Мотивы лирических отступлений в поэме мертвые души. Лирические отступления
Поэму “Мертвые души” невозможно представить без “лирических отступлений”. Они настолько органично вошли в структуру произведения, что мы уже не мыслим его без этих великолепных авторских монологов. Благодаря “лирическим отступлениям” мы постоянно чувствуем присутствие автора, который делится с нами своими мыслями и переживаниями по поводу того или иного события, описываемого в поэме. Он становится не просто экскурсоводом, ведущим нас по страницам своего произведения, а, скорее, близким другом, с которым нам хочется разделить переполняющие нас эмоции. Зачастую мы ждем этих “отступлений” в надежде, что он своим неподражаемым юмором поможет нам справиться с возмущением или грустью, а иногда просто хотим знать его мнение по поводу всего происходящего. Кроме того, эти “отступления” обладают невероятной художественной силой: мы наслаждаемся каждым словом, каждым образом и восхищаемся их точностью и красотой.
Что же говорили знаменитые современники Гоголя по поводу “лирических отступлений” в поэме? А. И. Герцен писал: “Тут переход от Собакевичей к Плюшкиным, - обдает ужас; вы с каждым шагом вязнете, тонете глубже, лирическое место вдруг оживит, осветит и сейчас заменяется опять картиной, напоминающей еще яснее, в каком рве ада находимся”. В. Г. Белинский тоже высоко оценивал лирическое начало “Мертвых душ”, указывая на “ту глубокую, всеобъемлющую и гуманную субъективность, которая в художнике обнаруживает человека с горячим сердцем, симпатичною душою”.
С помощью “лирических отступлений” писатель выражает свое отношение не только к описываемым им людям и событиям. Эти “отступления” несут в себе утверждение высокого призвания человека, значимости больших общественных идей и интересов. Высказывает ли автор свою горечь и гнев по поводу ничтожества показанных им героев, говорит ли о месте писателя в современном обществе, пишет ли о живом, бойком русском уме - источником его лиризма являются думы о служении родной стране, о ее судьбах, печалях и скрытых гигантских силах.
Лирические места автором включены в произведение с большим художественным тактом. Вначале они содержат его высказывания только о героях произведения, но по мере развития сюжета их темы становятся все более разносторонними.
Рассказав о Манилове и Коробочке, автор ненадолго прерывает повествование, как будто хочет немного отойти в сторону, чтобы читателю стала яснее нарисованная картина жизни. Авторское отступление, которым прерывается рассказ о Коробочке, содержит в себе сравнение ее с “сестрой” из аристократического общества, которая, несмотря на иной облик, ничем не отличается от поместной хозяйки.
После посещения Ноздрёва Чичиков в дороге встречается с прекрасной блондинкой. Описание этой встречи завершается замечательным авторским отступлением: “Везде, где бы ни было в жизни, среди ли черствых, шероховато-бедных и неопрятно-плеснеющих низменных рядов ее, или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших, везде хоть раз встретится на пути человеку явленье, не похожее на все то, что случалось ему видеть дотоле, которое хоть раз пробудит в нем чувство, не похожее на те, которые суждено ему чувствовать всю жизнь”. Но все это совершенно чуждо Чичикову: его холодная осмотрительность здесь сопоставляется с непосредственным проявлением человеческих чувств.
В конце пятой главы “лирическое отступление” носит совершенно иной характер. Здесь автор говорит уже не о герое, не об отношении к нему, а о могучем русском человеке, о талантливости русского народа. Внешне это “лирическое отступление” как будто мало связано со всем предыдущим развитием действия, но оно очень важно для раскрытия основной идеи поэмы: подлинная Россия - это не собакевичи, ноздрёвы и коробочки, а народ, народная стихия.
С лирическими высказываниями о русском слове и народном характере тесно связана и та вдохновенная исповедь художника о своей юности, о своем восприятии жизни, которая открывает шестую главу.
Повествование о Плюшкине, с наибольшей силой воплотившем в себе низменные стремления и чувства, прерывается гневными словами автора, имеющими глубокий, обобщающий смысл: “И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек!”
