Публикации раздела Музеи

Путеводитель по наивному искусству

Н аивное искусство или искусство непрофессиональных художников нечасто попадает во внимание галеристов и арт-критиков. Однако работы наивистов, простые и открытые, могут быть не менее драматичны и даже художественно значимы, чем полотна признанных мастеров. О том, что такое наивное искусство и почему интересно за ним следить, - в материале портала «Культура.РФ» .

Наивный - значит простой

Александр Емельянов. Автопортрет. 2000-е. Частное собрание

Владимир Мелихов. Раздвоение. 1989. Частное собрание

Наивное искусство - это творчество художников без профессионального образования, которые при этом системно и постоянно занимаются живописью. В самом наиве можно выделить отдельные направления, например ар брют или аутсайдер-арт - искусство художников с психиатрическим диагнозом.

Очень важный вопрос для искусствоведов - как отличить наивиста от дилетанта. Критериями оценки творчества таких художников обычно служат самобытность и качество их работ. Большую роль играет и личность самого автора: посвятил ли он жизнь искусству, стремился ли что-то сказать в своих работах (живописных, графических, скульптурных).

Первый наивный

Наивное искусство существовало всегда. Наскальная живопись, палеолитическая скульптура и даже античные куросы и кариатиды - все это выполнено в примитивистской манере. Выделение наива как самостоятельного течения изобразительного искусства произошло не одномоментно: этот процесс занял более века и завершился в конце XIX столетия. Пионером этого новаторского течения стал Анри Руссо, французский художник-самоучка.

Руссо долгое время служил в таможне, уже в зрелом возрасте оставил профессию и серьезно занялся живописью. Впервые он пытался выставить некоторые работы в 1886 году на парижской «Выставке независимых», но был осмеян. А позже, в начале XX века, он познакомился с известными авангардистами, в том числе Робертом Делоне, который оценил смелый стиль Руссо. Авангардисты часто «вытаскивали» таких самобытных живописцев, как Руссо, помогали им развиваться и даже черпали в их работах, в их видении вдохновение для собственного художественного поиска. Вскоре работы Руссо начали пользоваться спросом, публика оценила оригинальность его сюжетов и особенно его работу с цветом.

В России наивное искусство предстало перед массовым зрителем на организованной художником Михаилом Ларионовым выставке «Мишень» 1913 года. Именно там впервые экспонировали работы Нико Пиросмани , которые привезли из Грузии братья Кирилл и Илья Зданевичи, художники и искусствоведы. До этой выставки публика не представляла, что любительское искусство могло быть больше, чем лубочные вывески и фольклорные росписи.

Наивные черты

Нико Пиросмани. Портрет Созашвили. 1910-е. Московский музей современного искусства

Нико Пиросмани. Женщина с пасхальными яйцами. 1910-ые гг. Московский музей современного искусства

Работы наивных мастеров часто объединяют атмосфера радости и восторженный взгляд на повседневную жизнь, яркий колорит и внимание к деталям, совмещение вымысла и реальности.

Многие классики отечественного наивного искусства кроме, пожалуй, Нико Пиросмани и Сосланбека Едзиева, прошло школу ЗНУИ - Заочного народного университета искусств. Он был основан в 1960 году на базе художественных курсов имени Надежды Крупской; в нем преподавали Роберт Фальк, Илья Машков, Кузьма Петров-Водкин и другие маститые авторы. Именно обучение в ЗНУИ давало наивистам возможность получить технические навыки, а также профессиональное мнение о своих работах.

Каждый наивист формируется как художник в некой изоляции, навсегда остается замкнут в рамках собственных идей и собственного стиля и может всю жизнь работать с кругом вечных тем. Так, работы Павла Леонова 1980-х и конца 1990-х годов мало чем отличаются: похожие композиции, похожие герои, все то же восприятие действительности, близкое к детскому. Разве что краски становятся более качественными, а холсты - масштабными. То же можно сказать об абсолютном большинстве наивистов. Даже на значимые общественные события они реагируют особенно: не меняют стилистику в зависимости от времени, а лишь добавляют в работы новые вещественные приметы эпохи. Как, например, классик наива Владимир Мелихов. Его работа «Раздвоение» - это прекрасная иллюстрация женской доли в Советском Союзе. На ней изображена женщина, которая буквально находится в двух местах одновременно: работает на заводе одной рукой, а второй - нянчит ребенка.

