователя по части йодистого этила, до сих пор переводит через улицу фрейлейн. Ростом он с дверь, темнеет под носом губа, срывается голос. «Тетушка» - звучит теперь нарочито, чтобы молодить красавицу-мать. И вот у него появляется товарищ.

Первое знакомство было схваткой - в вихры вцепившись, они катались по полу, стараясь тумаками оглушить друг друга. С подбитым глазом, с окровавленным носом они потом поклялись друг другу в вечной дружбе.

Особенно хочется рассказать о Нине Николаевне Берберовой.

Я услышала, что Нина Николаевна собирается навестить Москву. Написала ей письмо, в котором рассказала о клубе, о том, что мы готовим вечер памяти Вл.Ходасевича. Попросила быть у нас. Она мне ответила.
Ее письмо было написано мелким, аккуратным, очень разборчивым почерком. Она согласилась участвовать, уточняла даты.

В аэропорту я увидела Мариетту Омаровну Чудакову, которая тоже встречала Н.Н Берберову
Были и журналисты. Нина Николаевна (1901-1993) приехала в конце 80-х годов.

Когда я рассказывала о клубе "Возвращение", она спросила: "Что значит это название?". Ведь она приехала погостить, и совсем не хочет возвращаться. Но с удовольствием встретится со своими читателями и расскажет о годах, проведенных во Франции и Америке, о своих современниках.

На русском языке к тому времени вышли её автобиографическая книга "Курсив мой" и книга о баронессе М. Будберг "Железная женщина".
В 1986 году появилась книга-исследование "Люди и ложи. Русские масоны 20 столетия".
Нина Николаевна обладала красивой, отчётливой речью. Чувствовалось, что она рациональный человек. Иногда – была резка и категорична.
В Америке она работала профессором Принстонского университета.

Замечательно рассказывала она о Владиимире Набокове, которого она очень высоко ценила. Любила она поэзию И. Бродского. Очень не любила рисовки, позы.

Я видела её целеустремленным, очень твёрдым человеком. В душе я её тоже называла "Железной женщиной".
Будучи старше 70 лет, она овладела компьютером, водила машину и, по её словам, собираясь в Швецию, выучила шведский язык.

Известность и слава пришли к ней в 1969 году. До Москвы они докатились в 80-х, когда в журнале был опубликован роман "Железная женщина".
Встреча с ней состоялась в 1989 году.

88-летнюю писательницу рвали на части. Я с ней провела один день с утра и до вечера. Утром она просила поехать вместе с ней в редколлегию журнала "Литературное обозрение".

За большим столом собрались писатели, критики. Во главе был Лазарь Лазарев. Помню Л. Аннинского. Много вопросов, много ответов.
Во второй половине дня мы поехали в МГУ на Воробьевы горы. Там её ждал переполненный зрителями актовый зал.

Студенты и педагоги с огромным интересом слушали замечательное выступление Нины Николаевны. Опять вопросы, опять ответы о – жизни в Америке, об известных современниках.

В Америку Нина Николаевна приехала из Франции, разоренной войной, где не было отопления, горячей воды. Люди были измучены. Мало иллюзий осталось после того, что люди пережили с 1939 по 1948 годы.

"Америка – страна, где зря зла не желают"- говорила она.

Ложь там карается строже убийства. Ложь считается постыдным явлением.
За долгие годы жизни в Америке у Берберовой появились друзья. Об этом и о многом другом рассказывала Нина Николаевна в университете.

Вечером я спросила эту, казалось бы, неутомимую женщину, не устала ли она, пригласила её в университетскую столовую. Она взяла только чай. Ответила, что она не устает, только иногда у неё болят колени.

Предстояла ещё одна встреча с ней. В эти же дни состоялся вечер памяти Владислава Ходасевича.
В 21 год Нина Николаевна вышла замуж за него. С ним эмигрировала, вначале в Берлин, потом они переехали в Париж. Вместе они были до 1932 года. Но расставшись, поддерживали дружеские отношения до смерти Ходасевича в 1939 году.