Седьмую главу Гоголь начинает своими рассуждениями о творческой и жизненной судьбе писателя в современном ему обществе, о двух разных уделах, ожидающих писателя, создающего “возвеличенные образы”, и писателя-реалиста, сатирика. В этом “лирическом отступлении” отразились не только взгляды писателя на искусство, но также его отношение к господствующим верхам общества и к народу. “Лирическое отступление”: “Счастлив путник, который после длинной и скучной дороги...” является важным этапом в развитии повествования: оно как бы отделяет одно повествовательное звено от другого. Высказывания Гоголя освещают сущность и значение как всех предшествующих, так и последующих картин поэмы. Это “лирическое отступление” непосредственно связано с народными сценами, показанными в седьмой главе, и играет очень важную роль в композиции поэмы.
В главах, посвященных изображению города, мы встречаем авторские высказывания о чинах и сословиях: “...теперь у нас все чины и сословия так раздражены, что все, что ни есть в печатной книге, уже кажется им личностью: таково уж, видно, расположенье в воздухе”.
Описание всеобщей сумятицы Гоголь заканчивает размышлениями о человеческих заблуждениях, о ложных путях, которыми нередко шло человечество в своей истории: но смеется текущее поколение и самонадеянно, гордо начинает ряд новых заблуждений, над которыми также потом посмеются потомки”.
Особенной силы гражданский пафос писателя достигает в “лирическом отступлении”: “Русь, Русь! Вижу тебя из моего чудного, прекрасного далека”. Как и лирический монолог начала седьмой главы, это “лирическое отступление” составляет отчетливую грань между двумя звеньями повествования - городскими сценами и рассказом о происхождении Чичикова. Здесь уже широко развернута тема России, в которой “бедно, разбросано и неприютно”, но где не могут не родиться богатыри. Вслед за этим автор делится с читателем мыслями, которые вызывают в нем далекая дорога и мчащаяся тройка: “Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога! и как чудна она сама, эта дорога”. Гоголь набрасывает здесь одну за другой картины русской природы, возникающие перед взором путешественника, мчащегося на быстрых конях по осенней дороге. И несмотря на то что образ птицы-тройки остался позади, в данном “лирическом отступлении” мы снова чувствуем его.
Рассказ о главном герое поэмы завершают авторские высказывания, представляющие резкие возражения тем, кого может шокировать как главный герой, так и вся поэма, изображающая “дурное” и “презренное”.
“Лирические отступления” отражают высокое чувство патриотизма автора. Глубокой любовью овеян образ России, завершающий роман-поэму, образ, воплотивший в себе тот идеал, который освещал художнику путь при изображении мелкой, пошлой жизни.
Но без ответа остается самый важный для Гоголя вопрос: “Русь, куда ж несешься ты?” Что ждало в конце пути эту “вдохновенную Богом” страну, тогда мог ведать только Бог.
Поэма «Мертвые души» отличается по жанру от других произведений русской литературы. Лирические отступления делают ее еще более яркой. Они доказывают, что Н.В.Гоголь создал именно поэму, но не в стихах, а в прозе.
Роль отступлений
Н.В.Гоголь в тексте поэмы постоянно присутствует. Читатель чувствует его постоянно, иногда он как будто забывает о сюжете текста, уводит в сторону. Для чего так поступает великий классик:- Помогает проще пережить возмущение, которое вызывают поступки персонажей.
- Добавляет в текст юмора.
- Создает отдельные самостоятельные произведения.
- Меняет впечатление от общего описания рутинной жизни помещиков, потерявших свою душу.
Философские рассуждения
Некоторые отступления предлагают порассуждать над особенностями человеческой личности и бытия.- О толстых и тоненьких. Писатель делит мужчин на два рода в зависимости от полноты. Он находит отличительные свойства их характера. Тоненькие изворотливы, ненадежны. Легко подстраиваются под ситуации и меняют свое поведение. Толстые – дельцы, которые чаще обретают вес в обществе.
- Два типа характеров. Большие портреты и трудные для портретистов. Одни открыты и понятны, другие скрывают не только свою внешность, но и все, что внутри.