Наивные темы

Павел Леонов. Автопортрет. 1960. Московский музей современного искусства

Павел Леонов. Уборка урожая. 1991. Московский музей современного искусства

Наивисты обращаются к общечеловеческим темам, близким каждому: рождение и смерть, любовь и дом. Их работы всегда понятны, поскольку художники стараются наиболее просто выражать волнующие их идеи, не углубляясь в символизм и скрытые смыслы.

Одним из первых сильных впечатлений наивного художника становится его выход в город, в социальную среду. Наивистам, которые, как правило, живут в деревне, свойственно идеализировать город, они пишут улицы и скверы светлыми, воздушными и причудливыми. Особенно художников, например Эльфриду Мильтс, вдохновляют технологические новшества - в частности, московское метро.

Еще одной общей для наивного искусства темой можно считать изображение человека - портреты и в особенности автопортреты. Наивистам присущ способ исследования мира через призму своей личности, собственного облика и облика окружающих людей. А также их интересует способ отражения внутреннего мира человека в его внешности. Поэтому работ портретного жанра дают возможность зрителю познакомиться с наивистами почти лично, узнать их такими, какими художники воспринимают самих себя. Замкнутость наивистов в собственном внутреннем мире иллюстрирует, например, автопортрет современного художника Александра Емельянова. Он изображает себя как совокупность образов и тем, к которым обращается.

Почти все классики наивного искусства так или иначе интерпретируют тему детства. Наивисты всегда остаются детьми, поэтому связанные с этой идеей работы - трогательные и непосредственные - становятся некой точкой соприкосновения ребенка прошлого и ребенка нынешнего, до сих пор живущего в душе художника. Примечательно, что себя в образе ребенка наивисты почти никогда не пишут. Они концентрируются на окружающем мире, на портретах других детей, на изображении животных - на том, что можно увидеть в азбуке.

Светлана Никольская. Сталин умер. 1997. Московский музей современного искусства

Александр Лобанов. Автопортрет в овальной раме под гербом СССР. 1980. Московский музей современного искусства

Следующая важная тема в наивном искусстве - тема застолья. Художники очень любят писать натюрморты, пиры, свадьбы и гулянья - особенно часто их можно увидеть на картинах Нико Пиросмани, Павла Леонова и Василия Григорьева, для которых застолье приобретает сакральный, евхаристический смысл. Пир любви, пир веселья, пир семейного круга - каждый художник находит в этой теме что-то очень личное и ценное. Как и в теме дома, семейного очага, который символизирует покой, уют и безопасность. В работах Павла Леонова, советская действительность всегда связана с радостью, праздниками и парадами. Даже труд Леонов изображает радостным и светлым.

Однако наивное искусство не всегда идиллическое. Например, аутсайдер-арт или ар брют зачастую оставляют у зрителя неясное тревожное ощущение. В этих работах не существует стройного и законченного мира - художники чаще всего концентрируются на одном мотиве или предмете и воспроизводят его в каждой работе. Для классика аутсайдер-арта Александра Лобанова таким объектом стала винтовка Мосина. Сам Лобанов из винтовки никогда не стрелял, да и в работах его нет ни войны, ни жестокости, ни боли. Этот предмет - словно артефакт, воплощение силы, как и активная советская символика, которая присутствует в абсолютном большинстве его работ.

Ключевые философские темы для художников - рождение и смерть. Наивисты обожествляют рождение человека, как физическое, так и личностное, сравнивают его с божественным зарождением жизни в общем. А уход человека они воспринимают с точки зрения оставшейся о нем памяти и боли. Так, например, на картине Светланы Никольской люди, облаченные в серое, контрастируют с насыщенно-красным фоном, прочесть их мысли или чувства невозможно - они будто окаменели.