Она рассказывала о нем, о жизни в Берлине и Париже, о его творчестве, читала его стихи. Встреча с ней стала важным событием клуба.

Сейчас можно найти и прочитать все книги Нины Николаевной Берберовой, которые уже в 30-х годах сделали её известной в Европе. Перу Берберовой принадлежит цикл из 12 рассказов о жизни русских эмигрантов под названием "Биянкурские праздники", написанных в ироническом стиле, "Последние и первые", "Роман из эмигрантской жизни", "Без заката".

Она печаталась в многочисленных журналах, сборниках, посещала заседания общества "Зелёная Лампа", возникшего по инициативе Д. Мережковского и З. Гипиус.

Нина Николаевна говорила о трагедии эмигрантской жизни. "Унося в себе Россию, она становится (эмигрантская молодёжь) лицом к Европе, ради того глубоко русского дела, которого там делать сейчас нельзя".

Её перу принадлежат замечательные книги о П.И. Чайковском "История одинокой жизни" и книга "Бородин".А мы о ней ничего не знали 50 лет.
На фотографии Н.Н.Берберова и М.Чудакова в аэропорту.

Рецензии

В своё время очень много слышал о Нине Берберовой, её имя то было на слуху, то стыдливо замалчивалось. Наверное, у нас не печатали и не издавали. Совпали её эмиграция и моя "ссылка" в Якутию... Не вспомнить, читал ли я что-то конкретное, принадлежащее её перу. Придётся восполнять, Майя Владимировна, а Вы - тому виной.

Улыбаюсь, но удовольствие получил. Как раз сейчас нашёл несколько цитат из Нины Берберовой. Весьма понравилась одна: "Одни хотели мир изменить. Другие хотели мир поправить. Между этими двумя племенами не могло быть смешанных браков".

Доброго здоровья!

БЕРБЕРОВА, НИНА НИКОЛАЕВНА (1901–1993), русская писательница, литературный критик. Родилась 26 июля (8 августа) 1901 в Санкт-Петербурге. С 1922 находилась в эмиграции, где и состоялся ее литературный дебют (стихи в журнале «Беседа», издаваемом М.Горьким и мужем Берберовой до 1932 В.Ф.Ходасевичем). Сотрудник и постоянный автор газеты «Последние новости» до ее закрытия в 1940, опубликовала в 1928–1940 серию рассказов Биянкурские праздники ; вместе с романами Последние и первые (1930), Повелительница (1932) и Без заката (1938) они определили репутацию Берберовой-прозаика.

В откликах критики отмечалась близость прозы Берберовой «хорошо расчищенным садам французского романа» (В.Вейдле) и вместе с тем серьезность ее попытки создать «образ эмигрантского мира в его эпическом преломлении» (В.Набоков). Повседневная жизнь эмиграции, социальный ландшафт окраины или «подполья» определили звучание цикла рассказов Облегчение участи , печатавшегося в 1930-е годы и в 1948 вышедшего отдельным изданием. Здесь рождается важная для всего творчества Берберовой тема бездомности, осознаннной не как трагедия, но как неизбежный удел человека 20 столетия, который свободен от приверженности «гнезду», переставшему служить «символом защиты, прелести и прочности жизни».

Тем не менее в Последних и первых описана именно попытка построения «гнезда» для терпящих бедствие. Герой романа, запретив себе тоску по России, пробует создать что-то вроде русской крестьянской общины, не только предоставляющей кров, но вернувшей ее участникам ощущение своей культурной самобытности. Эта тема впоследствии не нашла продолжения в творчестве Берберовой, но оказалась вплетенной в ее личную биографию: годы оккупации она прожила на маленькой ферме, занимаясь крестьянским трудом.