- Страсть и человек. Чувства человека различны по силе. Его могут посетить прекраснейшие страсти, а могут низменные и мелочные. Кто-то мечтает о ничтожных побрякушках, а где-то рождается чувство великой любви. Страсть меняет человека, она способна превратить его в червяка, привести к потере души.
- О подлецах и добродетелях. Как появляются подлецы? Классик считает – вина в приобретении. Чем сильнее стремление у человека приобрести, тем быстрее он теряет добродетели.
- О человеке. Возраст меняет личность. Представить себя в старости сложно. Юноша ожесточается и теряет человечность на жизненном пути. Даже могила более милосердна: на ней написано о погребении человека. Старость теряет чувственность, она холодна и безжизненна.
Любовь к России
Такие отступления наглядно показывают особенность русского человека и природы. Безграничная любовь автора к родине выше других чувств. Никакие преграды не остановят Россию. Она выдержит и выйдет на широкую ясную дорогу, выберется из всех противоречий жизни.- Русь – Тройка. Дорога, по которой несет страна, вызывает в душе Гоголя восторг. Россия свободна, она любит скорость, движение. Автор верит, что страна найдет путь к счастливому для народа будущему.
- Дороги. Дороги в отступлении – это сила, которая покоряет человека. Он не может сидеть на месте, стремится вперед. Дороги помогают ему увидеть новое, посмотреть на себя со стороны. Дорога ночью, ярким днем и чистым утром различна. Но она всегда хороша.
- Русь. Гоголь переносится в прекрасное далеко и пытается рассмотреть русские просторы. Он восхищается красотой, умением скрыть тоску, печаль и слезы жителей. Простор страны покоряет и пугает. Зачем он дан России?
- Русское общение. Гоголь сравнивает обращение русских с другими народами. Помещики провинции меняют стиль разговора в зависимости от состояния собеседника: количества душ. «Прометей» канцелярии становится «куропаткой» у дверей начальства. Человек меняется даже внешне, он становится в раболепии ниже, при низшем сословии громче и смелее.
- Русская речь. Слово, произносимое русским народом, меткое и весомое. Его можно сравнить с вещами, вырубленными топором. Слово, созданное русским умом, идет из самого сердца. Оно «замашисто, бойко», отражает характер и самобытность народа.
Отдельные рассказы
У части лирических отступлений свой сюжет. Их можно читать, как самостоятельное произведение, вырвать из контекста поэмы. Они не потеряют свой смысл.- Повесть о капитане Копейкине. Самая яркая часть книги. Цензура стремилась изъять повесть из «Мертвых душ». История участника войны, ищущего у властей помощи, тяжела итогом. Ничего не добившись, он подается в разбойники.
- Киф Мокиевич и Мокий Кифович. Два персонажа, живущие по своим законам, соединяют все характеры, прошедшие перед читателем. Сильный Мокий растрачивает данное ему от Бога. Богатыри выводятся, превращаются в слабых духом людей. Они, наделенные особыми качествами, не понимают, кем могли бы стать, какую пользу принести народу.
- Крестьяне села Вшивая спесь. Талантливый народ порабощен, но остается трудолюбивым и светлым. Рассказ о том, как во время народного бунта в селе с говорящим (как любит Гоголь) названием
Лирические отступления в поэме Гоголя Мертвые души
Лирические отступления в поэме Гоголя Мертвые души
Книгу «Мертвые души» Гоголя можно по праву назвать поэмой. Это право дает особая поэтичность, музыкальность, выразительность языка произведения, насыщенного такими образными сравнениями и метафорами, какие можно встретить разве что в поэтической речи. А главное – постоянное присутствие автора делает это произведение лиро-эпическим.
Лирическими отступлениями пронизано все художественное полотно «Мертвых душ». Именно лирические отступления обусловливают идейно-композиционное и жанровое своеобразие поэмы Гоголя, ее поэтическое начало, связанное с образом автора. По мере развития сюжета появляются новые лирические отступления, каждое из которых уточняет мысль предыдущего, развивает новые идеи, все более проясняет авторский замысел.