Эпоха классического наива постепенно уходит. Сегодня столь закрытое и обособленное существование наивистов, каким оно было раньше, невозможно. Художники должны активно включаться в арт-процесс, понимать, что происходит на арт-рынке. Это не хорошо и не плохо - просто показатель времени. И тем ценнее будет каждое зрительское обращение к наивному искусству, пока оно окончательно не исчезло.

Портал «Культура.РФ» благодарит за помощь в подготовке материала старшего научного сотрудника ММОМА , участника кураторской группы выставки «НАИВ…НО» Нину Лаврищеву и сотрудника Музея русского лубка и наивного искусства Марию Артамонову.

naive art

В 20 в. все большее внимание стало привлекать одно явление, которое раньше не считали искусством вовсе. Это творчество художников -любителей, или т.н. художников выходного дня . Их творчество называют наивизмом или примитивизмом. Первый наивист принятый всерьез, был француз, служащий таможни Анри Руссо (1844 – 1910), который посвятил себя живописи, выйдя на пенсию. Его картины изображали то события повседневной жизни, то полные фантазии образы дальних стран, пустынь и тропических лесов. В отличие от многих позднейших наивистов, Руссо был непритворно наивен, он верил в свое призвание и писал свои картины с неуклюжими, беспомощно нарисованными и забавными человеческими и звериными фигурами, не испытывая сомнений.

Не заботился он и о перспективе. Но сочетания цветов в его картинах красивы, а простота и непосредственность придают им большое обаяние. Это заметили уже в начале века кубисты во главе с Пикассо, они первыми стали поддерживать наивизм.

Другой выдающийся наивист, который так и не дождался признания при жизни, был грузин Нико Пиросманашвили (1862 – 1918).

На картинах этого самоучки мы видим животных, пейзажи, жизнь простых людей: труд, праздничные пиршества, ярмарочные сцены и т. п. Сильная сторона творений Пиросманашвили – великолепная красочная гамма и ярко выраженная грузинская национальная самобытность.

Музей наивного искусства в Париже

Большая часть наивистов – это люди, живущие в захолустных уголках, в маленьких городах или деревнях и лишенные возможности учиться живописи, но полные желания творить. Даже в технически беспомощных работах наивистов сохранена та свежесть чувств, к которой стремится и высокое искусство, поэтому наивизм привлекал и профессиональных художников.

Примечательна судьба наивизма в Америке. Там уже в XIX в. к нему относились серьезно и работы наивистов собирали для музейных коллекций. В Америке было мало художественных школ, большие художественные центры Европы были далеко, но у людей не ослабевало стремление к красоте и желание запечатлеть в искусстве свое жизненное окружение. Выходом стало искусство любителей.

Анна Силивончик родилась в 1980 году в городе Гомеле. С 1992 по 1999 гг. училась в Республиканском лицее искусств (Минск, Беларусь). 1999-2007 гг. - обучение в Белорусской Государственной Академии Искусств, отделение станковой живописи в Минске. С 1999 - участие в областных и республиканских выставках. Диплом 4-ой Ташкентской Международной бьеннале современного искусства (2007).

В настоящее время живет и работает в Минске.

В среде молодых белорусских живописцев её по праву считают яркой индивидуальностью за необычайно самобытный авторский стиль, созданный особый мир образов. Источник эстетических ориентировАнны следует искать в фантастическом реализме М.Шагала, наивном искусстве примитивистов начала ХХ века, и, конечно, в народном декоративно-прикладном искусстве и фольклоре.

Анна работает в традиционной технике масляной живописи, но постоянно экспериментирует с различными изобразительными средствами, используя фактуру и рисунок холста, который подбирает специально для каждого произведения. Очень тонкое чувство цвета и продуманность линии, доскональная работа над деталями помогают очень точно выразить определенное настроение

Надо отдать должное: работы художницы пронизаны хорошей долей тонкого юмора и дают зрителям сильный эмоциональный заряд, поражая своей метафоричностью, рождая множество неожиданных ассоциаций.