В 1950 Берберова переехала в США, где преподавала русский язык, а затем русскую литературу в Принстонском университете. Круг ее писательских интересов остался прежним. В романе Мыс бурь (1950) описаны два поколения эмиграции: старшее, которое не мыслит своей жизни вне традиционных русских установлений («люди прошлого века»), и молодое, для которого «вселенское» важнее, чем «родное». Утрата России приводит «второе поколение» и к утрате Бога, но переживаемые ею житейские и духовные бедствия осмысляются как этапы освобождения от оков традиции, на которой держалось рухнувшее с революцией мироустройство.

Еще до войны Берберовой были опубликованы две книги документально-биографического характера (Чайковский, история одинокой жизни , 1936, Бородин , 1938), оцененные как явления нового литературного качества: роман без вымысла, или, как писал Ходасевич, «творчески увиденная» биография, строго держащаяся фактов, однако освещающая их со свободой, присущей романистам. Как критик Берберова обосновывала перспективность этого жанра, который особенно востребован во времена интереса к незаурядным индивидуальностям и судьбам. Высшим ее достижением на этом пути стала Железная женщина (1981), биография баронессы М.Будберг, жизнь которой была тесно связана с М.Горьким, а затем с Г.Уэллсом. Обходясь без выдумки и без «украшений, рожденных воображением», Берберова создала яркий портрет авантюристки, принадлежавшей к тому человеческому типу, который, с точки зрения автора, особенно наглядно выявил типичные черты 20 в.: исключительная женщина в беспощадное время, заставившее позабыть о многих моральных заповедях и «жить, чтобы выжить». Построенный на неизвестных документах, письмах и свидетельствах очевидцев, воспоминаниях автора о собственных встречах с героиней и историко-философских размышлениях, рассказ охватывает почти полвека, завершаясь описанием поездки Будберг в 1960 в Москву к опальному Б.Пастернаку.

В 1969 по-английски, а в 1972 по-русски была опубликована автобиография Н.Берберовой Курсив мой , в которой, оглядываясь на свою жизнь, она устанавливает «возвращающиеся темы» и реконструирует свое прошлое в духовном и идейном контексте времени. Определяя свою жизненную и литературную позицию как антипочвенную, антиправославную и прозападную, Берберова через эти характеристики выстраивает «структуру» собственной личности, противостоящей «бессмысленности и непрочности мира». Книга дает уникальную панораму интеллектуальной и художественной жизни русской эмиграции в период между двумя мировыми войнами. Она содержит ценные мемуарные свидетельства (особенно о Ходасевиче) и разборы творчества видных писателей русского Зарубежья (Набоков, Г.Иванов и др.).

В 1989 Берберова приезжала в Россию, встречалась с литературными критиками и читателями.

Биография

Нина Николаевна Берберова - русская писательница, автор документально-биографических исследований.

С 1922 находилась в эмиграции, где состоялся ее литературный дебют (стихи в журнале «Беседа», издаваемом М.Горьким и мужем Берберовой до 1932 В.Ф.Ходасевичем). Сотрудник и постоянный автор газеты «Последние новости» до ее закрытия в 1940, опубликовала в 1928-1940 серию рассказов "Биянкурские праздники"; вместе с романами "Последние и первые " (1930), "Повелительница "(1932) и "Без заката" (1938) они определили репутацию Берберовой-прозаика.

В откликах критики отмечалась близость прозы Берберовой «хорошо расчищенным садам французского романа» (В.Вейдле) и вместе с тем серьезность ее попытки создать «образ эмигрантского мира в его эпическом преломлении» (В.Набоков). Повседневная жизнь эмиграции, социальный ландшафт окраины или «подполья» определили звучание цикла рассказов "Облегчение участи", печатавшегося в 1930-е годы и в 1948 вышедшего отдельным изданием.

Здесь рождается важная для всего творчества Берберовой тема бездомности, осознаннной не как трагедия, но как неизбежный удел человека 20 столетия, который свободен от приверженности «гнезду», переставшему служить «символом защиты, прелести и прочности жизни».

