Куклы. Пигмалион Хасинто грау сеньор пигмалион

Рецензия на спектакль «Куклы», трагифарс по мотивам пьесы Х.Грау «Сеньор Пигмалион»

Испания, Мадрид, именно там происходит действие спектакля. Сюда, на гастроли, приезжает известная во всем мире труппа высокотехнологичных кукол Сеньора Пигмалиона. Но беда в том, что никто на самом деле не знает, кто такой Пигмалион и что делают его создания. Кто-то называет его «типичным садомазохистом», кто-то гением.

Представители актёрской гильдии всерьез обеспокоены этим событием, они боятся, что театр, в эпоху человекоподобных кукол, погибнет. Замена живого театра на более совершенный? Мистификация? Или профессия актера становится неактуальной и его должна заменить сверхмарионетка? Кажется, один только герцог рад приезду гастролёров, но эта радость скупа, он думает только о том, как набить свой карман.

Пигмалион со своей труппой приехал в город, но как подобает человеку с мировой славой, он решил разыграть жителей Мадрида. Сделал это при помощи своих кукол, подставив вместо себя одну из них. Но розыгрыш вскоре был раскрыт, что произвело на скептически настроенных представителей актёрской гильдии большое впечатление. Все они перешли на сторону Пигмалиона.

Всего в труппе сеньора Пигмалиона десять кукол, каждая из которых обладает своим собственным характером, у каждой из них своя задача.

• Брандахлыст – управляющий, он следит за всеми куклами;
• Помпонина – воображала, считает себя королевой театра;
• Марилонда – певица, голос у неё не очень;
• Дондинелла – балерина, танцы максимально приближены к человеческим;
• Педро-Каин – хулиган, разбойник;
• Херувим – самый любвеобильный из них;
• Балабол – очень любит поболтать без дела;
• Крохобор – скупа, всё оценивает только в денежном эквиваленте;
• Хуан-Болван – кроме слова «КУ» ничего больше не знает;
• Капитан Мамона – капитан, видимо, после контузии.

На первый взгляд, Пигмалион это человек помешенный, одержимый идей создания идеального подобия человека. О своих куклах он может говорить бесконечно и всерьез задумался сделать новые куклы, самодостаточные, универсальные, контактные, это будут куклы следующего поколения. Пигмалион хочет обмануть механику природы, но вряд ли у него это получится. Это человек, подобно Богу, создавший свой мир и управляющий им. Пигмалион ассоциирует себя с Творцом.

Гений заплутавший в своих собственных страстях

Несколько раз за спектакль меня «пробивало» до мурашек. Первый раз это было, когда сеньор Пигмалион рассказывал о своей жизни, о том, как он с детства творил своих кукол. Над созданием прототипов он трудился более 27 лет. Мне очень понравилось то, что в спектакле проведена параллель с мифологическим Пигмалионом. Сеньор Пигмалион так же влюбился в своё творение – прекрасную Помпонину.

Вскоре выясняется, что и герцогу, человеку умалишённому, со слабым характером и падкому до женщин, не безразлична Помпонина. Его жена терпела многие измены с любовницами. Она даже знала куда он их возит от неё. Вот с чьей стороны настоящая любовь!

Отношение между людьми и куклами это одна из многих связующих нитей спектакля

Важным моментом в спектакле является ночной эпизод. Куклы запутались в том, люди они или нет. Они постоянно спорят и ругаются друг с другом, каждый из них считает себя лучше других, считает себя человеком. У кукол возникают человеческие желания и потребности. Брандахлыст прилагает большие усилия, чтобы поставить кукол на место. Он кричит: «Вы – куклы!». Но его уже давно никто не слушает, все увлечены играми с Помпониной.

На сцене начинается броуновское движение, начинается хаос. В этот момент понимаешь, что может быть на самом деле они люди, а мы, сидящие в зале, куклы?

Спектакль создан по мотивам пьесы испанского драматурга Хасинто Грау (1877 - 1958) «Сеньор Пигмалион». Написанная в 1921 году, она была впервые поставлена в Париже, а затем с триумфом обошла многие европейские театральные сцены – сюжет о механических куклах в эпоху конструктивизма был весьма актуален

В спектакле проведено много интересных параллелей, каждый зритель находит в них свои. Невероятно актуальная пьеса, её можно сравнивать с современными реалиями. Главной параллелью в спектакле, я обозначил себе, политический режим. Подражая людям, куклы создают свои органы самоуправления: «Ты будешь парламент, а ты народ, который все угнетают. А я останусь у Пигмалиона и буду шпионить в вашу пользу…».

В данном случае, куклы, которые устали от хозяина, и хотят свободы, можно ассоциировать с уставшим народом какой-либо (нашей) страны, а Пигмалиона, создателя духовных скреп, объединяющих всех кукол, можно представить в виде какого-либо (нашего) президента. Или, к примеру, провести параллель с Украиной, когда куклы, уставшие от узурпаторской власти Пигмалиона, решили убежать от него и построить новую, самостоятельную жизнь. Как и в жизни, концовка спектакля заранее предрешена.

В каждой революции должен быть один предводитель. Помпонина, для меня стала Жанной Д’Арк на сцене. Она убивает Пигмалиона многократными выстрелами из пистолета и продолжает автоматически нажимать на курок. Жуткий момент, мурашки. Становится ясно, что это не только убийство, это самоубийство кукол, потому что они беспомощны без своего создателя. Они ложатся вокруг него. Согласитесь, есть что-то общее с нашей политикой?