Работы находятся в Музее современного искусства Минска, Беларусь, и в частных коллекциях в России и за рубежом.

artnow.ru

«Родилась во мне охота к малеванию масляными красками. Никогда я еще не малевал оными: а тогда вздумалось учинить тому опыт и срисовал с самого себя портрет на холсте», - писал осенью 1763 года в своем дневнике тульский дворянин Андрей Болотов. Прошло более двух с половиной столетий, а «охота к малеванию красками» продолжает одолевать и наших современников. Людей, никогда не бравших в руки карандаш и кисть, вдруг охватывает неодолимая страсть к изящным художествам.

Появление нового направления

Наивное искусство XX - начала XXI века заметно отличается от примитива предшествующих столетий. Причины этого, как ни странно, кроются в развитии «ученого» искусства. В конце XIX века ведущие европейские мастера остро осознали «усталость» современной им культуры. Они стремились почерпнуть жизненные силы из дикарского, первобытного мира, существовавшего в прошлом или еще сохранившегося в отдаленных уголках планеты. Одним из первых по этому пути пошел Поль Гоген. Отказавшись от благ одряхлевшей европейской цивилизации, художник пытался поставить знак равенства между «примитивной» жизнью и «примитивным» творчеством, хотел ощутить себя человеком, в жилах которого течет кровь дикаря. «Здесь, подле моей хижины, в полном безмолвии, я грежу о буйных гармониях среди опьяняющих меня запахов природы», - писал Гоген о своем пребывании на Таити.

Через увлечение примитивом прошли многие мастера начала прошлого столетия: Анри Матисс собирал африканскую скульптуру, Пабло Пикассо приобрел и повесил на видном месте в своей мастерской портрет Анри Руссо, Михаил Ларионов на выставке «Мишень» показал публике ремесленные вывески, произведения Нико Пиросманашвили и детские рисунки.

С 1910-х годов художники-примитивы получили возможность экспонировать свои произведения рядом с работами профессиональных мастеров. В результате с примитивом произошла разительная перемена: он осознал собственную художественную ценность, перестал быть явлением периферийной культуры. Простодушие примитива все более становится мнимым. Руссо незадолго до смерти признавался: «Я сохранил мою наивность… Теперь я уже не смог бы изменить свою манеру письма, приобретенную упорным трудом».

В этот момент и возникает наивное искусство как особое художественное явление, отличное от примитива. Нередко творчество наивных художников определяют как непрофессиональное искусство, выдвигая на первый план отсутствие художественной выучки академического образца. Но этого явно недостаточно, чтобы понять его отличие от дилетантизма и ремесленничества. «Наивное» переносит акцент с результата на внутренние причины. Это не только «неученое», но и «простодушное», «бесхитростное» - непосредственное, нерасчлененное, не знающее рефлексий ощущение действительности.

Отличительные особенности

Самоучка в поисках самовыражения бессознательно обращается к формам детского творчества - к контурности, уплощенному пространству, декоративности как к первоэлементам создаваемого им нового мира. Взрослый не может рисовать как ребенок, но может по-детски непосредственно воспринимать окружающее. Отличительная особенность наивного искусства заключается не в творениях художника, а в его сознании. Картина и изображенный на ней мир ощущаются автором как реальность, в которой он сам существует. Но не менее реальны для художника и его видения: «То, что я хочу написать - всегда со мною. Все это я сразу вижу на полотне. Предметы сразу просятся на полотно, уже готовые и в цвете, и в форме. Когда я работаю, то все предметы отделываю до тех пор, пока под кисточкой не почувствую, что они живые и шевелятся: и животные, и фигуры, вода, растения, плоды и вся природа» (Е. А. Волкова).

Прообразы изображаемых предметов существуют в воображении автора в виде материализованных, но неживых фантомов. И только в процессе завершения картины происходит их одушевление. Эта сотворенная на холсте жизнь и есть рождение нового мифа.

// пичугин2

Наивный художник изображает не столько то, что видит, сколько то, что знает. Стремление передать свои идеи о вещах, людях, мире, отразить наиболее важные моменты в потоке жизни непроизвольно ведет мастера к схематизации и ясности - состоянию, когда чем проще становятся вещи, тем они значительнее.