Лирическое отступление о «несметном множестве церквей» и о том, как «выражается сильно русский народ». Это авторское рассуждение наводит на такую мысль: здесь не только прославляется меткое русское слово, но и Божье слово, одухотворяющее его. Думается, и мотив церкви, который впервые в поэме встречается именно в этой главе, и отмеченная параллель народного языка и Божьего слова, указывают на то, что именно в лирических отступлениях поэмы концентрируется некое духовное наставление писателя.
С другой стороны, в лирических отступлениях выражен широчайший диапазон настроений автора. Восхищение меткостью русского слова и бойкостью русского ума в конце 5 главы сменяется грустно-элегическим размышлением об уходящей юности и зрелости, об «утрате живого движения» (начало шестой главы). В конце этого отступления Гоголь прямо обращается к читателю: «Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом! Грозна, страшна грядущая впереди старость, и ничего не отдает назад и обратно!».
Сложная гамма чувств выражена в лирическом отступлении в начале следующей седьмой главы. Сопоставляя судьбы двух писателей, автор с горечью говорит о нравственной и эстетической глухоте «современного суда», который не признает, что «равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных насекомых», что «высокий восторженный смех достоин стать рядом с высоким лирическим движеньем».
Негативным сторонам бытия, к мертвым душам. Автор прекрасно понимает, на что он обрекает себя, встав на путь «обличения толпы, ее страстей и заблуждений», – на гонения и травлю со стороны лжепатриотов, на неприятие соотечественников, – но мужественно избирает именно этот путь.
Подобная этическая система заставляет художника воспринимать литературу как орудие исправления человеческих пороков в первую очередь очищающей силой смеха, «высокого, восторженного смеха»; современный суд не понимает, что смех этот «достоин стоять рядом с высоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньем балаганного скомороха».
В финале этого отступления настроение автора резко меняется: он становится возвышенным пророком, его взору открывается «грозная вьюга вдохновенья», которая «подымется из облеченной в святой ужас и в блистанье главы», и тогда его читатели «почуют в смущенном трепете величавый гром других речей».
Автор, болеющий за Россию, видящий в своем литературном труде путь к улучшению нравов, наставлению сограждан, искоренению порока, показывает нам образы живых душ, народа, который и несет в себе живое начало. В лирическом отступлении в начале седьмой главы на наших глазах оживают крестьяне, купленные Чичиковым у Собакевича, Коробочки, Плюшкина. Автор, как бы перехватывая внутренний монолог своего героя, говорит о них, как о живых, показывает воистину живую душу умерших или беглых крестьян.
Здесь предстает не обобщенный образ русских мужиков, а конкретные люди с реальными чертами, подробно выписанными. Это и плотник Степан Пробка – «богатырь, что в гвардию годился бы», который, возможно, исходил всю Русь «с топором за поясом и сапогами на плечах». Это Абакум Фыров, который гуляет на хлебной пристани с бурлаками и купцами, наработавшись под «одну бесконечную, как Русь, песню». Образ Абакума указывает на любовь русского народа к свободной, разгульной жизни, гуляньям и веселью, несмотря на подневольную крепостную жизнь, тяжкий труд.
В сюжетной части поэмы мы видим другие примеры народа, закрепощенного, забитого и социально приниженного. Достаточно вспомнить яркие образы дяди Митяя и дяди Миняя с их суетой и неразберихой, девочки Пелагеи, которая не может отличить, где право, где лево, плюшкинских Прошки и Мавры.
Но в лирических отступлениях мы находим авторскую мечту об идеале человека, каким он может и должен быть. В заключительной 11 главе лирико-философское раздумье о России и призвании писателя, чью «главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями», сменяет панегирик дороге, гимн движению – источнику «чудных замыслов, поэтических грез», «дивных впечатлений».
Так две важнейшие темы авторских размышлений – тема России и тема дороги – сливаются в лирическом отступлении, которое завершает первый том поэмы. «Русь-тройка», «вся вдохновенная Богом», предстает в нем как видение автора, который стремится понять смысл ее движения; «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа».
Всадник», и с риторическим вопросом, звучащим там: «А в сем коне какой огонь! Куда ты скачешь, гордый конь, / И где опустишь ты копыта?».