Тем не менее в "Последних и первых" описана именно попытка построения «гнезда» для терпящих бедствие. Герой романа, запретив себе тоску по России, пробует создать что-то вроде русской крестьянской общины, не только предоставляющей кров, но вернувшей ее участникам ощущение своей культурной самобытности. Эта тема впоследствии не нашла продолжения в творчестве Берберовой, но оказалась вплетенной в ее личную биографию: годы оккупации она прожила на маленькой ферме, занимаясь крестьянским трудом.

В 1950 Берберова переехала в США, где преподавала русский язык, а затем русскую литературу в Принстонском университете. Круг ее писательских интересов остался прежним. В романе "Мыс бурь" (1950) описаны два поколения эмиграции: старшее, которое не мыслит своей жизни вне традиционных русских установлений («люди прошлого века»), и молодое, для которого «вселенское» важнее, чем «родное». Утрата России приводит «второе поколение» и к утрате Бога, но переживаемые ею житейские и духовные бедствия осмысляются как этапы освобождения от оков традиции, на которой держалось рухнувшее с революцией мироустройство.

Еще до войны Берберовой были опубликованы две книги документально-биографического характера ("Чайковский, история одинокой жизни", 1936, "Бородин", 1938), оцененные как явления нового литературного качества: роман без вымысла, или, как писал Ходасевич, «творчески увиденная» биография, строго держащаяся фактов, однако освещающая их со свободой, присущей романистам. Как критик Берберова обосновывала перспективность этого жанра, который особенно востребован во времена интереса к незаурядным индивидуальностям и судьбам. Высшим ее достижением на этом пути стала "Железная женщина" (1981), биография баронессы М.Будберг, жизнь которой была тесно связана с М.Горьким, а затем с Г.Уэллсом. Обходясь без выдумки и без «украшений, рожденных воображением», Берберова создала яркий портрет авантюристки, принадлежавшей к тому человеческому типу, который, с точки зрения автора, особенно наглядно выявил типичные черты 20 в.: исключительная женщина в беспощадное время, заставившее позабыть о многих моральных заповедях и «жить, чтобы выжить». Построенный на неизвестных документах, письмах и свидетельствах очевидцев, воспоминаниях автора о собственных встречах с героиней и историко-философских размышлениях, рассказ охватывает почти полвека, завершаясь описанием поездки Будберг в 1960 в Москву к опальному Б.Пастернаку.

В 1969 по-английски, а в 1972 по-русски была опубликована автобиография Н.Берберовой "Курсив мой", в которой, оглядываясь на свою жизнь, она устанавливает «возвращающиеся темы» и реконструирует свое прошлое в духовном и идейном контексте времени. Определяя свою жизненную и литературную позицию как антипочвенную, антиправославную и прозападную, Берберова через эти характеристики выстраивает «структуру» собственной личности, противостоящей «бессмысленности и непрочности мира». Книга дает уникальную панораму интеллектуальной и художественной жизни русской эмиграции в период между двумя мировыми войнами. Она содержит ценные мемуарные свидетельства (особенно о Ходасевиче) и разборы творчества видных писателей русского Зарубежья (Набоков, Г.Иванов и др.).

В 1989 Берберова приезжала в Россию, встречалась с литературными критиками и читателями.

Библиография

1926 - Жених
1930 - Последние и первые. Роман из эмигрантской жизни
1932 - Повелительница
1935 - Аккомпаниаторша
1936 - Чайковский. История одинокой жизни
1937 - Воспоминания о Марине Цветаевой
1938 - Бородин
1938 - Без заката
1949 - Облегчение участи
1958 - Памяти Шлимана
1972 - Курсив мой
1981 - Железная женщина
1986 - Люди и ложи
1996 - Мыс бурь

1926 - Тряхнет Апостол Петр ключами...
1984 - Стихи

Экранизации

1992 - Аккомпаниаторша / L"accompagnatrice

Нина Берберова - женщина, которую можно назвать одним из самых ярких представителей русской эмиграции. Она жила в непростое время в истории нашей страны, которое пытались осмыслить многие писатели и поэты. Не осталась в стороне и Нина Берберова. Ее вклад в изучение русской эмиграции неоценим. Но обо всем по порядку.