Озеро с утками, работа в поле и на огороде, стирка белья, политическая демонстрация, свадебное застолье. На первый взгляд мир обыденный, ординарный, даже немного скучноватый. Но вглядимся внимательнее в эти нехитрые сценки. В них рассказ не столько о быте, сколько о бытии: о жизни и смерти, добре и зле, любви и ненависти, труде и празднике. Изображение конкретного эпизода воспринимается здесь не как фиксация момента, но как назидательная история на все времена. Художник неловко выписывает детали, не может отделить главное от второстепенного, но за этой неумелостью встает система мировидения, напрочь отметающая случайное, сиюминутное. Неискушенность оборачивается прозрением: желая поведать о частном, наивный художник рассказывает о неизменном, вечно сущем, незыблемом.

Наивное искусство парадоксальным образом соединяет неожиданность художественных решений и тяготение к ограниченному кругу тем и сюжетов, цитирование однажды найденных приемов. В основе этого искусства лежат повторяющиеся элементы, соответствующие общечеловеческим представлениям, типические формулы, архетипы: пространство, начало и конец, родина (потерянный рай), изобилие, праздник, герой, любовь, празверь.

Мифологическая основа

В мифологическом мышлении сущность и происхождение явления тождественны друг другу. В своем путешествии в глубь мифа наивный художник приходит к архетипу начала. Он ощущает свою близость с первым человеком, заново открывающим для себя мир. Вещи, животные и люди предстают на его полотнах в новом, неузнаваемом виде. Подобно Адаму, дающему имена всему сущему, наивный художник наделяет обыденное новым смыслом. Ему близка и понятна тема райского блаженства. Идиллия понимается художником как изначальное состояние, данное человеку от рождения. Наивное искусство словно возвращает нас к детству человечества, к блаженному незнанию.

Но не менее распространена и тема грехопадения. Популярность сюжета «изгнания из рая» свидетельствует о существовании некой родственной связи между мифом о первых людях и судьбой наивного художника, его мироощущением, его духовной историей. Изгои, люмпены рая - Адам и Ева - остро ощущают утрату блаженства и свой разлад с действительностью. Они близки наивному художнику. Ведь ему ведомы и детская безмятежность, и эйфория созидания, и горечь изгнания. Наивное искусство остро выявляет противоречие между стремлением художника познать и объяснить мир и желанием привнести в него гармонию, воскресить утраченную целостность.

Ощущение «потерянного рая», нередко очень сильное в наивном искусстве, обостряет чувство личной незащищенности живописца. В результате на полотнах часто появляется фигура героя-защитника. В традиционном мифе образ героя олицетворяет победу гармонического начала над хаосом.

В произведениях наивных художников облик победителя, хорошо знакомый по лубочным картинкам, - Илья Муромец и Аника-воин, Суворов и покоритель Кавказа генерал Ермолов - приобретает черты героя гражданской войны Чапаева и маршала Жукова. Все они являются интерпретацией образа змееборца, хранящегося в глубинах генетической памяти, и восходят к иконографии святого Георгия, поражающего дракона.

Противоположностью воину-защитнику является культурный герой-демиург. Причем в этом случае акцент переносится с внешнего действия на внутреннее напряжение воли и духа. Роль демиурга может играть мифологический персонаж, например Вакх, научивший людей виноделию, или известная историческая личность - Иван Грозный, Петр I или Ленин, олицетворяющие идею самодержца, основателя государства или, обращаясь к мифологическому подтексту, прародителя.

Но особенно популярен в наивном искусстве образ поэта. Чаще всего используется один и тот же композиционный прием: изображается сидящая фигура с листком бумаги и пером или книгой стихов в руках. Эта универсальная схема служит формулой поэтического вдохновения, а сюртук, крылатка, гусарский ментик или косоворотка выступают в качестве «исторических» деталей, подтверждающих глубокую достоверность происходящего. Поэта окружают персонажи его стихотворений, пространство созданного им мира. Этот образ особенно близок наивному художнику, потому что он всегда видит себя в картинной вселенной рядом со своими героями, вновь и вновь переживая вдохновение творца.