Главный рефрен спектакля: «Это – куклы!» звучит каждый раз по новому, с новой интонацией. В какой-то момент я на самом деле подумал, что на сцене куклы

Жизнь на сцене на короткий момент замирает и к зрителям выходит настоящий Пигмалион. Никто не ожидал такой развязки сюжета. То есть в спектакле участвуют три Пигмалиона: настоящий, и два: лжепигмалиона (кукла Брандахлыст) и Пигмалион-2. Мне кажется, таким образом, Хасинто Грау решил показать читателям цепочку характеристик, от создателя до его творения. Какими они могут быть разными и одновременно одинаковыми.

Настоящий Пигмалион произносит финальный монолог и дает слово актёрам, которые одновременно читают начальные строфы своих монологов из шекспировских пьес (именно с этого начинался спектакль).

Творческое горение божественно, оно не может угаснуть. Дух творчества, живого, истинного творчества, являющего миру красоту, – спасителен

Спектакль необыкновенно красив, как таковых декораций на сцене не было, только стеклянные ящики, в которых хранятся куклы. Красоту действию придавала идеальная игра света, за что отдельное спасибо художнику по свету.

Про музыкальное сопровождение спектакля стоит сказать отдельно. Оно практически идеально. Тщательно подобранная музыка, дополняет и без того своеобразную атмосферу спектакля. Нагнетающая или расслабляющая музыка начинает играть именно тогда, когда это нужно. Единственный минус, который мы не могли не отметить, это то, что в самом начале спектакля громкая музыка заглушала голос актёра. Мы сидели в первых рядах, но ничего так и не услышали.

В спектакле применена удивительная пластика, которая несёт в себе глубокий смысл. Движения кукол, сочетая пластику марионеток и живую, человеческую пластику, поражают все мыслимые и не мыслимые грани.

Но как бы там ни было, театр создан для людей, «из плоти и крови», ибо театр – это живой организм

«Куклы» очень точно подходят под определение пьессы, которое было заявлено на афишах. Это самый настоящий трагифарс (драматическое произведение, в котором сочетаются трагический и комический элементы – прим.ред.). Эти элементы переданы именно куклами, ведь они главные герои спектакля. Этот спектакль можно с лёгкостью разобрать на цитаты, в каждом диалоге актеров присутствуют необыкновенно выразительные мысли. Зал аплодировал стоя!

СПАСИТЕЛЬНЫЙ ДУХ КРАСОТЫ. Премьера в Театре на Юго-Западе: Валерий Белякович. "Куклы" по мотивам трагифарса Хасинто Грау "Сеньор Пигмалион"

Елена Мовчан

Елена Мовчан

СПАСИТЕЛЬНЫЙ ДУХ КРАСОТЫ. Премьера в Театре на Юго-Западе: Валерий Белякович. "Куклы" по мотивам трагифарса Хасинто Грау "Сеньор Пигмалион"

Этот спектакль необыкновенно красив - красив какой-то жутковатой, трагической красотой. Её создает и изысканная сценография Валерия Беляковича, и тонкая игра света (В. Климов), и тщательно подобранная прекрасная музыка (М. Коротков). Красота являет себя ещё до начала спектакля. Зрители рассаживаются, зал заполняется, вернее - набивается до отказа: во всех проходах сидят, заставлены стульями даже выходы из зала. Наступает тишина, и взгляды наконец обращаются к сцене, погружённой в полумрак, освещённой только светом из зала. Вдоль задника сцены полукружьем расставлены зеркала, и отражение в них зрительного зала напоминает гигантское панно Пабло Пикассо - и по композиции, и странным образом даже по цветовой гамме. Раздаются первые музыкальные аккорды, и спектакль начинается. На сцену выходят актёры, распахиваются зеркальные дверцы, и из зеркальных шкафов-кофров выходят актёры-куклы. Мир Зазеркалья сливается с реальным миром. Этот пролог, исполненный удивительной пластики, несёт в себе глубокий смысл и задает тон всему последующему действию.

Действие разворачивается стремительно и неизбежно ведёт к трагической развязке. Вечный миф о Пигмалионе, явившем чудо творчества - подобно Богу, сотворившем человека и полюбившем своё творение, - вновь предстает перед нами. Великий кукольник сеньор Пигмалион (Е. Бакалов), создатель знаменитого кукольного театра, чьи куклы практически неотличимы от живых людей, приезжает в Мадрид. Актёры театра, спектакли которых вытеснены гастролёрами, возмущены, но за их возмущением стоит страх: а вдруг эти куклы и в самом деле превосходят их, живых актёров, и тогда они уже не будут нужны и востребованы, а это крах актёрской профессии, конец их, актёрского, творчества… Таков конфликт, а за ним возникают новые и новые вопросы. Может ли живые чувства и страсти заменить их механическая имитация? Могут ли создания рук человеческих уподобиться созданиям Божьим? Может ли человек, подобно Богу, создать свой мир и управлять им? Вот такие непростые вопросы ставит спектакль "Куклы" в Театре на Юго-Западе.

Валерий Белякович решительно и смело переработал пьесу испанского драматурга Хасинто Грау, написанную в 1921 году, оставив лишь основной конфликт и основных персонажей, при этом дописав новые сцены и введя новых действующих лиц. В пьесе появляются, кроме "главного" Пигмалиона, еще два: "лжепигмалион" (кукла Брандахлыст) и Пигмалион-2, и таким образом возникает цепочка - создатель, его alter ego и имитатор. Роль имитатора, "лжепигмалиона", управляющего куклами, с блеском сыграл А. Иванов, совершенно неожиданно из героя-любовника превратившийся в талантливого характерного артиста. Его монолог, отсылающий к театральным течениям и дискуссиям начала прошлого века, звучит пародийно и вместе с тем весьма актуально. А рефрен "Это - куклы!", выдаваемый каждый раз с новой интонацией, буквально врезается в сознание зрителей.

