Вот решила выложить здесь все те сочинения, которые у меня есть в печатном виде. Я как только нам разрешили печатать, сразу так и стала делать. Ибо у меня есть такой комплекс-не комплекс...но особенность...Я переписыаю сочинение дольше, чем пишу!!! А если домашнее, то вообще в несколько заходов! Ну не могу я переписывать еще раз и чисто то, что только что лилось потоком одним.....А вот поэтому печатать люблю. Можно просто подправить. Выложу, пожалуй, сначала лучшие и по любимым темам. Вновь Печорин. :)

Лермонтов ценен нам тем, что сумел уловить дух своего времени, сумел стать художником современной ему жизни, вместе с тем, не прибегая к единичным случаям, а обобщая. Автор «Героя нашего времени», несомненно, был чутким психологом и хорошо разбирался в человеческих характерах и сущностях. Все эти способности позволили Лермонтову создать уникальный образ «героя времени». Образ Печорина явился собирательным образом молодого человека начала 19 века, порожденного именно той эпохой. В предисловии к своему роману Лермонтов сам объявляет нам об этом, а также рассуждает, почему именно такой образ появился на страницах его книги. Помимо этого, он рассказывает нам о различных реакциях, которые произвел его роман на современную ему публику. То есть, на мой взгляд, ответ на поставленный вопрос можно найти в предисловии. Итак, почему же Печорин это «герой времени»?

Одна из причин, почему Печорин - «герой времени», лежит на поверхности. Лермонтов пишет, что он рисовал образ героя, «которого слишком часто встречал». Значит, Лермонтов не просто придумал этого персонажа, не просто выдумал, а примечал таких людей и, встречая их вновь и вновь, понял, что это не единичные случаи, не совпадение, а явление его времени. Мастерство его состоял в том, как он смог выявить главные черты схожести и органически их слить воедино.

Лермонтов называет Печорина «портретом, составленным из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии». После этой цитаты мы начинаем понимать, что название «Герой нашего времени» несет не прямой смысл. Сам Лермонтов говорит о том, что «книга испытала <…> несчастную доверчивость <…> к буквальному значению слов», что многие обиделись, что «им ставят в пример такого безнравственного человека». Получается какое-то несоответствие названия содержанию. Ведь Лермонтов сам говорит, что образ Печорина составлен из пороков, то есть отрицателен. А понятие героя - это человек образцово-показательный, на которого следует равняться. Видимо, в эпоху Лермонтова такой вот носитель всяческих пороков был героем, примером для подражания, потому произведение и носит такое название.

Лермонтов называет образ «героя времени» болезнью. Однако он сразу же предупреждает читателя, что он не берет на себя звания спасителя и нравоучителя. Нет. Он довольствуется тем, что «болезнь указана». Уже в этом он видит свою заслугу, так как, указав на болезнь, он заставит людей хотя бы задуматься и хотя бы захотеть исправить нравственные идеалы эпохи, сделать так, чтобы «герой времени» выглядел совсем по-другому. Автор также признается, что и не знает верного средства для излечения этой болезни: «А как ее (болезнь) излечить - это уж бог знает».

Реакцию публики на этот образ, ее нежелание верить в его правдивость Лермонтов объясняет тем, что люди просто испугались правды и не захотели в нее верить. «Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали»? - спрашивает Лермонтов. На самом деле, такая реакция даже выгодна автору, так как выходит, что он добился цели, смог показать действительно верный образ, который публика узнала. Другое дело, что людям всегда неприятно читать «едкие истины» и потому они стали отмахиваться от образа Печорина, обвинять автора в клевете. Значит, Печорин на самом деле был «героем времени», которого каждый узнавал.

Также важно предисловие к «Журналу Печорина», так как именно в нем содержится авторская позиция и отношение к Печорину. Лермонтов четко говорит, что если читателям угодно узнать его мнение, то: «Мой ответ - заглавие этой книги. «Да это злая ирония!» - скажут они. - Не знаю». Значит, все же Лермонтов не издевается и не смеется, называя Печорина «героем времени». Он скорее переживает. Он пишет, что «желание пользы» заставило его напечатать рассказы о Печорине. Наверное, Лермонтов видел пользу в том, что люди задумаются о причине того, что породило Печориных, постараются понять, а «мы почти всегда извиняем то, что понимаем», - говорит Лермонтов. Ведь ничего не происходит беспричинно, может, это общество его окружающее сыграло, само того не сознавая, немаловажную роль в формировании Печорина - «героя времени».