Большое влияние на творчество многих наивных художников оказала советская идеология. Построенная по мифологическим моделям, она сформировала образы «начала новой эры» и «вождей народов», подменила живой народный праздник советскими ритуалами: официальными демонстрациями, торжественными встречами и церемониями, награждениями передовиков производства и тому подобным.

Но под кистью наивного художника изображаемые сцены превращаются в нечто большее, чем иллюстрации к «советскому образу жизни». Из множества картин выстраивается портрет «коллективного» человека, в котором личное смазано, оттеснено на задний план. Масштаб фигур и скованность поз подчеркивают дистанцию между вождями и толпой. В итоге сквозь внешнюю канву отчетливо проступает ощущение несвободы и искусственности происходящего. Соприкасаясь с искренностью наивного искусства, идеологические фантомы помимо воли авторов превращаются в персонажей театра абсурда.

// пичугин

Суть наивности

В наивном искусстве всегда присутствует фаза копирования образца. Копирование может быть этапом в процессе становления индивидуальной манеры художника или осознанным самостоятельным приемом. Например, это часто происходит при создании портрета по фотографии. У наивного художника нет робости перед «высоким» эталоном. Рассматривая произведение, он захвачен переживанием, и это чувство преображает копию.

Ни мало не смущаясь сложностью поставленной задачи, Алексей Пичугин исполняет «Последний день Помпеи» и «Утро стрелецкой казни» в раскрашенном деревянном рельефе. Довольно точно следуя общим очертаниям композиции, Пичугин фантазирует в деталях. В «Последнем дне Помпеи» островерхий римский шлем на голове воина, несущего старика, превращается в круглую шляпу с полями. В «Утре стрелецкой казни» доска для указов возле лобного места начинает напоминать школьную - с белым текстом по черному фону (у Сурикова она цвета некрашеного дерева, а текста вообще нет). Но главное, решительным образом меняется общий колорит работ. Это уже не хмурое осеннее утро на Красной площади и не южная ночь, озаренная сполохами текущей лавы. Цвета становятся столь яркими и нарядными, что вступают в противоречие с драматизмом сюжетов, меняют внутренний смысл произведений. Народные трагедии в переводе Алексея Пичугина напоминают скорее ярмарочные гуляния.

«Комплекс творческой неполноценности» мастера, составлявший одну из привлекательных сторон «старого» примитива, в наши дни недолговечен. Художникам быстро открывают глаза на то, что их не очень умелые творения обладают своим обаянием. Невольные виновники тому - искусствоведы, коллекционеры, средства массовой информации. В этом смысле, как ни парадоксально, разрушительную роль играют выставки наивного искусства. Немногим удается, как Руссо, «сохранить свою наивность». Иногда вчерашние наивы - сознательно или бессознательно - вступают на путь культивирования собственного метода, начинают стилизовать под самих себя, но чаще, затянутые неумолимой стихией художественного рынка, падают в широкие, как ворота, объятия массовой культуры.

Наивное искусство, наив - (англ. naive art) - одна из областей искусства примитива XVIII- XX вв., включающая самодеятельное искусство (живопись, графику, скульптуру, декоративное искусство, архитектуру), а также изобразительное творчество художников-самоучек. К произведениям наивного искусства относят картины замечательного французского художника А. Руссо по прозвищу Таможенник, т.к. он был таможенником по профессии, и великолепные провинциальные портреты русских людей XVIII - XIX вв. неизвестных художников.

«Наивный» художник отличается от «не-наивного», как шаман отличается от профессора: оба — специалисты, каждый в своем роде.

Неповторимость бытового примитивного портрета обусловлена не только особенностями художественного языка, но и в равной мере характером самой натуры. В общих чертах композиционная схема купеческого портрета заимствована из современного ему профессионального искусства. В то же время строгость лиц, обостренное чувство силуэта, техника живописи заставляют вспомнить иконопись. Но еще больше чувствуется связь с лубком. Это проявляется прежде всего в самом подходе к натуре, которая воспринимается художником наивно и целостно, декоративно и красочно. В лице и одежде четко прослеживается национальный русский этнический тип. Добросовестное воспроизведение главного и второстепенного вело к созданию целостного образа, поражающего силой жизненной характерности.