Что же представляют собой эти куклы? Они (а Лжепигмалион тоже кукла) - главные герои спектакля, недаром В. Белякович изменил название пьесы Х.Грау - не "Сеньор Пигмалион", а "Куклы". Кукольный ансамбль играет великолепно, сочетая пластику марионеток и живую, человеческую пластику, нигде не пережимая, не допуская ни малейшей фальши. Ночная сцена, в которой куклы изо всех сил стараются быть похожими на людей с их земными страстями и инстинктами, играется с большим тактом и вкусом. Увы, кукольные страсти не могут иметь реального воплощения, и эта экзистенциальность ситуации передана пластически тонко, в точном соответствии жанровому определению пьесы - трагифарс. Поначалу тщетные попытки кукол смешны, затем все эти хаотичные движения перерастают в какую-то жуткую фантасмагорию. И яростный крик Херувима (О. Леушин): "Куклы, остановитесь!.. Пигмалион, ты этого хотел?!" - разрывает замкнутый круг, порочный круг, когда желание не подтверждено чувством и его осуществление невозможно. Невозможно и осуществление кукольного мятежа против тирана Пигмалиона. Эта сцена сделана в стиле пародии. Подражая людям, куклы создают свои органы самоуправления: "Ты будешь парламент… А ты народ, который все угнетают… А я останусь у Пигмалиона и буду шпионить в вашу пользу…" Зрители смеются, но финал предрешён, трагическая развязка предопределена. И когда кукла Помпонина (К. Дымонт), любимое создание Пигмалиона, убивает его многократными выстрелами из пистолета и продолжает автоматически нажимать на курок, извлекая глухие, короткие щелчки, - становится ясно, что это убийство одновременно и самоубийство, потому что куклы беспомощны без своего создателя. И вот они тянутся к нему и ложатся вокруг него - не бездыханные, а "беззаводные".

А что же люди? Актёры, антрепренеры, герцог-меценат, его жена? Потрясенные куклами сеньора Пигмалиона, их неотличимостью от людей, они сливаются с ними, общаются, как с равными, герцог Альдукар (В. Афанасьев) влюбляется в Помпонину и ведёт себя с ней, как с живой женщиной. "Мы такие же, как они… - говорят люди Пигмалиону. - Мы тоже куклы". Но нет. Люди, со всеми их грехами и недостатками, - создания Бога, а не человека, вообразившего себя Создателем. Бог создал их по своему образу и подобию, а это образ Творца. Он вселил в них дух творчества, способность к созиданию, и именно это не позволит им стать марионетками.

Об этом финал спектакля и пьесы, написанный В. Беляковичем. Пигмалион-2 (В. Белякович) появляется на сцене тогда, когда, казалось бы, всё окончено: куклы вместе с их создателем мертвы, а вокруг них застыли потрясённые люди. Он произносит финальный монолог и дает слово актёрам, которые одновременно читают начальные строфы своих монологов из шекспировских пьес: Лира, Гамлета…

Спектакль "Куклы" уже стал знаковым для Театра на Юго-Западе. Таким - знаковым - спектаклем был в этом театре "Мольер" М. Булгакова, недавно снятый с репертуара из-за смерти Виктора Авилова - неповторимого Мольера. В "Мольере" Театра на Юго-Западе была своя чёткая и ясная концепция, и в "Куклах" мы видим её новое утверждение и развитие. Главным в "Мольере", поставленном В. Беляковичем в начале 80-х, была не линия художник и власть, которая обычно акцентировалась в постановках пьесы Булгакова, а тема творчества как единственной возможности жить в этом мире, полном опасностей. И когда в конце того спектакля кучка потерянных актёров окружала своего Учителя, сердце сжималось от боли за них: что же им теперь делать в этом мире без него, создавшего их и одарившего творческим горением? И вот в "Куклах" звучит ответ на тот мучительный вопрос: творческое горение божественно, оно не может угаснуть. Дух творчества, живого, истинного творчества, являющего миру красоту, - спасителен.

