Тема свободы личности в повести С. Довлатова «Зона»

Имя С. Д. Довлатова прозвучало в литературных кругах в конце 60-х годов. Писатели той эпохи на страницах своих произведений поднимали острые, наболевшие вопросы, связанные с недавним истори-ческим прошлым России, осмысливали современ-ность. Важной особенностью как литературной, так и общественной жизни страны того времени являлась полемика, основная цель которой состояла в том, что-бы отстоять право писателей на отражение правды об отрицательных сторонах жизни, о реальном положе-нии вещей в Советском государстве. Это время стало периодом бескровных репрессий, многие писатели и поэты подверглись гонениям за свободолюбие, отра-жение в своем творчестве взглядов, противоречащих общепринятой установке на воспевание социалисти-ческого отечества. Творческая интеллигенция выну-ждена была уходить в кочегары, дворники, эмигриро-вать из страны, дабы не становиться «придворными поэтами», воспевающими коммунистическую идео-логию.

Проза Сергея Довлатова, запечатлевшая людей свободомыслящих, не принятых официальной иерар-хией, не соответствовала канонам социалистической литературы, не была официально признана в Совет-ском Союзе. Чтобы произведения увидели свет, писа-тель вынужден был эмигрировать.

В 60-е годы Довлатов начал работу над автобиогра-фичной повестью «Зона», которую в России опубли-ковали лишь в середине 80-х годов. Некоторое время писатель служил охранником лагерей, и «Зона» отра-жает его своеобразное восприятие жизни людей по ту и по эту сторону свободы. Он разрушил традиционные представления о противопоставлении заключенных и охранников, имевшие две трактовки. С позиций «по-рядочного» общества каторжник является «чудови-щем, исчадием ада, а полицейский, следовательно, — героем, моралистом, яркой творческой личностью». А с противоположной точки зрения, каторжник «яв-ляется фигурой страдающей, трагической, заслужи-вающей жалости и восхищения. Охранник — злодей, воплощение жестокости и насилия».

Своеобразие повести Довлатова состояло в том, что он показал отношения заключенный — охранник с третьей, неожиданной стороны. «Я обнаружил пора-зительное сходство между лагерем и волей... Мы гово-рили на одном приблатненном языке. Распевали оди-наковые сентиментальные песни. Претерпевали одни и те же лишения. Мы даже выглядели одинаково... Мы были очень похожи и даже — взаимозаменяемы. Почти любой заключенный годился на роль охранни-ка. Почти любой надзиратель заслуживал тюрьмы». Эта мысль лейтмотивом проходит через всю повесть. Довлатов показывает, насколько тонка грань той и этой жизни: «Разве у тебя внутри не сидит грабитель и аферист? Разве ты мысленно не убил, не ограбил? Или, как минимум, не изнасиловал?», — спрашивает своего напарника Борис Алиханов, от чьего имени ве-дется рассказ. Более того, автор поражен похожестью двух противоположных миров.

Довлатов пишет так: «Я был ошеломлен глубиной и разнообразием жизни. Я увидел, как низко может пасть человек. И как высоко он способен парить... Мир был ужасен. Но жизнь продолжалась. Более того, здесь сохранялись обычные жизненные пропор-ции. Соотношение добра и зла, горя и радости — оста-валось неизменным».

Мир зоны представляется писателю уменьшенной копией модели государства, подразумевающей свою классовую иерархию, свои законы, идентичные с го-сударственными. Подобная параллель в годы созда-ния произведения выглядела неслыханной дерзо-стью, даже преступлением, поэтому вполне законо-мерным является запрет на опубликование повести Довлатова в Советском Союзе.

Что такое свобода и несвобода? Над этим вопросом писатель размышляет на протяжении всего повество-вания. В его рассуждениях эти понятия теряют четко очерченные границы, как и все остальное в повести, они становятся взаимозаменямыми. Вроде бы ситуа-ция не может истолковываться двояко: преступники, находящиеся под охраной, несвободны. Охраняющий их конвой, напротив, находится на свободе. Но у геро-ев повести часто возникает противоположное ощуще-ние. Так, показательным является эпизод противо-стояния охранника Алиханова и рецидивиста Купцо-ва, который отказывается выходить на работу в соответствии со своим «высоким» положением вора в законе. После долгой и упорной борьбы Алиханов вро-де бы добивается согласия Купцова выйти на лесопо-вал, но как только в руках у него оказывается топор, он отрубает себе левую кисть. Таким образом, внут-ренняя свобода Купцова реальнее, чем внешняя сво-бода Алиханова, который вынужден делать то, что противоречит его внутренним убеждениям.

