Для европоцентризма характерно представление. Европоцентризм как историческое явление. Смотреть что такое "Европоцентризм" в других словарях

⁰

Иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
.php?title=%D0%95%D0%B2%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%BE%D1%86%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B8%D0%B7%D0%BC&action=edit отредактировать] эту статью, добавив ссылки на .
Эта отметка установлена 8 марта 2013 года .

[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]]

Европоцентризм европейским гуманитарным наукам был свойственен изначально . Одним из факторов, повлиявших (хотя и не сразу) на отход от европоцентризма и принятию всего реального многообразия культурных миров в качестве равноправных участников культурной динамики был культурный шок , пережитый европейской культурой при встрече с «чужими» культурами в процессе колониальной и миссионерской экспансии XIV -XIX веков .

Французские просветители выдвинули идею расширения географических рамок истории, воссоздания всемирной истории , выхода за рамки европоцентризма. Одним из первых был Вольтер . Гердер , активно изучавший неевропейские культуры, стремился изложить вклад всех народов в культурное развитие.

Однако на следующем этапе развития европейской исторической мысли, у Гегеля , именно идея всемирной истории оказывалась сопряжена с идеями европоцентризма - только в Европе мировой дух достигает самопознания. Заметный европоцентризм был свойственен и концепции Маркса , которая оставляла открытым вопрос о соотношении азиатского способа производства с европейскими - античным, феодальным и капиталистическим.

Историки, философы и социологи 2-й половины XIX века стали выступать против европоцентризма, доминировавшего в изучении мирового исторического процесса. Например, Данилевский подверг критике европоцентризм в своей теории культурно-исторических типов .

В исторической науке XX века освоение обширного неевропейского материала выявило скрытый европоцентризм привычного представления об истории как едином всемирно-историческом процессе. Появились многочисленные альтернативные концепции. Шпенглер называл концепцию всемирной истории «птолемеевой системой истории», основанной на европоцентризме в понимании иных культур. Другим примером может быть классификация цивилизаций, предложенная Тойнби . Также и Петерс боролся с европоцентризмом как с идеологией, искажающей развитие наук в свою пользу и тем самым навязывающей своё прото-научное и евроцентричное понимание мира другим, неевропейским обществам. Евразийцы , например, Н. С. Трубецкой , полагали необходимым и позитивным преодоление европоцентризма. Европоцентризм активно критиковался в востоковедении и социальной антропологии при изучении первобытных культур (Ростоу).

В неевропейских культурах появились новые идейные течения. Негритюд в Африке возник в сопротивление европоцентризму и политики насильственной культурной ассимиляции как компоненте политического и социального угнетения, с одной стороны, и на расово-этно-культурное (а затем и государственно-политическое) самоутверждение колонизированных афро-негритянских по своему происхождению (а затем и всех негроидных) народов. Философия латиноамериканской сущности (нуэстро-американизм) обосновывал децентрацию универсального европейского дискурса, опровергал его претензии на высказывание вне определенного культурного контекста. В число противников европоцентризма включаются Айя де ла Торре , Рамос Маганья , Леопольдо Сеа .

Европоцентризм как идеология

Европоцентризм использовался и используется для оправдания политики колониализма . Европоцентризм также часто используется в расизме .

В современной России идеология европоцентризма характерна для значительной части либеральной интеллигенции .

Европоцентризм стал идеологическим фоном перестройки и реформ в современной России .

Европоцентризм базируется на нескольких устойчивых мифах, проанализированных Самиром Амином , С. Г. Кара-Мурзой («Евроцентризм - эдипов комплекс интеллигенции») и другими исследователями.

Запад равнозначен христианской цивилизации . В рамках этого тезиса христианство трактуется как формообразующий признак западного человека в противовес «мусульманскому Востоку». Самир Амин указывает, что Святое Семейство, египетские и сирийские отцы Церкви европейцами не были. С. Г. Кара-Мурза уточняет, что «сегодня говорится, что Запад - не христианская, а иудео-христианская цивилизация». При этом Православие ставится под сомнение (например, согласно историку-диссиденту Андрею Амальрику и многим другим российским западникам, принятие Русью христианства от Византии - историческая ошибка).

Запад - продолжение античной цивилизации . Согласно данному тезису, в рамках европоцентризма считается, что корни современной западной цивилизации восходят к Древнему Риму или Древней Греции, период Средневековья замалчивается. При этом процесс культурной эволюции мыслится непрерывным. Мартин Бернал , на которого ссылаются Самир Амин и С. Г. Кара-Мурза, показал, что «эллиномания» восходит к романтизму XIX века, а древние греки мыслили себя принадлежавшими к культурному ареалу древнего Востока. В книге «Черная Афина» М. Бернал также подверг критике «арийскую» модель происхождения европейской цивилизации и выдвинул взамен концепцию гибридных египетски-семитско-греческих основ Западной цивилизации.