Друзья, если у вас нет возможности читать пьесу Бернарда Шоу «Пигмалион», смотрите это видео. Это история о том, как двое мужчин заключили пари на девушку. Написал пьесу Шоу в 1913 году. События происходят в Лондоне. Это пьеса в пяти действиях. Сразу объясню вам название. Существует античный миф о скульпторе Пигмалионе. Он создал статую девушки и влюбился в неё. Затем он попросил богиню Афродиту оживить статую. Ну и статуя ожила. Итак… Представьте летний дождливый вечер. Прохожие бегут к церкви, где можно укрыться от дождя. Пожилая дама с дочерью нервничают и ждут Фредди (сына этой дамы), который пошёл искать такси. Наконец-то он вернулся. - Нигде нет такси! – сказал Фредди. - Так, давай иди ищи! И бедняга снова пошёл под дождь искать такси. Он налетел на уличную цветочницу и вышиб у неё из рук корзину с цветами. - Фредди, какого хрена, - сказала она. Парень побежал дальше, а девушка была вынуждена собирать свои цветы. Затем она села рядом с пожилой дамой. Цветочница была так себе, на вид лет 18-20, в старой, хоть и ухоженной одежде, зубы кривые. - Вы знаете моего сына? – с удивлением спросила дама. - Так вы его мамаша? Давайте платите за цветы. Дама взяла деньги у дочери Клары. - Сдачи не надо, - сказала она цветочнице. - Дай вам бог здоровья. - Так вы знаете Фредди? - Нет. Я случайно назвала его так по имени. Рядом с дамами стоял мужчина и что-то постоянно записывал. Под укрытие вбежал ещё один пожилой мужчина. - Купите цветы, - начала цветочница. - У меня нет мелких денег. - А я вам сдачу дам. Мужчина вынужден был купить цветы, чтобы она от него отстала. Кто-то обратил внимание, что тот тип писал то, что говорила цветочница. Девушка расстроилась, подумала, что это не к добру. Подошла к тому, кто купил у неё цветы, и сказала, чтобы он поговорил с тем, кто записывал. - У меня отберут свидетельство и выбросят на улицу за приставание к джентльменам. Помогите. Записыватель успокоил её, сказал, что это он для себя пишет, а не для полиции. Тогда людям в толпе стало интересно, что же он там записывал. Записыватель их удивил. Он начал точно говорить, откуда каждый из них родом. Все были в шоке. Дождь утих, и люди стали расходиться. Дама с дочерью, не дождавшись Фредди, ушли на автобусную остановку. Под укрытием остались записыватель, цветочница и пожилой джентльмен, купивший цветы. - Как вы это делаете? – спросил джентльмен у записывателя. - Фонетика, мой друг. Наука о произношении. Это моя профессия. Я легко могу определить, откуда человек, по тому, как он говорит. - И на этом можно заработать? - Конечно. Я обучаю людей правильному произношению. Цветочница тем временем продолжала тихонько вонять. - Да помолчите уже, - не выдержал записыватель. – Вам вообще должно быть запрещено говорить на английском языке. На языке самого Шекспира. Вы ведь разговариваете, как осипшая курица. С таким говором вам ничего хорошего в жизни не светит. И тогда он сказал джентльмену, что за три месяца сможет сделать так, что эту девушку на посольском приёме не отличат от герцогини. - А я изучаю индийские диалекты, - вдруг сказал джентльмен. - Ух-ты. Тогда вы должны знать полковника Пикеринга. - Это я и есть. А кто вы? - Генри Хиггинс. - Не может быть. Я из Индии приехал, чтобы познакомиться с вами, - сказал полковник. - А я собирался в Индию, чтобы познакомиться с вами. В общем, мужики нашли друг друга. Собрались уходить, чтобы где-то посидеть и пообщаться. И тут о себе напомнила цветочница. - Купите цветочки. Хиггинс бросил ей в корзину деньги и ушёл с полковником. Много денег. На такси подъехал Фредди. - Ваши дамы ушли на остановку, - сказала цветочница и сама села в такси. Следующий день. 11 часов. Богатый дом Хиггинса. В гостях у профессора полковник Пикеринг. Кстати, Хиггинсу лет 40. В комнату вошла экономка и сказала, что к профессору пришла какая-то дама с очень ужасным говором. Это была вчерашняя цветочница. - А, это вы, - сказал Хиггинс. – Проваливайте. - Не уйду. Я пришла к вам заниматься произношением. И готова платить. Я хочу работать продавщицей в цветочном магазине. Но там требуют, чтобы я хорошо разговаривала. Меня зовут Элиза Дулиттл. - И сколько же вы готовы платить? – спросил Хиггинс. - Шиллинг. Не больше. - М-да… Но, учитывая ваши доходы, шиллинг – это даже очень круто, - ответил Хиггинс. И тут Пикеринг вспомнил вчерашний разговор. - Предлагаю пари. Если вы сумеете из этого чучела создать герцогиню, я признаю в вас великого педагога. И я готов оплачивать её занятия. - А это интересно, - ответил профессор. – Тем более, что она безнадёжно вульгарна. По рукам! Я сделаю из неё герцогиню. За три месяца, в крайнем случае, за шесть. И первым делом он велел экономке отмыть Элизу в ванной. - Её одежду сжечь, закажите новую. Она будет жить в моём доме. Все шесть месяцев. Когда экономка увела Элизу мыться, Пикеринг спросил: - Вы порядочный человек, Генри? Я о девушке. - Да ни одна женщина не способна меня увлечь. Если я пущу её в свою жизнь – моя спокойная жизнь накроется медным тазом. Не волнуйтесь, я с Элизой ничего плохого не сделаю. Она не девушка – она моя ученица. У меня уже столько было красавиц – ни разу не влюбился. Экономка сказала, что к Хиггинсу пришёл какой-то мусорщик. Некий Альфред Дулиттл. - Хорошо, зовите этого шантажиста. - Я пришёл за дочкой, - сказал Дулиттл. - Хорошо, забирайте, - ответил Хиггинс. Не ожидал Дулиттл такого ответа. Он объяснил, как узнал, что дочка здесь. Элиза приехала сюда на такси с мальчишкой, которого решила взять с собой покататься. Вот мальчик вернулся и рассказал, где Элиза. - Я привёз её вещи. - Пришли забрать дочь и при этом принесли её вещи? Что вам нужно? – спросил Хиггинс. - Деньги. Пять фунтов. - По-хорошему, вас следовало бы прогнать, - сказал Хиггинс. – Но я заплачу вам. - Будьте уверены, что я этими деньгами распоряжусь с умом. Всё пропью. Хигггинс дал ему 10 фунтов. Дулиттл отказался. - 10 фунтов сделают меня несчастным. А вот 5 в самый раз. Может быть другим разом возьму ещё пять. Уже уходя из дома, Дулиттл не узнал своей дочери. Она была вымыта и в красивом японском халате. Прошло 3 месяца. Приёмный день в доме матери Хиггинса. Гостей ещё нет. Входит Хиггинс. - Генри, зачем ты пришёл? – спросила мать. – Ты же обещал не приходить на приёмы. Иди домой. Мои гости тебя боятся. Хиггинс сказал, что на вечер пригласил одну