Тема свободы человеческой личности поднималась в разные периоды разными писателями, но Довлатов, пожалуй, единственный из них раскрыл эту мысль та-ким необычным способом — с позиций взаимозаме-няемости. Он показал, что человек сам выбирает для себя свободу или несвободу независимо от условий су-ществования.

Год издания книги: 1982

Повесть Довлатова «Зона: Записки надзирателя» впервые увидела свет в 1982 году в Америке. Произведение состоит из четырнадцати небольших рассказов и описывает впечатления автора от работы охранником лагерей. Повесть получила большую популярность и признание среди читателей и была рекомендована школьникам России для самостоятельного прочтения. По мотивам одного из рассказов произведения «Зона» Сергея Довлатова в 1992 году был снят художественный фильм «Комедия строгого режима».

Повести «Зона» краткое содержание

Ефрейтор Петров, которого по-другому еще называли Фидель, был очень жестоким и неграмотным человеком, который к тому же любил выпить чего-то покрепче. Однажды он ранил своего сослуживца – главного героя повести Бориса Алиханова, однако до сих пор он так и не испытал чувство вины за свой поступок. В повести Довлатова «Зона» подробно описывается, что ефрейтор, глядя на заключенных, понимает, что будущее у этого мира предопределено, при чем не в лучшую сторону. За время службы он разочаровался в людях, окончательно пристрастился к алкоголю и практически полностью потерял рассудок.

Далее в произведении Довлатова «Зона» краткое содержание рассказывает о том, что как-то раз Фидель решил немного подшутить над эстонским охранником Пахапилем. Петров рассказал руководству, будто бы новоприбывший эстонец регулярно ухаживает за могилами погибших воинов. Начальство обрадовалось, услышав эту новость, и тут же позвало Пахапиля, чтобы тот подробнее рассказал об этом.

В следующих эпизодах книги Довлатова «Зона» читать можем о том, что на всей территории лагерей работает всего лишь одна женщина. Это медицинский сотрудник по имени Раиса. За молодой женщиной уже давно пытается ухаживать Пахапиль. Он уже уверен в том, что Раиса испытывает к нему чувства, как внезапно узнает о том, что девушку добивается еще один мужчина. Им оказывается его давнишний знакомый ефрейтор Петров. Такая ситуация очень не нравиться эстонцу.

Мы без конца проклинаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить – кто написал четыре миллиона доносов? (Эта цифра фигурировала в закрытых партийных документах.) Дзержинский? Ежов? Абакумов с Ягодой?

Следующая история о главном персонаже повести – Борисе Алиханове, который является прототипом самого автора. Он охраняет штрафной изолятор уже на протяжении нескольких месяцев, однако так и не успел завести на этой должности хороших товарищей. Даже местные собаки воспринимают его как чужого. В то время, как вся его рота весело праздновала новогодние праздники, Борис заперся наедине со своей тетрадью. В ней он, по примеру , записывал все свои эмоции и впечатления о лагерной жизни.

Через какое-то время Борис начинает общаться с заключенным Купцовым, который провел на территории лагеря уже более тридцати лет. Все это время преступник пытался идти против системы, не желая подчиняться начальству. Во всех этих порывах и борьбе за правду рассказчик видит в Купцове самого себя. Они начинают подолгу разговаривать о жизни. Как-то раз, когда всех лагерных вывели на лесоповал, заключенный наотрез отказался работать. Тогда к нему подошел Алиханов. Он протянул Купцову топор, однако тот, как и многие герои , взял орудие и одним ударом отрубил себе пальцы, не желая подчиняться командованию.

Если скачать книгу Довлатова «Зона», то узнаем еще об одном персонаже повести – капитане Егорове, который как-то раз отправился в Сочи, где познакомился с молодой и красивой девушкой по имени Екатерина. Она училась на аспирантуре в одном из местных университетов. Молодые люди хорошо проводят вместе время и много беседуют о музыке и литературе. Катя просит Егорова оставить работу в лагерях, которая для девушки видится сущим адом. Он отвечает ей, что на данный момент не может выполнить ее просьбу, однако говорит, что ради нее готов перечитать уже забытые классические произведения. Как только приходит время капитану возвращаться на работу, Катя говорит, что согласна отправиться с ним. Они женятся и начинают семейную жизнь. Однако все это время Екатерина тяготится тем, что вокруг нее зима и преступники, а ведь она мечтала совсем о другом. Однажды девушке становится плохо, и ее увозят на машине скорой помощи, после чего Егоров долго не может собраться и найти в себе силы работать.