Происхождение, годы обучения

Берберова Нина Николаевна (годы жизни - 1901-1993) - поэтесса, писательница, литературный критик. Она родилась в Санкт-Петербурге 26 июля 1901 года. Семья Берберовых являлась довольно обеспеченной: мать была тверской помещицей, а отец служил в Министерстве финансов. Нина Николаевна училась сначала в Археологическом университете. Затем она окончила Донской университет в Ростове-на-Дону. Здесь с 1919 по 1920 гг. Нина училась на историко-филологическом факультете.

Первые стихи, знакомство с Ходасевичем, эмиграция

В 1921 году в Петрограде Нина Берберова написала первые свои стихи. Однако лишь одно из них было напечатано в сборнике "Ушкуйники" 1922 года. Благодаря первым произведениям она была принята в поэтических кругах Петрограда. Так произошло ее знакомство со многими поэтами, включая и В. Ходасевича, супругой которого вскоре стала Нина Николаевна. Вместе с ним она выехала за границу в 1922 году. Прежде чем поселиться надолго в Париже, семья Берберовых сначала гостила в Берлине и Италии у М. Горького, а затем переехала в Прагу.

Итак, с 1922 года Нина Николаевна находилась в эмиграции. Именно здесь состоялся ее настоящий дебют в литературе. Стихи Берберовой были опубликованы в издаваемом М. Горьким и В. Ф. Ходасевичем журнале "Беседа".

Рассказы и романы Берберовой

Нина Берберова была сотрудником газеты "Последние новости" и ее постоянным автором. В период с 1928 по 1940 гг. она опубликовала в ней серию рассказов "Биянкурские пряники". Это иронико-символические, лирико-юмористические произведения, посвященные жизни в Биянкуре русских эмигрантов. При этом последние являются рабочими завода "Рено", пьяницами, нищими, деклассированными чудаками и уличными певцами. В этом цикле ощущается влияние раннего А. Чехова, а также М. Зощенко. Тем не менее, в них было много и своего.

До закрытия газеты "Последние новости" в 1940 году в ней появились следующие романы Берберовой: в 1930 году - "Последние и первые", в 1932 - "Повелительница", в 1938 - "Без заката". Именно они определили репутацию Нины Николаевны как прозаика.

"Облегчение участи"

Критика отмечала близость Берберовой французским романам, а также серьезность попытки Нины Николаевны создать в эпическом преломлении "образ эмигрантского мира". Жизнь за границей, социальный ландшафт "подполья" (окраины) определили звучание "Облегчения участи". Этот цикл рассказов публиковался в 1930-е годы. А в 1948-м отдельным изданием вышла одноименная книга. В этом цикле родилась тема бездомности, важная для творчества Берберовой в целом. При этом бездомность осознавалась Ниной Николаевной не как трагедия, но как удел человека 20 века, свободного от приверженности своему "гнезду", которое перестало быть символом "прочности жизни", "прелести" и "защиты".

"Последние и первые"

В "Последних и первых", однако, была описана попытка построения такого "гнезда". Запретив себе тосковать по родине, герой романа попробовал создать нечто вроде крестьянской общины, которая предоставляла не только кров, но и должна была вернуть ощущение культурной самобытности ее участникам. Отметим, что до Берберовой почти никто не описывал беллетристически жизнь и быт, чаяния и мечты рядовых русских эмигрантов. Впоследствии тема построения крестьянской общины не получила развития в произведениях Берберовой. Однако она осталась вплетенной в ее биографию. Нина Николаевна прожила годы оккупации на маленькой ферме, где она занималась крестьянским трудом.