девушку, цветочницу. - Цветочницу? В мой дом? В приёмный день? Ты в своём уме? - Да, мама. Нужно, чтобы ты её проверила. В этот момент вошли дама с дочерью. Те самые, которые в самом начале пьесы прятались от дождя. Затем вошёл Пикеринг. Затем Фредди. Хиггинс никак не мог вспомнить, где он ранее видел эту семейку. Вошла мисс Дулиттл. Она была красивой и хорошо одетой. Сразу же произвела на всех впечатление. Фредди был в диком восторге. Элиза хорошо держалась, но иногда слова из старого лексикона проскакивали. - Мою тётку когда-то из-за шляпки пришили. А папаша пытался её пойлом откачать. - Это такой новый разговорный стиль, - объяснил Хиггинс, а потом дал Элизе знак заканчивать, прощаться и уходить. Элиза ушла. Сестре Фредди Кларе очень понравился новый стиль, и Хиггинс посоветовал ей чаще употреблять его на приёмах. Когда гости разошлись, он спросил у матери, можно ли Элизу показывать на людях. - Конечно, нет! Ты чего? Она же себя выдаст. Пикеринг рассказал миссис Хиггинс, что и он, и Элиза живут в доме Генри. - Что? Живую куклу себе завели? – спросила мать. - Нет. Я создаю совершенно нового человека. Это потрясающе. У неё большие успехи. Мы её водим на концерты, учим играть на рояле. - Вы оба тупицы? Вы подумали, что потом будет с девушкой? После вашего обучения. У неё ведь будут привычки светской дамы, но без денег светской дамы. Что ей потом делать? Цветы продавать? - Мам, да не волнуйся. Найдём мы для неё какую-нибудь работу. Всё будет хорошо. Прошло ещё три месяца. Дом Хиггинса. Полночь. Домой возвращаются Хиггинс, Пикеринг и Элиза. Девушка в роскошном вечернем платье. Они были на пикнике, потом на званом обеде и потом в опере. Все устали. - Вы выиграли пари, - сказал Пикеринг. – Элиза была на высшем уровне. - Если бы не пари, я бы давно всё это остановил. Мне было неинтересно. Слава богу, всё закончилось. Мужики даже не обращали внимания на Элизу, когда всё это говорили. Конечно, её бомбануло. Она взяла туфли Хиггинса и бросила ему в лицо. - Что с вами, Элиза? - Ничего! Что теперь со мной будет? Опять в цветочницы? Элиза бросилась на Хиггинса. Он её остановил и кинул в кресло. - Место своё знай! Да мне насрать, что с вами дальше будет. Вас обижали? С вами плохо обращались? Нет. В чём тогда дело? Перенервничали. Бывает. Ложитесь спать. Поплачьте, помолитесь. К утру всё пройдёт. - Что мне делать дальше? - Замуж выйдите. Моя мама вам кого-то найдёт. Или Пикеринг даст вам денег (у него их много) и откроете свой цветочный магазин. Да полно вариантов. Вы привлекательная девушка. - Скажите, все мои платья они мои? Что я могу взять с собой, чтобы никто не подумал, что я воровка? - Берите всё, кроме брильянтов. Они прокатные. Хиггинса уже колбасило. И Элиза наслаждалась тем, что смогла вывести его из себя. Утро следующего дня. Дом матери Хиггинса. Входят Генри и полковник. - Мама, Элиза сбежала. Что мне без неё теперь делать? А мама об этом уже знала, потому что Элиза была здесь. Вдруг пришёл отец Элизы. Только теперь он не был тем мусорщиком, которого видели полгода назад. Дулиттл изменился. Выглядел прилично. - Это всё вы, Хиггинс. Мой вид – ваших рук дело. - Вы бредите! Я вас вижу второй раз в жизни. И тогда Дулиттл объяснил. Хиггинс переписывался с американцем-миллионером и упомянул об одном интересном экземпляре, т.е. о мусорщике Дулиттле. Так вот, тот америкос умер и в своём завещании оставил долю в своём бизнесе Дулиттлу. При условии, что тот будет 6 раз в год читать лекции во Всемирной лиге моральных реформ. - Я ведь не просил, чтобы из меня джентльмена делали! Я жил в своё удовольствие, а теперь нет. Теперь все ко мне лезут: юристы, доктора, бесконечные родственники. Всем нужны мои деньги. Ну и миссис Хиггинс задала вполне логичный вопрос: - Но ведь вас никто не заставлял принимать наследство. Это был ваш выбор. - Да не было у меня сил отказываться от такого предложения. Миссис Хиггинс сказала мужчинам, что Элиза в её доме. - Она пришла ко мне утром. Говорит, что даже хотела утопиться после того, как вы с ней вчера обошлись. Вы после хорошего вечера ни поздравили её, ни поблагодарили, а только сказали, как вы рады, что всё это закончилось. Миссис Хиггинс позвала Элизу и попросила её отца пока скрыться, чтобы дочь не узнала раньше времени о его новом положении. Появилась Элиза. - Так, Элиза, не будь дурой, давай, собирайся домой, - сказал Хиггинс. Девушка никак не отреагировала на такую грубость. Она поблагодарила полковника за то, что научил её хорошим манерам, ведь грубиян Хиггинс на это был не способен. - Вы, полковник, обращались со мной, как с леди. А для Хиггинса я всегда оставалась цветочницей. Спасибо вам. – Без меня вы через три недели скатитесь в уличную канаву, - сказал Хиггинс. Появился отец, Элиза была шоке. - Теперь у меня есть деньги, - объяснил он ей. – И сегодня я женюсь. Дулиттл пригласил на свадьбу дочь и полковника. Миссис Хиггинс сама напросилась, а Хиггинс даже не просился – тоже собрался. В комнате остались Хиггинс и Элиза. - Возвращайтесь и я буду вести себя так, как и прежде, - сказал Хиггинс. – Я привык к вам. - Вы жестокий, - ответила ему Элиза. – Вам ни до кого нет дела. Я смогу обойтись и без вас. Ради чего мне возвращаться? - Ради собственного удовольствия. Хотите я вас удочерю или может хотите выйти замуж за Пикеринга? - Да я и за вас не пошла бы. Фредди мне по три письма в день пишет. Он так меня любит, бедняжка. Генри, я живой человек, а не пустое место. Я хочу внимания. Элиза заплакала. - Я выйду замуж за Фредди. - Нет. Я не допущу, чтобы мой шедевр достался такому идиоту. Вы достойны лучшего мужчины. Элиза сказала, что она теперь может пойти работать ассистенткой к другому профессору, который занимается фонетикой. Ведь теперь она знает много фишек. - Вы не посмеете рассказать этому шарлатану мои методы работы. Я вас задушу. - Да я и сама теперь могу проводить занятия. Я буду вежливой к своим клиентам. Вошла миссис Хиггинс и позвала девушку на свадьбу. Элиза попрощалась с профессором. - Вечером буду ждать вас дома, - сказал Хиггинс. - Всего хорошего, - ответила Элиза. Друзья, на этом пьеса завершается. Но! В послесловии Шоу написал, как он видит будущее героев. Он не хотел банальной развязки со свадьбой Хиггинса и Элизы. Он выдал девушку замуж за Фредди. А полковник своими деньгами помог молодым открыть цветочный магазин. Как-то так…