Также в повести «Зона» читать можем о других заключенных и их жизни в лагерях. Автор знакомит нас с персонажем по фамилии Бутырин. Он исправно трудился на заводе на протяжении долгого времени. Однако как-то раз на него падает огромный парогенератор. Бутырина тут же доставили в больницу, но спасти заключенного так и не удалось. Когда настало время сообщить родственникам погибшего о случившемся, начальство приняло решение написать, что он погиб во время поста, не вдаваясь в подробности происшествия. Довлатов также рассказывает о капитане Токаре, который переживает сейчас не лучшие времена. Он понимает, что все его товарищи уже получили повышение, а все близкие люди живут далеко от тайги. Единственной его отрадой является верная собака по кличке Брошка, которая проживает вместе с ним.

Не важно, что происходит кругом. Важно, как мы себя при этом чувствуем. Поскольку любой из нас есть то, чем себя ощущает.

В своей повести автор подробно рассказывает о буднях в лагерях. Одним из ключевых эпизодов произведения является процесс постановки заключенными спектакля под названием «Кремлевские звезды», в которой принимал участие в качестве помощника режиссера и Алиханов. Судьба Бориса в лагерях была довольно непростой. Повесть заканчивается тем, что надзирателя обвиняют в участии в массовой драке. За это он должен был понести наказание – его отправляют в гауптвахту. Все время по дороге до места заключения Алиханова сопровождает ефрейтор Петров.

Книга «Зона: Записки надзирателя» на сайте Топ книг

Повесть Довлатова «Зона: Записки надзирателя» читать стало возможным лишь с наступлением в нашей стране перестройки. Книга мгновенно завоевала признание, что позволило ей попасть в наш . И учитывая стабильно высокий интерес к произведению, можно с уверенностью заявить, что мы еще не раз увидим ее на страницах нашего сайта

Отправными точками для художественного повествования Сергея Довлатова послужили произведения Солженицина и Шаламова («Письмо издателю»).

«Зона» писателя выстроена как философский очерк, развивающий идеи парадоксального современного миро устройства. «Зона» раскинулась по обе стороны лагерных заборов», «… лагерь представляет собой довольно точную модель государства. Причем именно Советского государства». В лагере имеется политический режим (правила внутреннего распорядка), народ (заключенные), милиция (охрана). Там есть партийный аппарат, культура, индустрия. Есть все, чему положено быть в государстве».

Мир довлатовской «зоны» был ужасен. В этом мире убивали за пачку чая. Но жизнь продолжалась. Более того, здесь сохранялись обычные жизненные пропорции. Соотношение добра и зла, горя и радости - оставалось неизменным.

Надзиратель Сергей Довлатов признает, что «советская тюрьма - одна из бесчисленных форм тирании. Одна из форм тоталитарного всеобщего насилия». Однако, тем жизненнее становится театр абсурда - кульминация произведения, где роли Ленина и Дзержинского исполняют опасный рецидивист Гурин и осужденный Цуриков по прозвищу Мотыль.

Складывается ощущение, что художественный текст автора соткан из органумов и диафоний, т.е. двухголосий, мира «воли» и мира зоны», которые по сути ничем не отличаются. Вот одна наиболее яркая:

«Рисуешь на скале бизона - получаешь вечером жаркое». Автор проводит аналогию с лагерной живописью («лагерные портреты необычайно комплиментарны»). «На воле так изображают крупных партийных деятелей» - пишет Довлатов. Согласимся, что между «формулой бизона» и современной масс-медиа можно уверено ставить знак равенства.

Но есть красота и в лагерной жизни. Одно из восхитительных украшений - затейливый, картинно живописный, орнаментальный и щеголеватый язык. Лагерная речь помогает выжить героям Довлатова.

Лагерный монолог здесь - это законченный театральный спектакль. Это балаган, яркая, вызывающая и свободная творческая акция (Д.С.Лихачев).

Речь бывалого лагерника заменяет ему все привычные гражданские украшения. А именно - прическу, заграничный костюм, ботинки, галстук и очки. Более того - деньги, положение в обществе, награды и регалии. Хорошая лагерная речь является в лагере преимуществом такого же масштаба, как физическая сила. Хороший рассказчик на лесоповале значит гораздо больше, чем хороший писатель в Москве.

В лагере еще жива форма словесного поединка: «Что там у вас за дела? Поганку к юбилею заворачиваете?». Автор часто наблюдал эти бои - с разминкой, притворной апатией и внезапными фейерверками убийственного красноречия. С отточенными формулировками на уровне Крылова и Лафонтена:

«Волк и меченых берет…»

В лагере не клянутся родными и близкими. тут не услышишь божбы и многословный заверений. тут говорят:

Клянусь свободой!