Итак, мы попытались разобраться, почему же Лермонтов назвал Печорина «героем времени». Вообще, идея «героя времени» так мастерски придуманная Лермонтовым, очень понравилась человечеству, и потому стала непреходящей, вечной темой. И не раз после создания Лермонтовым Печорина люди, жившие уже в другое время, другую эпоху пытались увидеть героя их времени в людях их окружающих, да и в наши дни люди пытаются отыскать героя нашего времени. Мы даже через два века с удовольствием читаем «Героя нашего времени» и удивляемся, как четко, чутко, психологично, мастерски автор изобразил главного героя. Печорин навсегда остался идеальным примером создания образа, образа, в который веришь.

Печорин – главный герой романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». Один из самых известных персонажей русской классики, чье имя стало нарицательным. В статье приведена информация о персонаже из произведения, цитатная характеристика.

Полное имя

Григорий Александрович Печорин.

Его звали… Григорием Александровичем Печориным. Славный был малый

Возраст

Раз, осенью, пришел транспорт с провиантом; в транспорте был офицер, молодой человек лет двадцати пяти

Отношение к другим персонажам

Печорин почти ко всем окружающим относился пренебрежительно. Исключение составляют только , которого Печорин считал равным себе, и женские персонажи, которые вызывали в нем какие-нибудь чувства.

Внешность Печорина

Молодой человек лет двадцати пяти. Яркая особенность — никогда не смеющиеся глаза.

Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке, и когда он снял одну перчатку, то я был удивлен худобой его бледных пальцев. Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками, – верный признак некоторой скрытности характера. Когда он опустился на скамью, то прямой стан его согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки; положение всего его тела изобразило какую-то нервическую слабость: он сидел, как сидит бальзакова тридцатилетняя кокетка. С первого взгляда на лицо его я бы не дал ему более двадцати трех лет, хотя после я готов был дать ему тридцать. В его улыбке было что-то детское. Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали его бледный, благородный лоб, на котором, только по долгом наблюдении, можно было заметить следы морщин. Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные – признак породы в человеке, так, как черная грива и черный хвост у белой лошади. У него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза; о глазах я должен сказать еще несколько слов.
Во-первых, они не смеялись, когда он смеялся! Это признак – или злого нрава, или глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском. То был блеск стали, ослепительный, но холодный; взгляд его – непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен. Вообще он был очень недурен и имел одну из тех оригинальных физиономий, которые особенно нравятся женщинам светским.

Социальный статус

Офицер, сосланный на Кавказ за какую-то нехорошую историю, возможно дуэль.

Раз, осенью, пришел транспорт с провиантом; в транспорте был офицер

Я им объяснил, что я офицер, еду в действующий отряд по казенной надобности

Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру

я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша история там наделала много шума…

При этом обеспеченный аристократ из Петербурга.

крепкое сложение … не побежденное ни развратом столичной жизни

да притом у меня есть лакеи и деньги!

они на меня посмотрели с нежным любопытством: петербургский покрой сюртука ввел их в заблуждение

Я ей заметил, что, верно, она вас встречала в Петербурге, где-нибудь в свете…

пустая дорожная коляска; ее легкий ход, удобное устройство и щегольской вид имели какой-то заграничный отпечаток.

Дальнейшая судьба

Умер, возвращаясь из Персии.

Недавно я узнал, что Печорин, возвращаясь из Персии, умер.

Личность Печорина

Сказать, что Печорин — необычный человек — это ничего не сказать. В нем переплетаются ум, знание людей, предельная честность к себе и неумение найти цель в жизни и низкая нравственность. Из-за этих качеств он постоянно попадает в трагичные ситуации. Его дневник поражает искренностью оценки своих поступков и желаний.

Печорин о себе

Сам отзывается о себе как о несчастном человеке, который не может уйти от скуки.