Наивное искусство сочетает самобытную яркость образной фантазии, свежесть и искренность восприятия мира с отсутствием профессиональных навыков рисунка, живописи, композиции, моделировки и др.

Произведения наивного искусства крайне разнообразны по форме и индивидуальной стилистике, однако для многих из них характерны отсутствие линейной перспективы (глубину многие примитивисты стремятся передать с помощью разномасштабности фигур, особой организацией форм и цветовых масс), плоскостность, упрощенная ритмичность и симметричность, активное использование локальных цветов, обобщенность форм, подчеркивание функциональности предмета за счет тех или иных деформаций, повышенная значимость контура, простота технических приемов.

Наивное искусство, как правило, оптимистично по духу, жизнеутверждающе, многопланово и разнообразно, имеет чаще всего достаточно высокую эстетическую значимость. Наивное искусство является как бы противовесом «техничному». В наивном искусстве, нет техники, нет школы, ему невозможно научиться.Оно просто «прет» из тебя. Оно – самодостаточное. Ему все равно, как оценивают его мастера, к какому стилю его относят. Это такое исконное творчество души, и учеба скорее лишит его силы, чем отточит его.

Одна из сторон наивного искусства – наивность или простота форм, образов, техники; в нем нет гордыни, самолюбования, претензий. Но за наивностью формы отчетливо видна глубина смыслов (иначе, оставаясь наивным, оно перестает быть искусством). Оно – настоящее. Оно доступно любому – ребенку и старику, неграмотному, и доктору наук.

У художников-примитивистов XX века, которые знакомы с классическим и современным им профессиональным искусством, часто возникают интересные и оригинальные художественные решения при попытках подражать тем или иным приемам профессионального искусства при отсутствии соответствующих технических знаний и навыков.

Долгое время в России доминировало мнение о некоей «второстепенности» наивного искусства. В русском (как и в некоторых других) языке, термин «примитивный», имеет в качестве одного из главных — оценочный (и именно негативный) смысл. Поэтому уместнее остановиться на понятии наивного искусства. В самом широком смысле так обозначается изобразительное искусство, отличающееся простотой (или упрощенностью), ясностью и формальной непосредственностью изобразительно-выразительного языка, с помощью которого выражается особое, не обремененное цивилизационными условностями видение мира. При этом забывали, что ранние авангардисты, постмодернисты и художники-концептуалисты в поисках новых изобразительных форм обращались к непосредственности и простодушию наивов. Интерес к творчеству самоучек проявлял Шагал, к русскому лубку обращался Малевич, особое место занимал наив в творчестве Ларионова и Гончаровой. Во многом благодаря приемам и образам наивного искусства успех сопутствовал показам работ Кабакова, Брускина, Комара и Меламида. Те или иные приемы и элементы языка примитивистов использовали в своем творчестве многие крупные художники XX в. (экспрессионисты, П.Клее, М.Шагал, Х.Миро, П.Пикассо и др.). В Наивном искусстве многие представители культуры стремятся усмотреть пути выхода художественной культуры из цивилизационных тупиков.

Наивное искусство по видению мира и способам его художественной презентации в чем-то приближается к искусству детей, с одной стороны, и к творчеству душевнобольных - с другой. Однако в сущности своей наивное искусство отличается и от того, и от другого. Ближе всего по мировосприятию к детскому искусству стоит наивное искусство архаических народов и аборигенов Океании и Африки. Принципиальное отличие его от детского искусства заключается в глубокой сакральности, традиционализме и каноничности. Детская наивность и непосредственность мировосприятия как бы застыли навечно в этом искусстве, его выразительные формы и элементы художественного языка наполнились сакрально-магической значимостью и культовой символикой, имеющей достаточно стабильное поле иррациональных смыслов. В детском искусстве они очень подвижны и не несут культовой нагрузки. В отличие от него искусство душевнобольных, часто близкое к нему по форме, характеризуется болезненной навязчивостью одних и тех же мотивов, пессимистически-депрессивной настроенностью, невысоким уровнем художественности.