Кстати о свободе. Исповедуя свой кодекс чести, герой Довлатова также может оказаться свободным за решеткой, как, например, рецидивист Кунцов (двойник Алиханова).

«Год назад… Фидель за какую-то провинность остановил этап. Сняв предохранитель, загнал колонну в ледяную речку. Зеки стояли молча, понимая, как опасен шестизарядный АКМ в руках неврастеника и труса.

Н.М. Малыгина

Творчество Сергея Довлатова имеет одну существенную особенность: все его произведения автобиографичны. Критики Петр Вайль и Александр Генис, хорошо знавшие Сергея Довлатова, считают, что вся проза этого писателя представляет собою его автопортрет.

Циклы его рассказов выстраиваются в хронологическом порядке: «Зона» - о службе в армии, «Компромисс» - о работе журналистом, «Заповедник» - о пребывании в Пушкиногорье, «Ремесло», «Чемодан», «Иностранка», «Филиал» - об отъезде за рубеж и жизни в эмиграции. Объединяет эти произведения в целостную книгу судьба их «лирического героя», как называет сам автор своего литературного двойника.

«Зона» сопровождается авторским комментарием - «Письма издателю». Здесь обозначен момент начала его «злополучного писательства» и трудный путь к изданию «Зоны». В письмах к издателю «тюремной повести» незаметно для читателя, тактично и ненавязчиво, но совершенно осознанно писатель создает свою творческую и духовную биографию.

«Зона», названная автором «тюремной повестью», родилась в результате резкого перелома в жизни благополучного студента-филолога. После третьего курса филологического факультета Ленинградского университета Сергей Довлатов был призван в армию. Он попал в конвойные войска и весь срок службы оставался надзирателем в лагере особого режима.

Оказавшись в лагерной охране, молодой человек из интеллигентной семьи был потрясен открывшейся ему правдой: «Я был ошеломлен глубиной и разнообразием жизни. Я увидел, как низко может пасть человек. И как высоко он способен парить. Впервые я понял, что такое свобода, жестокость, насилие. Я увидел свободу за решеткой. Жестокость, бессмысленную, как поэзия. Насилие, обыденное, как сырость. Я увидел человека, полностью низведенного до животного состояния. Я увидел, чему он способен радоваться. И мне кажется, я прозрел».

В этой авторской декларации точно определены нравственные и эстетические принципы прозы Довлатова: ее беспощадный реализм, правдивость и глубокий психологизм. Здесь обнаруживаются и явные связи творчества Довлатова с его литературными предшественниками.

Цикл «Зона» автоматически включал своего автора в традицию «лагерной» прозы. Довлатову пришлось отстаивать право работать над темой, которая казалась издателям исчерпанной после Солженицына: «Солженицын описывает политические лагеря. Я - уголовные. Солженицын был заключенным. Я - надзирателем. По Солженицыну, лагерь - это ад. Я же думаю, что ад - это мы сами...». Довлатов заметил, что до него в литературе о заключенных различали два потока. В «каторжной» литературе, классиком которой был Достоевский, заключенный изображался страдальцем, а полицейские мучителями. В «полицейской» литературе, наоборот, полицейский выглядел героем, а заключенный чудовищем. Уникальный опыт Довлатова свидетельствовал о том, что обе эти шкалы фальшивы. По его наблюдениям, любой заключенный годился на роль охранника, а охранник заслуживал тюрьмы.

Но литературная традиция, с которой связана проза Довлатова, не ограничивается лежащим на поверхности развитием «лагерной» темы.

Потрясение «лирического героя» Довлатова напоминает то состояние, которое пережил герой «Конармии» И. Бабеля Кирилл Лютов, когда он очутился в Первой Конной армии Буденного. У Бабеля описания зверств поляков во время гражданской войны чередовались с эпизодами, говорящими о том, что бойцы конармии проявляли не меньшую жестокость: грабили, убивали и мстили, не щадя даже родственников.

Как и герой «Конармии», Борис Алиханов попадает в бесчеловечные обстоятельства: его окружают уголовники и военнослужащие лагерной охраны, одинаково способные на любое насилие.

Ефрейтор Петров по кличке Фидель - малограмотный человек с нарушенной психикой, спивается с катастрофической быстротой. Его молитва потрясает выражением безысходности ситуации, в которую попал этот человек, и жестокостью его саморазоблачения: «Милый Бог! Надеюсь, ты видишь этот бардак?! Надеюсь, ты понял, что значит вохра?! <...> Распорядись, чтобы я не спился окончательно». Фидель говорит о сослуживцах: «Публика у нас бесподобная. Ворюги да хулиганы».