Жанр "Кукол" определен, как трагифарс. Точнее не придумаешь: на этом материале можно сыграть все, от трагедии, вызывающей слезы и катарсис, до фарса, вызывающего хохот. Осталось ощущение, что в ноябре был представлен скорее фарс с неожиданными элементами трагедии (взгляд Пигмалиона на Помпонину - "что же будет дальше?). В декабре сыграли трагедию с элементами фарса. Я не то чтобы разбираюсь в театральной теории, но, насколько мне хватает моего классического образования — существует ведь несколько подходов к театру, один из которых (если ничего не путаю, по Станиславскому), подразумевает: зритель должен забыть, что он в театре, перед ним сцена и артисты, раствориться в действии и полностью «поверить» в происходящее на сцене. И есть подход к театру, согласно Бертольду Брехту — зрителю нужно, напротив, помнить постоянно, что он — именно в театре.

Так вот, я понятия не имею, откуда у меня именно такое восприятие, но осталось стойкое ощущение, что в ноябре я видела спектакль, сделанный ближе ко второму варианту, а в декабре — к первому. В голове определенно не укладывалось, что вижу артистов. На сцене находились Пигмалион, Герцог, Брандахлыст, и передо мной не спектакль играли, нет, это я случайным образом оказалась где-то в Мадриде и вдруг подсмотрела приезд сеньора Пигмалиона с его куклами...

С самого начала было по-другому. Очень серьезные и напряженные антрепренеры, и неожиданно интересные актеры. Обычно их слова как-то сливались для меня в одну общую "кашу", впрочем, такое прочтение тоже имело место быть. Я наконец-то уловила, где "настоящие" монологи Лира, Гамлета и Отелло переходили в текст "о куклах". В этот раз "актеры" смогли донести не только сам факт, что актеры они, в общем-то, средние, но и передать определенный драматизм - "а что же мы, мы хуже кукол?"...

И вот вышел Герцог Альдукар. Обычно по ходу первого действия я спокойно отношусь к герцогу, обычно он несколько напыщенно театрален (но это, скорее, необходимо - без этого не будет гениального контраста с "ты моя" во втором действии). Но на сей раз мурашки выбежали уже на его первом монологе: "Лица их были светлы..." Честное слово, в его финале я всерьез испугалась - а не случилось ли чего с Игорем Олеговичем Смеловским? Сыграно было непередаваемо: страдание и тоска на лице Альдукара, страстное желание, высказанное человеком слишком высокого ранга, чтобы позволять себе говорить о своих страстных желаниях. "Сны юности давно покинули меня". В таком себе не всегда признаются себе, и это вырвалось случайно - перед недовольным актерами, перед приземленными антрепренерами. Сумасшествие. И невероятная нежность Аурелии, которая пока еще способна понимать своего супруга... Дальше становилось все интереснее... Если раньше оставлось ощущение, что трагедия Герцога исходила скорее из его неумения и нежелания сопротивляться собственным прихотям и страстям, но вчера все случилось из-за невозможности им сопротивляться. Поразительные перепады от: "Продайте мне Помпонину!!!" до "Ну, не продается - значит, не продается..." Невозможно описать словами все то, что происходило на сцене в тот момент, когда Герцог уводил Помпонину за собой. Опьяненный... пугающий (только Помпонина пока этого не замечает), он размахивал сорванным галстуком и те, кто знал "что же будет дальше" могли усмотреть тут намек на хлыст Пигмалиона.

Как-то особенно чувствовался антагонизм Герцога с Пигмалионом, хотя формально он всегда присутствовал: несколько раз они стоят по разным концам сцены, Герцог повторят за Пигмалионом его жесты. Как никогда ощущалось, что идет борьба за женщину, за право обладания, столкновение двух собственников.

Очередной вариант Пигмалиона (как и большинство персонажей этого спектакля, Пигмалион два раза одинаковым не бывает) тоже словами описать непросто: был в нем удивительный надрыв, как будто он, только появляясь на сцене и радуясь своей удавшейся шутке, уже знал, что обречен. Сколько чувства было в монологе "Ты всех затмила для меня в подлунном мире"... Отчетливо был виден миг, когда из гениального творца (рассказ о представлении кукол в Вашингтоне) он превратился в гениального безумца ("и вот тогда я решил - нет, я на достигнутом не остановлюсь"). Я готова была плакать вместе с ним - тем человеком в театре и тем мальчишкой...