Мчащейся страны, устремленной в будущее, не повинующейся своим «седокам»: грозному Петру, который «Россию поднял на дыбы», остановив ее стихийное движение, и «небокоптителям», чья неподвижность резко контрастирует с «наводящим ужас движеньем» страны.
В высоком лирическом пафосе автора, устремленного мыслями в будущее, в его размышлениях о России, ее пути и судьбе, выразилась важнейшая идея всей поэмы. Автор напоминает нам о том, что скрывается за изображенной в 1 томе «тиной мелочей, опутавших нашу жизнь», за «холодными, раздробленными повседневными характерами, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога».
Он недаром в заключении 1тома говорит о «чудном, прекрасном далеке», из которого смотрит на Россию. Это эпическая даль, притягивающая его своей «тайной силой», даль «могучего пространства» Руси и даль исторического времени: «Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?»
Отступлениях, для них не находится места: они словно умаляются, исчезают, подобно тому, как «точки, значки, неприметно торчат среди равнин невысокие города».
Только сам автор, наделенный знанием истинной Руси, «страшною силою» и «неестественной властью», полученной им от русской земли, становится единственным подлинным героем 1тома поэмы. Он предстает в лирических отступлениях как пророк, несущий свет знания людям: «Кто же, как не автор, должен сказать святую правду?»
Но, как сказано, нет пророков в своем отечестве. Голос автора, прозвучавший со страниц лирических отступлений поэмы «Мертвые души», мало кем из его современников был слышен, и еще меньше кем понят. Гоголь пытался потом донести свои идеи и в художественно-публицистической книги «Выбранные места из переписки с друзьями», и в «Авторской исповеди», и – главное – в последующих томах поэмы. Но все его попытки достучаться до умов и сердец современников оказались тщетны. Как знать, может быть, только сейчас настало время открыть настоящее гоголевское слово, и сделать это предстоит уже нам.
Счастлив путник, который после длинной, скучной дороги с ее холодами, слякотью, грязью, невыспавшимися станционными смотрителями, бряканьями колокольчиков, починками, перебранками, ямщиками, кузнецами и всякого рода дорожными подлецами видит наконец знакомую крышу с несущимися навстречу огоньками, и предстанут пред ним знакомые комнаты, радостный крик выбежавших навстречу людей, шум и беготня детей и успокоительные тихие речи, прерываемые пылающими лобзаниями, властными истребить все печальное из памяти. Счастлив семьянин, у кого есть такой угол, но горе холостяку!Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих печальною своею действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, и, не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы. Вдвойне завиден прекрасный удел его: он среди их, как в родной семье; а между тем далеко и громко разносится его слава. Он окурил упоительным куревом людские очи; он чудно польстил им, сокрыв печальное в жизни, показав им прекрасного человека. Все, рукоплеща, несется за ним и мчится вслед за торжественной его колесницей. Великим всемирным поэтом именуют его, парящим высоко над всеми другими гениями мира, как парит орел над другими высоко летающими. При одном имени его уже объемлются трепетом молодые пылкие сердца, ответные слезы ему блещут во всех очах… Нет равного ему в силе - он бог! Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу все, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, - всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи! Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлеченьем; ему не позабыться в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать, наконец, от современного суда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных героев, отнимет от него и сердце, и душу, и божественное пламя таланта. Ибо не признаёт современный суд, что равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных насекомых; ибо не признаёт современный суд, что много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной жизни, и возвести ее в перл созданья; ибо не признаёт современный суд, что высокий восторженный смех достоин стать рядом с высоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньем балаганного скомороха! Не признаёт сего современный суд и все обратит в упрек и поношенье непризнанному писателю; без разделенья, без ответа, без участья, как бессемейный путник, останется он один посреди дороги. Сурово его поприще, и горько почувствует он свое одиночество.
И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей…
Лирические отступления в поэме Н. В. Гоголя “Мертвые души”
Лирические отступления – высказывание автором своих чувств и мыслей в связи с изображенным в произведении. Поэма Н. В. Гоголя “Мертвые души” воплотила новый жанр, соединивший сатиру и лирические отступления о России. Это произведение несет в своей основе лирическое начало – взволнованное, эмоциональное восприятие жизни Гоголем.