у меня несчастный характер; воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение – только дело в том, что это так. В первой моей молодости, с той минуты, когда я вышел из опеки родных, я стал наслаждаться бешено всеми удовольствиями, которые можно достать за деньги, и разумеется, удовольствия эти мне опротивели. Потом пустился я в большой свет, и скоро общество мне также надоело; влюблялся в светских красавиц и был любим, – но их любовь только раздражала мое воображение и самолюбие, а сердце осталось пусто… Я стал читать, учиться – науки также надоели; я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нисколько, потому что самые счастливые люди – невежды, а слава – удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким. Тогда мне стало скучно… Вскоре перевели меня на Кавказ: это самое счастливое время моей жизни. Я надеялся, что скука не живет под чеченскими пулями – напрасно: через месяц я так привык к их жужжанию и к близости смерти, что, право, обращал больше внимание на комаров, – и мне стало скучнее прежнего, потому что я потерял почти последнюю надежду. Когда я увидел Бэлу в своем доме, когда в первый раз, держа ее на коленях, целовал ее черные локоны, я, глупец, подумал, что она ангел, посланный мне сострадательной судьбою… Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой. Если вы хотите, я ее еще люблю, я ей благодарен за несколько минут довольно сладких, я за нее отдам жизнь, – только мне с нею скучно… Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я также очень достоин сожаления, может быть больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня; мне осталось одно средство: путешествовать. Как только будет можно, отправлюсь – только не в Европу, избави боже! – поеду в Америку, в Аравию, в Индию, – авось где-нибудь умру на дороге! По крайней мере я уверен, что это последнее утешение не скоро истощится, с помощью бурь и дурных дорог».

О своем воспитании

Печорин винит своем поведении неправильное воспитание в детстве, непризнание его истинных добродетельных начал.

Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали – и они родились. Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, – меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду – мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние – не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, – тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию. Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет, особенно когда вспомню о том, что под ними покоится. Впрочем, я не прошу вас разделять мое мнение: если моя выходка вам кажется смешна – пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало.

О страсти и удовольствии

Печорин часто философствует, в частности, о мотивах поступков, страстях и истинных ценностях.

А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! Она как цветок, которого лучший аромат испаряется навстречу первому лучу солнца; его надо сорвать в эту минуту и, подышав им досыта, бросить на дороге: авось кто-нибудь поднимет! Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы. Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное как жажда власти, а первое мое удовольствие – подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха – не есть ли первый признак и величайшее торжество власти? Быть для кого-нибудь причиною страданий и радостей, не имея на то никакого положительного права, – не самая ли это сладкая пища нашей гордости? А что такое счастие? Насыщенная гордость. Если б я почитал себя лучше, могущественнее всех на свете, я был бы счастлив; если б все меня любили, я в себе нашел бы бесконечные источники любви. Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи – создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара. Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря. Но это спокойствие часто признак великой, хотя скрытой силы; полнота и глубина чувств и мыслей не допускает бешеных порывов; душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она знает, что без гроз постоянный зной солнца ее иссушит; она проникается своей собственной жизнью, – лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка. Только в этом высшем состоянии самопознания человек может оценить правосудие божие.

О роковом предназначении

Печорин знает, что приносит людям несчастья. Даже считает себя палачом:

Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные… Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден, как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений – лучший свет жизни. И с той поры сколько раз уже я играл роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, я упадал на голову обреченных жертв, часто без злобы, всегда без сожаления… Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия: я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их радости и страданья – и никогда не мог насытиться. Так, томимый голодом в изнеможении засыпает и видит перед собой роскошные кушанья и шипучие вина; он пожирает с восторгом воздушные дары воображения, и ему кажется легче; но только проснулся – мечта исчезает… остается удвоенный голод и отчаяние!

Мне стало грустно. И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как камень, едва сам не пошел ко дну!

О женщинах

Не обходит нелестной стороной Печорин и женщин, их логику и чувства. Становится ясно, что женщин с сильным характером он сторонится в угоду своим слабостям, ведь такие не способны простить ему равнодушие и душевную скупость, понять и полюбить его.

Как быть? у меня есть предчувствие… Знакомясь с женщиной, я всегда безошибочно отгадывал, будет ли она меня любить или нет….

Чего женщина не сделает, чтоб огорчить соперницу! Я помню, одна меня полюбила за то, что я любил другую. Нет ничего парадоксальнее женского ума; женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами; порядок доказательств, которыми они уничтожают свои предупреждения, очень оригинален; чтоб выучиться их диалектике, надо опрокинуть в уме своем все школьные правила логики.