Проблема: вроде должна смотреть на персонажа на авансцене, а я все смотрю на кого-то другого. Во время исполнения песни "Кукушкины дети" я вдруг отвлеклась на Пигмалиона... Он замер, он перебирает руками, как будто играет на клавишах, и... он переживает за них, своих кукол, он хочет, чтобы у них все получилось... Второй раз - когда Пигмалион смотрел на Помпонину. Он почти плакал... у него был взгляд влюбленного мужчины, он мог бы ничего не говорить до того - мы бы все и так поняли о его любви. Вот в чем разница: чувство Герцога к Помпонине - страсть пополам с нежностью, сильнейшая, потому что ему уже "нечего терять". Чувство Пигмалиона - любовь, ставшая со временем чувством болезненным. Но кто усомнится в этой любви? Ведь он все понимает, что Помпонина - всего лишь кукла, его творение, что ответных чувств, тех, которых бы хотелось - там нет. И все же... он надеется. В конце концов, это могли быть и слезы надежды...

Только в этот раз я поняла, что монолог Пигмалиона о Помпонине рождает больше вопросов, чем ответов. Когда он осознал, что влюблен в свое творение? Он сотворил ее - и проснулось чувство? Или же он влюбился в прекрасную Помпонину в процессе создания? (ведь не случайно он дал ей не просто женское имя - но имя лесной нимфы). Или же он сознательно хотел сделать куклу, женщину, которую полюбит?

Как он был страшен, в самом деле страшен, когда догнал "свои творения". Вот это был настоящий жуткий и жестокий тиран и деспот, куда там Брандахлысту... Безупречно заглаженные волосы взлохматились вдруг... Сломался он почти мгновенно, стоило только выстрелить, и... тоже кукла. Самая совершенная. Кукла, не знавшая своей сути...

Джованни Брандахлыст. Как и Пигмалион, вчера он снова был другим. Наполовину, как я увидела этого героя в сентябре - жутким, пугающим; наполовину как в октябрьском спектакле — старался раззадорить публику. В итоге образ получился тоньше, чем обычно, невозможно было уловить, как переходило это в нем, перетекало - вместе поразительной пластикой: от почти человеческого к уже кукольному, от страшного - к смешному, от улыбок в зал - до мурашек. В голосе стало как-то больше манерности, передразнивающих интонаций, персонаж стал как будто еще более развязным (как приветствовал антрпренеров в роли лже-Пигмалиона - «Хорошо! Прекрасно!»), и в то же время Брандахлыст был жестче и злее (если сравнить с предыдущим спектаклем). А еще - меня снова очень тронул жест — поднесенная к лицу рука, небольшая сцена без слов (перед «ночными перебежками»). Много мыслей пронеслось вот этот момент: плачет ли, или кажется, и может ли вообще механическая кукла плакать, тем более — жестокий Брандахлыст?

В результате получилось некое механическое создание, одновременно пугающее и притягательное.

И тоже - вызывает множество мыслей. Почему ему так нравится играть роль «первого» Пигмалиона? Быть может, потому, что его принимают за человека? С каким удовольствием Аурелия протягивает ему руки для поцелуя в первом действии - и с каким отвращением убегает во втором ("Куда пошла?"). Каково ему на самом деле, ведь фактически он, Джованни Брандахлыст, некий "буфер" между Пигмалионом и куклами. А вот ему... ему наверняка достается и больше всех. Трагичность такого персонажа, как Брандахлыст - совсем иная категория, нежели трагичность Герцога Альдукара или Пигмалиона.

Отдельно - о находчивости. Ведь все артисты наверняка боятся забыть текст. В сцене "пресс-конференции" лже-Пигмалион, Дмитрий Ерин, перепутал ответы, и на вопрос: "Сколько вы дали представлений?" ответил "Еще никто не жаловался", но это был ответ на еще не прозвучавший вопрос "А какой процент идет антрепренерам?" В ту же секунду Брандахлыста задергало в кукольных корчах - он сломался, заело программу. Зрители, которые были на "Куклах" впервые, наверное, далеко не все поняли, в чем тут дело. Тем более, пресс-конференция пошла дальше, как нужно - на вопрос о проценте лже-Пигмалион раздраженно ответил: "Хороший! Нормальный!". А вот постоянные зрители, во всяком случае, я — восхитились, как шикарно ошибка вдруг стала частью образа.

После этого просмотра запала еще сцена, которая раньше проходила мимо меня — вероятно, оттого, что сама по себе несколько побочна: на первом плане общий танец кукол, а у края сцены стоят Герцог, Пигмалион и к ним подходит Брандахлыст. Подходит, чтобы найти одобрение у своего «творца и хозяина». Даже механической кукле, «шарнирной твари», оказывается, так важно и приятно это одобрение. И Пигмалион тоже может, как выяснилось, быть не только «создателем», не только «тираном», но и «добрым хозяином». Для меня после этого эпизода к характеристикам как Брандахлыста, так и Пигмалиона добавились какие-то новые краски.

Помпонина. В какой-то степени остальным артистам у нас проще. Их можно сравнить только с труппой театра на Юго-Западе, и то это сложно, настолько разные у нас "Куклы". И только Помпонине вечно достается: и потому, что в Комедии актрис, исполняющих эту роль, три; и потому что в свое время нижегородская публика была избалована Кариной Дымонт. На трех спектаклях я видела трех разных героинь, и теперь хотя бы могу сравнить. Юлия Палагина старалась отличаться, быть «совсем другой», Юлия Лыкова казалась совсем юной Помпониной, (в какой-то момент в голове всплыла даже ассоциация с Суок, «куклой наследника Тутти»). Любовь к ней Пигмалиона — любовь человека, который старше и мудрее (однако все равно бессильного перед «прекрасной Помпониной»). Ей хочется, чтобы дарили «цветы, конфеты, что-нибудь» потому, что это приятно. И хочется увидеть «другие континенты» потому, что раньше она никогда их не видела. Помпонина Марины Замысловой показалась мне более «взрослой» героиней, как будто более «опытной», и по-своему, по-кукольному, знающей жизнь. Эта Помпонина хочет, чтобы дарили цветы, потому что она знает - она их заслужила. Она хочет видеть континенты, потому что ей необходимо вырваться из "ящика". Эта Помпонина странная, необычная, загадочная, в ней почти человеческое осознание и понимание всего происходящего постоянно контрастровало с кукльного наивностью - в итоге получился очень интересный вариант героини.