Вся современная культура, а также наука, технология, философия, право и т. д. создана западной цивилизацией (технологический миф ). При этом вклад других народов игнорируется или приуменьшается. Данное положение было раскритиковано К. Леви-Строссом , указывающим, что современная промышленная революция лишь кратковременный эпизод в истории человечества, а вклад Китая, Индии и других отличных от западной цивилизаций в развитие культуры весьма значителен и его нельзя игнорировать.

Капиталистическая экономика в рамках идеологии европоцентризма объявляется «естественной» и основанной на «законах природы» (миф о «человеке экономическом» , восходящий к Гоббсу). Данное положение лежит в основе социал-дарвинизма , который был раскритикован многими авторами. Гоббсовы представления о естественном состоянии человека при капитализме критиковались антропологами, в частности Маршаллом Салинсом . Этолог Конрад Лоренц указывал, что внутривидовой отбор может вызывать неблагоприятную специализацию .

Так называемые «страны третьего мира» (или «развивающиеся» страны) являются «отсталыми», а чтобы «догнать» страны Запада, им надо пройти по «западному» пути, создавая общественные институты и копируя общественные отношения западных стран (миф развития через имитацию Запада ). Данное положение раскритиковано К. Леви-Строссом в книге «Структурная антропология», который указывает, что нынешнее экономическое положение в мире отчасти определяется периодом колониализма, XVI-XIX вв., когда прямое или косвенное разрушение ныне «слаборазвитых» обществ стало важной предпосылкой развития западной цивилизации. Также данный тезис критикуется в рамках теории «периферийного капитализма ». Самир Амин указывает, что производственный аппарат в «периферийных» странах не повторяет путь, пройденный экономическими развитыми странами, а по мере развития капитализма поляризация «периферии» и «центра» возрастает.

См. также

Напишите отзыв о статье "Европоцентризм"

Примечания

Литература

Кара-Мурза С. Г. . - М .: Алгоритм, 2002. - ISBN 5-9265-0046-5.
Амальрик А. Просуществует ли СССР до 1984 года?
Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1993.
Гуревич П. С. Философия культуры. М., 1994.
Трёльч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994.
Культура: Теории и проблемы / Под ред. Т. Ф. Кузнецовой. М., 1995.

Просмотр этого шаблона

Как континент

Европейский союз

Организации в Европе

Отрывок, характеризующий Европоцентризм

– Что он Вам рассказал, Изидора? – с каким-то болезненным интересом спросил Караффа.
– О, он говорил об очень многом, Святейшество. Я как-нибудь расскажу, если Вам будет интересно. А теперь, с Вашего позволения, я бы хотела пообщаться со своей дочерью. Если, конечно же, Вы не будете против... Она очень изменилась за эти два года... И я бы хотела её узнать...
– Успеется, Изидора! У Вас ещё будет на это время. И многое будет зависеть от того, как Вы себя поведёте, дорогая моя. А пока Ваша дочь пойдёт со мной. Я скоро вернусь к Вам, и очень надеюсь – Вы будете говорить по-другому...
В мою уставшую Душу прокрался ледяной ужас смерти...
– Куда Вы ведёте Анну?! Что Вы от неё хотите, Ваше Святейшество?– боясь услышать ответ, всё же спросила я.
– О, успокойтесь, моя дорогая, Анна пока ещё не направляется в подвал, если это то, о чём Вы подумали. Перед тем, как что-то решать, я сперва, должен услышать Ваш ответ... Как я уже говорил – всё зависит от Вас, Изидора. Приятных вам сновидений! И пропустив Анну вперёд, сумасшедший Караффа удалился...
Подождав несколько очень долгих для меня минут, я попыталась мысленно выйти на Анну. Ничего не получалось – моя девочка не отвечала! Я пробовала ещё и ещё – результат был тем же... Анна не отзывалась. Этого просто не могло было быть! Я знала, она точно захочет со мной говорить. Мы должны были знать, что будем делать дальше. Но Анна не отвечала...
В страшном волнении проходили часы. Я уже буквально падала с ног... всё ещё пробуя вызвать мою милую девочку. И тут появился Север...
– Ты напрасно пытаешься, Изидора. Он поставил на Анну свою защиту. Я не знаю, как тебе помочь – она мне неизвестна. Как я уже говорил тебе, её дал Караффе наш «гость», что приходил в Мэтэору. Прости, я не могу помочь тебе с этим...
– Что ж, спасибо тебе за предупреждение. И за то, что пришёл, Север.
Он мягко положил руку мне на голову...
– Отдыхай, Изидора. Сегодня ты ничего не изменишь. А завтра тебе может понадобиться много сил. Отдыхай, Дитя Света... мои мысли будут с тобой...
Последних слов Севера я почти уже не услышала, легко ускользая в призрачный мир сновидений... где всё было ласково и спокойно... где жил мой отец и Джироламо... и где почти всегда всё было правильно и хорошо... почти...