Замысел поэмы предполагал три сюжетных линии (приключения Чичикова, жизнеописание помещиков и деятельность городских чиновников), которые связаны воедино символическим образом дороги – движения, пути, в том числе и исторического пути России. В связи с этим мысль о русском народе, его судьбе в настоящем и будущем – основная в поэме.
Авторские отступления органически переплетаются во всем содержании “Мертвых душ”. Соответственно идейному замыслу, они различны: большинство служит целям расширения и углубления рисуемых Гоголем картин русской жизни. Таковы, например, рассуждения о тоненьких и толстых господах (глава 1), о господах большой и средней руки (глава 4), о страсти нагадить ближнему (глава 4), об обществах и заседаниях (глава 10) и др. Сюда же можно отнести рассуждения писателя о языке дам города NN (глава 8) и о языке высшего общества – и множество других.
Совершенно иной характер имеют те лирические отступления, в которых автор размышляет о мире человеческой пошлости, о природе таланта писателя-сатирика, о судьбе русского народа и всей России.
Важную роль в поэме играют лирические раздумья о судьбе писателя-сатирика. Рисуя образ путника (глава 7), Гоголь сравнивает себя с ним, а пройденный путь – первую половину первого тома – с длинной, скучной дорогой, в которой раскрывается картина “презренной жизни” со всей ее “беззвучной трескотней и бубенчиками”. Автор дает в этом героическом размышлении замечательное определение таланта писателя-сатирика. “Кто же как не автор должен сказать всю святую правду!” – поэтому высоким строем патриотических чувств отличаются лирические размышления Гоголя о русском народе и России. Народ противостоит миру чиновников и помещиков, так же как живая душа – мертвой, как залог надежды на великое будущее.
Самый жуткий из помещиков – Плюшкин, но “и он когда-то был живой душой”, “был бережливым хозяином”, “был женат и семьянин… Хозяйство текло живо”. Теперь мы видим “прореху на человечестве” – уродливого скупца, разорившего своих мужиков и потерявшего самого себя. С помощью лирического отступления Гоголь произносит удивительные слова, обращенные к читателям: “И до какой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек!.. Нынешний… юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же собственный портрет в старости”.
Настоящим завещанием Гоголя звучат следующие строки: “Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет, суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом! Грозна, страшна грядущая впереди старость, и ничего не отдает назад и обратно!”
И все-таки надежда на светлое будущее звучит в самом знаменитом лирическом отступлении, завершающем первый том “Мертвых душ”. В конце поэмы Гоголь использует любимый им образ дороги, путника. Едущий в своей бричке Чичиков (герой-подлец) куда-то исчезает, и в конце первого тома звучат обращенные к читателям взволнованные слова автора. Как заключительный аккорд, звучит лирическое размышление о непогибающей русской силе, о стремительном и грозном движении к великому будущему – размышления о Великой Руси – птице-тройке – и чудных конях, ее несущих. Русская душа, которая любит быструю езду, оказывается сродни птице-тройке, родившейся у “бойкого народа”, “в той земле, что не любит шутить, а… разметнулась на полсвета”, – и “кони вихрем, спицы смещались в один гладкий круг, только дрогнула дорога… – и вон она понеслась!.. Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка, несешься?..” Таким образом, не внешняя история – приключения Чичикова – составляет содержание поэмы Гоголя, а судьба всей России. Величественным образом Руси – необгонимой тройки, несущейся в неизведанную даль, – заканчивается поэма. В этих словах тревога, любовь и боль писателя-сатирика: “Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа…”
Огромное количество лирических отступлений определено разнообразием чувств, которые автор испытывает и высказывает в этой книге. Их назначение не только расширять и углублять картины русской жизни, но и раскрывать основной смысл поэмы, противопоставляя мертвым душам помещиков и чиновников живую душу народа. Именно мысль о русском народе, о его бойком уме и остром слове (глава 5), об историческом пути Руси (глава 11), о судьбе народа в настоящем и будущем – основная идея поэмы.