Накануне Нового года в казарме чекистов происходит безобразная пьянка. После этого главный герой цикла, Борис Алиханов, вспоминает о тех эпизодах детства и юности, которые подтверждают, что насилие постоянно вторгалось в его предыдущую «вольную» жизнь. У героя Довлатова - двойника автора - хватает мужества для жесткого самоанализа. Он признается самому себе в том, что молчаливое соучастие в коллективном издевательстве над школьным ябедой, постыдный эпизод студенческих лет в спортивном лагере за Коктебелем свидетельствуют о его сходстве с насильниками из лагерной охраны, подтверждают, что насилие стало нормой жизни и в лагере, и на воле. Не менее буднично воспринимается в этом мире воровство, за которое отбывает срок летчик Мишук. Он попал в лагерь за кражу случайно, так как прежде ему удавалось воровать безнаказанно. Продолжают заниматься воровством оставшиеся на воле товарищи Мишука. Люди в лагере и на воле не отличаются друг от друга, они совершают одинаковые поступки. Их пребывание по разные стороны колючей проволоки обусловлено чистой случайностью.

У Довлатова возникает обобщенная картина общества, живущего по уголовным законам. Довлатов показывает мир, в котором жестокость, насилие и ложь царят по обе стороны колючей проволоки. Центральный образ-символ цикла - описание поселка Чебью, в котором селились освобожденные из заключения люди, старавшиеся остаться вблизи от лагеря, потому что они разучились жить на свободе. Обобщение Довлатова напоминает те выводы, к которым привело исследование лагерной жизни автора «Колымских рассказов» Варлама Шаламова. Еще более ранним предшественником Довлатова был, несомненно, автор «Сахалина» - А.П. Чехов, которого Довлатов всегда считал недосягаемым образцом.

Лагерный опыт позволил Довлатову переосмыслить проблему соотношения добра и зла в человеке. Лагерь предстает в «Зоне» как пространственно-временная ситуация, располагающая ко злу человека, способного в других обстоятельствах проявить человечность. Герой Довлатова замечает в себе самом черты, сформированные жизнью, построенной на лагерных законах.

И в то же время Довлатов вступает в полемику с Шаламовым, считая, что в жизни, вопреки всему, сохраняются добро и бескорыстие. Автор «Зоны» видит проявления человечности и в заключенных, и в их охранниках, отказываясь рисовать их только черной краской. Это качество тоже напоминает автора «Конармии»: у его героя, Лютова, казаки, воевавшие в армии Буденного, храбрецы и «барахольщики», вызывали одновременно и ужас, и восхищение.

С добрым чувством описывает Довлатов историю любви капитана Бориса Егорова и аспирантки Кати Лугиной. Катя, сравнивая Бориса со своими знакомыми «Мариками и Шуриками», понимает, что это сильный человек, с которым она чувствует себя маленькой и беспомощной. Автор же удивляется, почему в рассказе о любви Егорова капитан получился таким симпатичным, в то время как на службе он казался человеком, мягко говоря, малопривлекательным. Довлатов описывает историю любви учительницы Изольды Щукиной и уголовника Макеева, которому в его 60 лет оставалось сидеть еще 14 лет. Их единственная встреча произошла на глазах колонны заключенных и показала, что эти люди сохранили веру в святость любви.

Лагерная реальность остро ставила перед художником проблему свободы. «Письма издателю» перемежающие повествование, создают двуплановость произведения. Письма об отъезде довлатовского героя в эмиграцию связаны с описанием поселка Чебью, населенного бывшими заключенными, не умеющими жить на свободе.

Довлатов не ограничивается изображением бесчеловечности тоталитарного государства. Он показывает абсурдность человеческого бытия вообще. Его мучает отсутствие гармонии в отношениях человека и мира. В финале цикла «Заповедник» воспроизведена трагифарсовая беседа лирического героя прозы Довлатова с майором КГБ Беляевым, который советует: «...я бы на твоем месте рванул отсюда, пока выпускают... У меня-то шансов никаких». Телефонный разговор с женой, позвонившей из Австрии, приводит героя к обобщению бытийного уровня: «Я даже не спросил - где мы встретимся?.. Может быть, в раю. Потому что рай - это и есть место встречи... Камера общего типа, где можно встретить близкого че­ловека...» Герою открывается «мир как единое целое», он приобретает способность ощущать себя частью этого целого.