Надо признаться, что я точно не люблю женщин с характером: их ли это дело!.. Правда, теперь вспомнил: один раз, один только раз я любил женщину с твердой волей, которую никогда не мог победить… Мы расстались врагами, — и то, может быть, если б я ее встретил пятью годами позже, мы расстались бы иначе…

О страхе жениться

При этом Печорин честно признается себе, что боится жениться. Даже находит причину этого — в детстве гадалка предсказала ему смерть от злой жены

Я иногда себя презираю… не оттого ли я презираю и других?.. Я стал не способен к благородным порывам; я боюсь показаться смешным самому себе. Другой бы на моем месте предложил княжне son coeur et sa fortune; но надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, – прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова. Я готов на все жертвы, кроме этой; двадцать раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту… но свободы моей не продам. Отчего я так дорожу ею? что мне в ней?.. куда я себя готовлю? чего я жду от будущего?.. Право, ровно ничего. Это какой-то врожденный страх, неизъяснимое предчувствие… Ведь есть люди, которые безотчетно боятся пауков, тараканов, мышей… Признаться ли?.. Когда я был еще ребенком, одна старуха гадала про меня моей матери; она мне предсказала мне смерть от злой жены; это меня тогда глубоко поразило; в душе моей родилось непреодолимое отвращение к женитьбе… Между тем что-то мне говорит, что ее предсказание сбудется; по крайней мере буду стараться, чтоб оно сбылось как можно позже.

О врагах

Врагов Печорин не боится и даже радуется, когда они есть.

Очень рад; я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание их хитростей и замыслов, – вот что я называю жизнью.

о дружбе

По признанию самого Печорина, дружить он не может:

я к дружбе неспособен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги!

О неполноценных людях

Плохо Печорин отзывается об инвалидах, видя в них неполноценность души.

Но что делать? я часто склонен к предубеждениям… Признаюсь, я имею сильное предубеждение против всех слепых, кривых, глухих, немых, безногих, безруких, горбатых и проч. Я замечал, что всегда есть какое-то странное отношение между наружностью человека и его душою: как будто с потерею члена душа теряет какое-нибудь чувство.

О фатализме

Сложно точно сказать, верит ли Печорин в судьбу. Скорее всего не верит и даже спорил об этом с . Однако, в тот же вечер решил сам испытать судьбу и чуть не погиб. Печорин азартен и готов проститься с жизнью, он проверяет себя на прочность. Его решимость и непоколебимость даже перед лицом смертельной опасности поражают.

Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера – напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь!

После всего этого как бы, кажется, не сделаться фаталистом? Но кто знает наверное, убежден ли он в чем или нет?.. и как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка!..

В эту минуту у меня в голове промелькнула странная мысль: подобно Вуличу, я вздумал испытать судьбу.

Выстрел раздался у меня над самым ухом, пуля сорвала эполет

О смерти

Печорин не боится смерти. По словам героя, все возможное в этой жизни он уже видел и испытывал в мечтах и грезах, а теперь скитается бесцельно, потратив на фантазии самые лучшие качества своей души.

Что ж? умереть так умереть! потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно. Я – как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты. Но карета готова… прощайте!..

И, может быть, я завтра умру!.. и не останется на земле ни одного существа, которое бы поняло меня совершенно. Одни почитают меня хуже, другие лучше, чем я в самом деле… Одни скажут: он был добрый малый, другие – мерзавец. И то и другое будет ложно. После этого стоит ли труда жить? а все живешь – из любопытства: ожидаешь чего-то нового… Смешно и досадно!

У Печорина страсть к быстрой езде

Несмотря на все внутренние противоречия и странности характера, Печорин способен по-настоящему наслаждаться природой и силой стихии, он, как и М.Ю. Лермонтов влюблен в горные пейзажи и ищет в них спасения от своего беспокойного ума

Возвратясь домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее. Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес.

Герой нашего времени» является первым русским социально-психологическим романом. В нем все направлено к одной цели: дать максимально точный психологический портрет современного Лермонтову молодого человека - «героя своего времени». Автор не скрывает, что в своем произведении он преследует именно эту цель. В предисловии к роману он прямо говорит, что «Герой нашего времени - это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии».

Но каким же было то время, героем которого Лермонтов считал Печорина? Прежде всего, 30-е годы XIX века - это годы николаевской реакции. В обществе была еще свежа память о декабристском восстании, участники которого были или казнены или отправлены в далекие ссылки. Стараясь не допустить повторения событий 1825 года, Николай 1 сделал все для того, чтобы еще в зародыше подавить любые проявления свободомыслия. Как следствие такой политики, в стране появилось целое поколение молодых, талантливых людей, не сумевших найти себе применение в условиях общественного застоя. Белинский называл таких людей «умными ненужностями», «нравственными калеками».

К числу таких людей принадлежит и герой Лермонтова Печорин. Н. Г. Чернышевский по этому поводу писал: «Лермонтов… понимает и представляет своего Печорина, как пример того, какими становятся лучшие, сильнейшие, благороднейшие люди под влиянием общественной обстановки их круга». И это абсолютно верно, поскольку именно эта полнейшая невозможность реализовать свои таланты, проявить свои способности, направить свою энергию на нужные и добрые дела сделала Печорина таким, каким он появляется на страницах романа.