"Повелительница" и "Без заката"

"Повелительница" - второй роман Нины Николаевны. Он был опубликован в 1932 году. В произведении говорится о подробностях быта эмигрантской молодежи, относящейся к третьему поколению. В 1938 году появился третий роман - "Без заката". Перед читателями и героями в нем ставился вопрос о том, чем и как жить женщине-эмигрантке из России. Однозначный ответ на него следующий: только взаимная любовь может дать счастье. Критика отмечала, что эти рассказы, связанные искусственно между собой, поучительны, остры, занимательны, а иногда пленяют неженской зоркостью к людям и вещам. В книге много прекрасных лирических строчек, ярких страниц, значительных и глубоких мыслей.

Переезд в США, "Мыс бурь"

Затем, в 1950 году, переехала в США Нина Берберова. Биография ее в эти годы отмечена преподаванием в Принстонском университете сначала русского языка, а потом и русской литературы. Однако круг писательских интересов Нины Николаевны остался прежним. В 1950 году появился роман "Мыс бурь". В нем говорится о двух поколениях эмиграции. Для молодого "вселенское" более важно, чем "родное", а старшее поколение ("люди прошлого века") не мыслит жизни вне русских традиций. Утрата своей страны приводит к утрате Бога. Однако духовные и житейские бедствия, которое она переживает, осмысляются как освобождение от оков традиционных установлений, на которых держалось мироустройство, рухнувшее с революцией.

Две книги о композиторах

Нина Берберова книги о композиторах опубликовала еще до войны. Эти произведения имеют документально-биографический характер. В 1936 году появился "Чайковский, история одинокой жизни", а в 1938-м - "Бородин". Они были оценены как явления, имеющие новое литературное качество. Это были так называемые романы без вымысла или, по словам увиденная творчески, которая строго придерживалась фактов, но освещала их с присущей романистам свободой.

"Железная женщина"

Нина Берберова как критик обосновывала бесперспективность данного жанра, особенно востребованного в период интереса к незаурядным судьбам и индивидуальностям. Высшим достижением Нины Николаевны на этом пути стала появившаяся в 1981 году книга "Железная женщина". Это биография баронессы М. Будберг. Ее жизнь была тесно связана сначала с М. Горьким, а потом - с Г. Уэллсом.

Берберова, обходясь без рожденных воображением "украшений" и выдумки, сумела создать яркий портрет авантюристки. М. Будберг принадлежала к типу людей, который, как считала Берберова, особенно наглядно выражает типичные черты 20 века. В беспощадное время это была исключительная женщина. Она не поддавалась требованиям эпохи, заставлявшим позабыть о моральных заповедях и жить просто для того, чтобы выжить. Рассказ, построенный на письмах, документах, свидетельствах очевидцев, а также на воспоминаниях самого автора о встречах с героиней и размышлениях о ходе истории, охватывает практически полвека. Он заканчивается описанием поездки, которую Будберг совершила в 1960 году, когда отправилась к опальному Б. Пастернаку в Москву.

"Курсив мой"

В 1969 году на английском, а затем и на русском (в 1972-м) была напечатана автобиография Нины Берберовой "Курсив мой". Оглядываясь на собственную жизнь, Нина Николаевна видит в ней "возвращающиеся темы", а также реконструирует в идейном и духовном контексте времени свое прошлое. Определяя свою литературную и жизненную позицию как прозападную, антиправославную и антипочвенную, она выстраивает через эти характеристики "структуру" своей личности, противостоящей "непрочности" и "бессмысленности" мира. В книге представлена панорама художественной и интеллектуальной жизни русской эмиграции в годы между двумя мировыми войнами. В ней имеются важные мемуарные свидетельства (в особенности о Ходасевиче), а также разборы творчества писателей русского зарубежья (Г. Иванов, Набоков и др.).

Берберова Нина Николаевна в 1989 году приезжала в Россию, где встречалась с читателями и литературными критиками. Умерла она 26 сентября 1993 года в Филадельфии. И сегодня остается востребованным творчество Нины Берберовой. Список литературы о ней уже достаточно внушителен.