Выезд из страны соотносится с выходом из длительного заключения. Показано, что реальность, основанная на лагерных нормах жизни, выталкивает человека, не способного на компромиссы с «зоной».

Задолго до того как российское общество вступило в свое теперешнее состояние свободы и гласности, Довлатов с удивительной точностью показал издержки свободы. Его эмигранты напоминают жителей поселка Чебью, искалеченных лагерным миром, утративших нравственные ориентиры. А все они вместе позволяют понять причины тех процессов, которые мы наблюдаем в нашей жизни уже около десяти лет: свободу получили люди, не имеющие внутреннего нравственного самоограничения, не умеющие пользоваться ею без ущерба для окружающих.

Лагерь изображен у Довлатова как модель советского общества, учреждение, советское по духу. Писатель обнажил лживость идеологии, которая не соответствует подлинным мотивам поведения людей и опровергается состоянием реальной действительности. Довлатов показал контраст лагерной жизни и декларируемых здесь идеологических схем. Беседа с солдатами охраны в ленинской комнате проходит под крик свиньи, которую пытаются затащить в грузовик, чтобы доставить ее на бойню. Резкий контраст фальшивых и лицемерных слов идеологического работника с окружающей грязью и жестокостью усиливается образом-символом превращения человека в покорное и грязное животное. Эта метафора разворачивается и реализуется в сюжете «Зоны».

Характер восприятия человека в цикле «Зона» указывает на предшественников писателя: низведение человека до уровня биологического существования было предметом изображения в романах Достоевского «Преступление и наказание», «Бесы», в повести Чехова «Дуэль», а позднее - в повести Платонова «Котлован» и его же рассказе «Мусорный ветер», повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича», романе «Жизнь и судьба» В. Гроссмана и «Колымских рассказах» В. Шаламова.

Двойник автора, который проходит через все рассказы - главы цикла «Зона», складывающиеся в «своего рода дневник», напоминает героя «Конармии» И. Бабеля - интеллигента Кирилла Лютова с его «летописью будничных злодеяний».

Герой «Зоны», надзиратель Борис Алиханов, - интеллигент. Подобно Лютову, которому не удалось стать «своим» для бойцов Первой Конной, лирический герой Довлатова «...был чужим для всех. Для зэков, солдат, офицеров и вольных лагерных работяг. Даже караульные псы считали его чужим. На его лице постоянно блуждала рассеянная и одновременно тревожная улыбка. Интеллигента можно узнать по ней даже в тайге». Таким же чужим для товарищей-бойцов покидал Лютов Первую Конную, обвиняемый в том, что он норовит прожить без насилия. В «Конармии» описано несколько случаев, когда Лютов чудом избегал расправы за то, что не мог убить человека, отправлялся в бой и не заряжал оружие.

Героя «Зоны» спасает «защитная реакция»: «Я чувствовал себя лучше, нежели можно было предполагать. У меня началось раздвоение личности. Жизнь превратилась в сюжет. Я хорошо помню, как это случилось. Мое сознание вышло из привычной оболочки. Я начал думать о себе в третьем лице. <...> Если мне предстояло жестокое испытание, сознание тихо радовалось. В его распоряжении оказывался новый материал. <...> Фактически я уже писал. Моя литература стала дополнением к жизни. Дополнением, без которого жизнь оказывалась совершенно непотребной».

Довлатов лукавит, называя рассказы «Зоны» «хаотическими записками». Они превращаются в главы целостного произведения, объединенного судьбой авторского двойника - героя «Зоны» Бориса Алиханова. Жанр «Зоны» генетически связан с жанром «Конармии»: «тюремная повесть» разбита на главы, каждая из которых может восприниматься как отдельный рассказ. Произведения близки тем, что в каждом из рассказов цикла действует новый персонаж, рассмотренный во взаимоотношениях с окружающими и в контексте своей эпохи. Возникает целая система образов персонажей: Густав Пахапиль, пилот Мишук, ефрейтор Петров, зэк Купцов, замполит Хуриев, капитан Павел Егоров. Автор создал живые образы современников, отказавшись от деления персонажей на «плохих» и «хороших». Капитан Егоров, «тупое и злобное животное», влюбился в аспирантку Катю Лугину и обнаружил способность к заботе и состраданию близкому человеку.