Апр 19

Сочинение «Почему автор называет Печорина «героем времени»?» (По роману М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»)

“Герой нашего времени”, - говорит Лермонтов в предисловии к роману, - это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии”. Лермонтов высказал “едкие истины” о жизни своего поколения, о его бездействии, растрате сил на пустые занятия. Автор показал в романе молодого человека того времени - Печорина, это собирательный образ. Рассмотрим, почему Лермонтов называет Печорина «героем времени».

Судьба главного героя трагична. Он много пережил сам и повлиял на жизнь других людей. Григорий Александрович тратит свои силы на действия его недостойное. Он разоблачает “мирных” контрабандистов, похищает Бэлу, добивается любви Мери, а потом отказывается от нее, убивает на дуэли Грушницкого… Печорин не считается с чувствами других людей. Можно сказать, что его поступки глубоко эгоистичны. Однако, объясняясь с Мери, Печорин рассказывает, почему он стал таким: “…такова была моя участь с самого детства! Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали - и они родились… я стал скрытен… я стал злопамятен… я сделался завистлив… я выучился ненавидеть… я начал обманывать… я сделался нравственным калекой…”

Главный герой несчастен, он постоянно ищет что-то новое, наверное, сам не понимает чего. Ему скучно, хотя Печорина можно назвать умным человеком, у него широкий кругозор, он образован, быстро и верно судит о людях и о жизни в целом. Кроме того, его отличает постоянное стремление к действию. Печорин не может удержаться на одном месте, в окружении одних и тех же людей. Но нельзя обвинять только Печорина в его пороках. Общество играет важную роль в жизни каждого человека. В данном случае «герой» не понят, не принят обществом. Печорин выучился ненавидеть, лгать, стал скрытен, он “хоронил лучшие свои чувства в глубине сердца, там они и умерли”.

Однако герой способен любить. Его любовь к Вере все-таки больше, чем просто интрига. Когда он получил ее последнее письмо, то “как безумный, выскочил на крыльцо, прыгнул на своего коня и пустился во весь дух догонять ее”. Любимую он не догнал. Лишь в степи, где нет посторонних глаз, Печорин даёт волю чувствам, он плачет. Ведь Вера была единственной женщиной, которую Григорий Александрович любил, но не смог сделать счастливой. “Я бы тебя должна ненавидеть… Ты ничего не дал мне, кроме страданий”, - говорит она Печорину. Такова была участь людей, с которыми близко сходился Печорин… Григорий Александрович задумывается над смыслом жизни: “Зачем я жил, для какой цели я родился? А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому, что я чувствую в душе моей силы необъятные. Но я не угадал своего назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагородных”. Он не смог найти себя в жизни, поэтому он в поиске и поэтому несчастен. Печорин - это и “злой гений”, но в то же время жертва общества. Это герой своего времени, потому что в трагедии его жизни отразилась трагедия целого поколения молодых талантливых людей, не нашедших себе достойного применения. Возможно, родись этот человек в другое время, он смог бы реализовать свои таланты и принести пользу окружающим.

Почему М. Лермонтов назвал Печорина «героем времени»

Роман «Герой нашего времени» является одним из шедевров русской литературы . Он продолжает оста-ваться современным и в наши дни, хотя с момента его написания прошло уже более ста шестидесяти лет. Но особенно велика роль этого произведения была в лермонтовскую эпоху. И чтобы лучше понять это, нужно хорошо представлять себе социально-политическую обстановку России в тридцатые годы девятнадцатого века.

Восстание декабристов как бы разделило жизнь то-гдашней России на «до» и «после» него. Время, после-довавшее за 1825годом, было мрачное и жестокое, и это связано было с усилением реакции со стороны цар-ского правительства. Сложившийся в стране казар-менный распорядок жизни отнимал всякую надежду большей части молодых образованных людей на воз-можность каких-либо перемен к лучшему, рушил веру в необходимость служения добру, в обязательное его торжество. Россия словно оцепенела, живая мысль беспощадно преследовалась. Именно поэтому рассматриваемая нами эпоха стала временем глубо-ких сомнений во всех нравственных ценностях. Не-удивительно, что судьбы большинства мыслящих лю-дей государства оказались чрезвычайно сходными. Каждое время рождает свой господствующий тип личности. Отличительной чертой эпох безвременья, особенно таких, которые длились долго и отличались тяжелой мрачностью, всегда был тип человеческой личности, получивший в истории русской обществен-ной мысли грустное название «лишний человек».