Обожаемая мною с самого первого просмотра «Кукол» парочка тетушка Гортензия — Тересита была на высоте. С первых же слов "тетушки" стало ясно, что будет шикарно. Дмитрий Крюков нечто необыкновенное сотворил. Дикая, странная женщина (именно - женщина, по моему воспприятию Матошин в Москве играет все же некое загадочное существо пола совершенено неопределенного), переходящая от манерности к грубости ("Споешь!"), такая эмоциональная тетушка, над интонациями и репликами которой хохочет весь зал. Чудесно ей вторит племянница со своей неподражаемом мимикой и «жуткой пластикой». И в этот раз, насколько смешной вышла Тересита («сгоняй, принеси нам счастье!» - моя любимая цитата, наверное, со всего спектакля), насколько страшно рявкнул Крохобор «голь перекатная!», я даже вздрогнула.

Все куклы были хороши, и особенная язвительность Балабола, и романтичность (и мимика, разумеется) Херувима, непривычно эмоциональным в противовес обыкновенной суровости получился капитан Мамона, замечательные красавицы-куколки Марилонда и Дондинелла (призываное «тррррррррр!» и «кем буду я, кем буду я, кембудуяяяяяяяя!»), Хуан-Болвн, способный о многом рассказать с помощью одного только «ку-ку!».

Никогда раньше после спектакля не оставалось столько разных мыслей. Мне уже сейчас интересно, «что же будет дальше»… то есть, что же я увижу в январе на «Куклах». Не сомневаюсь, что-то совсем новое и другое.

И вправду. Хорошо организованная группа мужиков в трусах и ботфортах - это дестабилизирует психику много кого. Против гомо-эротики (черный цвет, латекс или кожа, много косметики, вырезы там, где интересно) тоже возражений немного.
Зрелищно, вполне стильно, в рамках дешевого публичного стиля, капельку стыдно.
И это - ничего. Все это не отменяет содержания. Где-то глубокого, где-то поверхностного.
Да, актеры кажут трусы и вообще откровенные наряды, но к мельканию тел под короткими майками идут отличные тексты, и они их не забывают произносить, и даже не то чтоб произносить, артикулировать, с темпераментом, почти проповедуя.

Вступительная часть мне была страшно интересна. Все эти перебросы остротами, и классическими театральными монологами - супер-разминка. Актеры, что играют продюсеров - блестящие и обаятельные. Итак. разминка живых перед встречей с механизмами и их управляющим - кукольником Карабасом-Барабасом. Похоже, что Герцог- Буратино готов заранее отдать последнюю рубашку. Он,

(Свернуть )

и трогательно упоминает о любви к театру. К тому же, именно эти куклы, настоящее чудо, и все такое. Прекрасны, совершенны, лучше, чем живые актеры, потому что не устают (в ходе пьесы это тут же опровергается фразой - «ах вы устали!..» и трам-пам-пам), не жалуются и прочее.

Их главное желание - свобода, вернее, воля (и покой? это - будет точно). Интересно, впрочем. Все равно интересно.

Vai, vai, bambino,
Vai vedrai, vai;
Vai, vai, piccino,
Vai vedrai, vai,
Vedrai.

Иди, иди, малыш,
Иди и ты увидишь, иди;
Иди, иди, маленький,
Иди и ты увидишь, иди
Ты увидишь.

Далее герцог действует по обычной схеме - гоняется за самой привлекательной куклой, крадет ее, не особо интересуясь согласием не только хозяина, но и собственно жертвы. Пимпинона - против, ей нужна компания кукол. Но Герцог, видимо, во власти сна и страстной любви. (к театру? да, конечно) Желает ей, отменного качества куклой, единолично обладать. И сразу возникает вопрос - а как же техобслуживание-то? Прежде чем красть, надо было б озаботиться знакомством с мануалом, инструкцией для пользователя. Но нет. Лишь бы стащить чего самого лучшего. О, аристократия везде одинакова, и неисправима. Мое, и все тут. Так и за что тогда дама с волшебным именем Аурелия любит такого незамысловатого мужика, пусть и герцога? За красоту, наверное. Любовь - чудо, не объяснить.

Dove manca la fortuna
Non si va più con il cuore
Ma coi piedi sulla luna,
Oh, mio fanciullo
Vedrai, vai vedrai che un sorriso
Nasconde spesso un gran dolore,
Vai vedrai follia dell"uomo.

Безумие,
Иди и ты увидишь, что за улыбкой
Зачастую скрывается большая боль,
Иди и ты увидишь человеческое безумие.

На месте Кукольника надо бы взять герцога в его команду. Как-то окуклить, и все дела. Отрезать кожаные штаны по самоё…и вперед, на подмостки. Но у пьесы своя логика и финал. Простой. Все умерли. Те, кто соблазнял живых всякой ерундой. Остался сон, марево и воспоминания о будущем. В полном офигении от увиденного, шаркая валенками по снегу, и размышляя непонятно о чем, покинули театр.

Ну ничего себе представления случаются в нашем городе.
Помпонина-ааа, я хочу в цирк! Это - безумие?