Довлатов создал своеобразный, точный, скупой и афористичный язык. Его стиль отличается изысканной простотой. Использование анекдотических ситуаций, обыденность и простота тем делают его прозу увлекательным чтением. Популярность Довлатова со временем возрастает. Объясняется это и нравственной ориентацией писателя, откровенно высказанной в цикле «Ремесло»: «Я люблю Америку, <...> благодарен Америке, но родина моя далеко. Нищая, голодная, безумная и спившаяся! Потерявшая, загубившая и отвергнувшая лучших своих сыновей! <...> Родина - это мы сами. <...> Все, что с нами было, - родина. И все, что было, - останется навсегда...».

Явная автобиографичность прозы Довлатова далеко не исчерпывает ее содержания.

В ней воссоздан портрет «эпохи застоя», поразительный по глубине и масштабам обобщения.

В критике высказывалось мнение, что Довлатов - художник мира, канувшего в прошлое. Но если наш мир - это мы сами, Довлатов навсегда останется летописцем нашего времени и нашим современником.

Ключевые слова: Сергей Довлатов,"Зона",критика на творчество Сергея Довлатова,критика на произведения Сергея Довлатова,анализ рассказов Сергея Довлатова,скачать критику,скачать анализ,скачать бесплатно,русская литература 20 в.,писатели-эмигранты

Ефрейтор Петров по кличке Фидель — малограмотный человек с нарушенной психикой, спивается с катастрофической быстротой. Он тяжело ранил товарища по службе Алиханова и не испытывает ни малейших угрызений совести. В его молитве, обращенной к Богу, потрясает безысходность ситуации, в которую попал герой, и жестокость его саморазоблачения: «Милый Бог! Надеюсь, ты видишь этот бардак?! Надеюсь, ты понял, что значит вохра?! Распорядись, чтобы я не спился окончательно». Фидель говорит о сослуживцах: «Публика у нас бесподобная. Ворюги да хулиганы».

Накануне Нового года в казарме Чекистов происходит безобразная пьянка. После этого главный герой цикла Борис Алиханов вспоминает, как еще в детстве и юности насилие постоянно вторгалось в его жизнь. У героя Довлатова — двойника автора хватает мужества для жесткого самоанализа. Он признается самому себе в том, что молчаливое соучастие в коллективном издевательстве над школьным ябедой, постыдный эпизод студенческих лет в спортивном лагере за Коктебелем свидетельствуют о его сходстве с насильниками из лагерной охраны, подтверждают, что насилие стало нормой жизни. Не менее буднично воспринимается в этом мире воровство, за которое отбывает срок летчик Мищук. Он попал в лагерь за кражу случайно — прежде ему удавалось воровать безнаказанно. Продолжают заниматься воровством оставшиеся на воле товарищи Мищука.

Люди в лагере и на воле Не отличаются друг от друга, они совершают одинаковые поступки. Их пребывание по разные стороны колючей проволоки обусловлено чистой случайностью. У Довлатова воссоздана обобщенная картина общества, живущего по уголовным законам. В центре повествования — описание поселка Чебью, в котором селились освобожденные из заключения люди, старавшиеся остаться вблизи от лагеря, потому что они разучились жить на свободе. Лагерный опыт позволил Довлатову переосмыслить проблему соотношения добра и зла в человеке. Лагерь предстает в «Зоне» как пространственно-временная ситуация, располагающая ко злу тех, кто в других обстоятельствах способен проявить человечность. Лагерь изображен в «Зоне» как модель советского общества, учреждение советское по духу. Писатель обнажил лживость идеологии, не соответствующей подлинным мотивам поведения людей и опровергаемой самой действительностью. Он показал контраст лагерной жизни и декларируемых здесь идеологических схем. Беседа с солдатами охраны в ленинской комнате проходит под крик свиньи, которую пытаются затащить в грузовик, чтобы доставить на бойню. Метафора превращения человека в покорное и грязное животное разворачивается и реализуется в сюжете «Зоны».

Характер восприятия человека в цикле «Зона» указывал на предшественников писателя: низведение человека до уровня биологического существования было предметом изображения в произведениях Достоевского («Преступление и наказание», «Бесы»), Чехова («Дуэль»), Платонова («Котлован», «Мусорный ветер»), Солженицына («Один день Ивана Денисовича»), Гроссмана («Жизнь и судьба»), В. Шаламова («Колымские рассказы»). Те выводы, к которым пришел Довлатов, во многом близки обобщениям Шаламова. В то же время писатель вступает в полемику с автором «Колымских рассказов», считая, что в описании лагерной жизни невозможно обойтись только сгущением черных тонов. В ней, вопреки всему, сохраняются добро и бескорыстие. Довлатов рассказывает историю любви учительницы Изольды Щукиной и уголовника Макеева, которому в его шестьдесят лет оставалось сидеть еще четырнадцать. Их единственная встреча на глазах колонны заключенных показала, что эти люди сохранили веру в святость любви.