Григорий Александрович Печорин является ярким представителем этой категории людей. Перед нами — молодой двадцатипятилетний человек, дворянин по происхождению. Но он вовсе не гордится своим родовым именем и принадлежностью к высшему свету, его мало привлекает привилегированное положение в об-ществе, свойственное аристократии. Печорин — «че-ловек, ставший на путь откола от своей социальной среды. Для его судьбы и жизненного положения ха-рактерно расхождение между тем, что он представля-ет собою по признакам формальным, и тем, что он есть на самом деле»,— отмечает литературовед Е. Михай-лова. Он богат, щедр и расточителен, разменивает бес-цельно свою жизнь в «страстях пустых и неблагород-ных», задающий себе один мучительный вопрос: «...зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, вер-но, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы не-объятные; но я не угадал этого назначенья...»

Лермонтов отправляет своего героя на Кавказ. Это был типичный путь для неуживчивой дворянской мо-лодежи того времени. Е. Михайлова в критической статье, посвященной данному роману, отмечает, что «это было как бы двойным испытанием: выдержит ли этот новый, реальный Кавказ... проверку требования-ми действительности, не поставленного на ходули «героя времени». И наоборот, сам герой, лишённый романтического грима, кем окажется он в сопоставле-нии с «детьми природы», какие стороны личности вы-ступят яснее в нем от этого соседства? ».

Печорин всегда остается верен сам себе. Он офицер, служит, но не выслуживается. Скромный чин прапор-щика вовсе не тяготит его и свидетельствует об отно-шении нашего героя к военной службе. Да и на Кавказ то он попал в надежде, что «скука не живет под чеченскими пулями».

«Лишние» люди не смогли найти достойного при-менения своим силам, своим способностям. М. Ю. Лермонтов поставил перед собой задачу — по-казать в романе современного ему человека таким, каким он является на самом деле, не скрывая его пороки и недостатки. При этом автор сам и себя причисляет к числу тех, кого собирается подвергнуть тщательному анализу и обсуждению: «Довольно людей кормили сластями; у них от этого испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины. Но не думайте... чтоб автор этой книги имел... мечту сделаться испра-вителем людских пороков. Боже его избави от такого невежества! Ему просто было весело рисовать совре-менного человека, каким он его понимает, и... слиш-ком часто встречал. Будет и того, что болезнь указана, а как ее излечить — это уж бог знает!»

Печорин истинный сын своей эпохи — времени со-мнений и поисков, напряженной работы мысли, под-вергающей все тщательному анализу, пытающейся проникнуть в истоки добра и зла. Он постоянно нахо-дится в состоянии раздвоенности духа, каждый его шаг сопровождается тщательным самоанализом: «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его...».

Печорин всегда отдает отчет в своих поступках, и сам формулирует программу своего жизненного пове-дения: «...я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддержи-вающую мои душевные силы». Он вполне сознательно идет по этому пути лишь ради того, чтобы хоть на вре-мя забыть об одолевающей его скуке, о гнетущей пус-тоте своего существования. Печорин «ничем не жерт-вует» ради других людей, даже для тех, кого любит, потому что любит-то он тоже для себя, для собственно-го удовольствия. Наш герой смеется над всем на свете, для него не существует никаких святынь, нет веры, нет идеала. Но не будем забывать о том, что Печорин сам страдает от этого. И как ни безнравственны его по-ступки, в них нельзя не заметить последовательности избранного им принципа. Он не станет прятать ни от себя, ни от других истинный характер своих поступков, не станет унижать себя лицемерием, не свалит своей вины на кого-то или на неудачно сложившиеся обстоятельства. В этом есть что-то действительно ге-роическое, заставляющее испытывать к герою уважение.

Почему же М. Ю. Лермонтов называет Печорина «героем нашего времени»? Ответ на этот вопрос дает сам автор романа: «Эта книга испытала на себе... не-счастную доверчивость некоторых читателей... к бук-вальному значению слов. Иные ужасно обиделись... что им ставят в пример такого безнравственного чело-века... другие же... замечали, что сочинитель нарисо-вал свой портрет...

Герой Нашего Времени... портрет, но не одного че-ловека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии ».

Таким образом, автор сам нас приводит к истинно-му пониманию «героизма» своего персонажа: Печо-рин — вовсе не образец для подражания, он только яр-кий представитель своей непростой эпохи, в этом смысле, пожалуй, он и является настоящим героем своего времени.