Двойник автора, который проходит через все рассказы-главы цикла «Зона», складывающиеся в «своего рода дневник», напоминает героя «Конармии» И. Бабеля с его «летописью будничных злодеяний». Герой «Зоны» надзиратель Борис Алиханов — интеллигент. Подобно Лютову, которому не удалось стать «своим» для бойцов Первой Конной, «он был чужим для всех. Для зэков, солдат, офицеров и вольных работяг. Даже караульные псы считали его чужим. На его лице постоянно блуждала рассеянная и тревожная улыбка. Интеллигента можно узнать по ней даже в тайге». Как и герой «Конармии», он попадает в бесчеловечные обстоятельства: его окружают уголовники и военнослужащие лагерной охраны, одинаково способные на любое насилие. У Бабеля описания зверств поляков во время гражданской войны чередовались с эпизодами, говорящими о том, что бойцы Конармии проявляли не меньшую жестокость: грабили, убивали и мстили, не щадя даже родственников. У Довлатова жестокость, насилие и ложь царят по обе стороны колючей проволоки.

Героя «Зоны» спасает «защитная реакция»: «Я чувствовал себя лучше, нежели можно было предполагать. У меня началось раздвоение личности. Жизнь превратилась в сюжет.

Довлатов лукавит, называя рассказы «Зоны» «хаотическими записками»: образ главного героя превращает их в главы целостного произведения. Жанр «Зоны» генетически связан с жанром «Конармии». Произведения близки тем, что в каждом из рассказов цикла действует новый персонаж, рассмотренный во взаимоотношениях с окружающими и в контексте своей эпохи. У Довлатова возникает целая система образов: Густав Пахапиль, пилот Мищук, ефрейтор Петров, зэк Купцов, замполит Хуриев, капитан Павел Егоров. Автор создал живые характеры, отказавшись от деления персонажей на «плохих» и «хороших». Ефрейтор Петров, трус и ничтожество, противопоставлен Купцову, оставшемуся и в заключении свободной личностью. Капитан Егоров, «тупое и злобное животное», влюбился в аспирантку Катю Лунину и обнаружил способность к заботе и состраданию.

В то же время отдельные фрагменты выделяются у Довлатова в самостоятельные микроновеллы и могут существовать обособленно от цикла. Некоторые из них представляют собой законченные анекдоты.

Краткий пересказ содержания цикла рассказов Довлатова «Зона»

Другие сочинения по теме:

1. Довлатов лукавит, называя рассказы «Зоны» «хаотическими записками»: образ главного героя превращает их в главы целостного произведения. Жанр «Зоны» генетически связан...
2. Сергей Довлатов — писатель нашего времени. В основе всех произведений Довлатова — факты и события из биографии писателя. Зона —...
3. Цикл рассказов Довлатова «Компромисс» повествует о периоде работы героя в эстонской газете. Переключение на журналистские будни не сделало прозу Довлатова...
4. Главный герой, журналист, оставшись без работы, перелистывает свои газетные вырезки, собранные за «десять лет вранья и притворства». Это — 70-е...
5. Роман «Глазами клоуна» тоже построен по принципу сжатого времени, его действие тоже длится только один день, и это тоже день,...
6. Писательская судьба Ивана Алексеевича Бунина судьба удивительная. При жизни он не был столь славен, как Горький, о нем не спорили,...
7. В основе всех произведений Сергея Довлатова — факты и события из биографии писателя. Заповедник — претворенный в горькое и ироничное...
8. В «Семействе Шроффенштейн» — первой драме Клейста, увидевшей свет, — писатель вслед за Шиллером, но на свой лад варьирует тему...
9. Пьеса «Пер Гюнт» (1867) одна из самых известных пьес Ибсена. Хотя, с моей точки зрения, она не входит в число...
10. «Фома Пухов не одарен чувствительностью: он на гробе жены вареную колбасу резал, проголодавшись вследствие отсутствия хозяйки». После погребения жены, намаявшись,...
11. Около года назад мне довелось побывать в Твери по делам компании, где я работаю. После того, как все формальности были...
12. С апреля 1862 года в Париже начинают выходить первые тома десятитомного издания «Отверженных». Роман имеет потрясающий успех, его буквально рвут...
13. По дороге к Валааму на Ладожском озере встречаются несколько путников. Один из них, одетый в послушничий подрясник и по виду...
14. В самом значительном своем романе — «Эффи Брист» (1805)-Фонтане вернулся к изображению дворянской среды среднего достатка и показал неотвратимое. угасание...