Мы со Стеллой ошеломлённо молчали, до глубины души потрясённые рассказом Изидоры... Конечно же, мы наверняка были ещё слишком малы, чтобы постичь всю глубину подлости, боли и лжи, окружавших тогда Изидору. И наверняка наши детские сердца были ещё слишком добры и наивны, чтобы понять весь ужас предстоящего ей и Анне испытания... Но кое-что уже даже нам, таким малым и неопытным, становилось ясно. Я уже понимала, что то, что преподносилось людям, как правда, ещё совершенно не означало, что это правдой и было, и могло на самом деле оказаться самой обычной ложью, за которую, как ни странно, никто не собирался наказывать придумавших её, и никто почему-то не должен был за неё отвечать. Всё принималось людьми, как само собой разумеющееся, все почему-то были этим совершенно довольны, и ничто в нашем мире не становилось «с ног на голову» от возмущения. Никто не собирался искать виновных, никому не хотелось доказывать правду, всё было спокойно и «безветренно», будто стоял в наших душах полный «штиль» довольства, не беспокоимый сумасшедшими «искателями истины», и не тревожимый нашей уснувшей, забытой всеми, человеческой совестью...
Искренний, глубоко-печальный рассказ Изидоры омертвил болью наши детские сердца, даже не давая время очнуться... Казалось, не было предела бесчеловечным мукам, причиняемым чёрствыми душами уродливых палачей этой удивительной и мужественной женщине!.. Мне было искренне боязно и тревожно, только лишь думая о том, что же ждало нас по окончании её потрясающего рассказа!..
Я посмотрела на Стеллу – моя воинственная подружка испуганно жалась к Анне, не сводя с Изидоры потрясённо- округлившихся глаз... Видимо, даже её – такую храбрую и не сдающуюся – ошеломила людская жестокость.
Да, наверняка, мы со Стеллой видели больше, чем другие дети в свои 5-10 лет. Мы уже знали, что такое потеря, знали, что означает боль... Но нам ещё предстояло очень многое пережить, чтобы понять хоть малую часть того, что чувствовала сейчас Изидора!.. И я лишь надеялась, что мне никогда не придётся такого на себе по-настоящему испытать...
Я зачарованно смотрела на эту прекрасную, смелую, удивительно одарённую женщину, не в силах скрыть навернувшихся на глаза горестных слёз... Как же «люди» смели зваться ЛЮДЬМИ, творя с ней такое?!. Как Земля вообще терпела такую преступную мерзость, разрешая топтать себя, не разверзнув при этом своих глубин?!.
Изидора всё ещё находилась от нас далеко, в своих глубоко-ранящих воспоминаниях, и мне честно совсем не хотелось, чтобы она продолжала рассказывать дальше... Её история терзала мою детскую душу, заставляя сто раз умирать от возмущения и боли. Я не была к этому готова. Не знала, как защититься от такого зверства... И казалось, если сейчас же не прекратится вся эта раздирающая сердце повесть – я просто умру, не дождавшись её конца. Это было слишком жестоко и не поддавалось моему нормальному детскому пониманию...
Но Изидора, как ни в чём не бывало, продолжала рассказывать дальше, и нам ничего не оставалось, как только окунутся с ней снова в её исковерканную, но такую высокую и чистую, не дожитую земную ЖИЗНЬ...
Проснулась я на следующее утро очень поздно. Видимо тот покой, что подарил мне своим прикосновением Север, согрел моё истерзанное сердце, позволяя чуточку расслабиться, чтобы новый день я могла встретить с гордо поднятой головой, что бы этот день мне ни принёс... Анна всё ещё не отвечала – видимо Караффа твёрдо решил не позволять нам общаться, пока я не сломаюсь, или пока у него не появится в этом какая-то большая нужда.
Изолированная от моей милой девочки, но, зная, что она находится рядом, я пыталась придумать разные-преразные способы общения с ней, хотя в душе прекрасно знала – ничего не удастся найти. Караффа имел свой надёжный план, который не собирался менять, согласуя с моим желанием. Скорее уж наоборот – чем больше мне хотелось увидеть Анну, тем дольше он собирался её держать взаперти, не разрешая встречу. Анна изменилась, став очень уверенной и сильной, что меня чуточку пугало, так как, зная её упёртый отцовский характер, я могла только представить, как далеко она могла в своём упорстве пойти... Мне так хотелось, чтобы она жила!.. Чтобы палач Караффы не посягал на её хрупкую, не успевшую даже полностью распуститься, жизнь!.. Чтобы у моей девочки всё ещё было только впереди...
Раздался стук в дверь – на пороге стоял Караффа...
– Как вам почивалось, дорогая Изидора? Надеюсь, близость вашей дочери не доставила хлопот вашему сну?
– Благодарю за заботу, ваше святейшество! Я спала на удивление великолепно! Видимо, именно близость Анны меня успокоила. Смогу ли я сегодня пообщаться со своей дочерью?
Он был сияющим и свежим, будто уже меня сломил, будто уже воплотилась в жизнь его самая большая мечта... Я ненавидела его уверенность в себе и своей победе! Даже если он имел для этого все основания... Даже если я знала, что очень скоро, по воле этого сумасшедшего Папы, уйду навсегда... Я не собиралась ему так просто сдаваться – я желала бороться. До последнего моего вздоха, до последней минуты, отпущенной мне на Земле...
– Так что же вы решили, Изидора? – весело спросил Папа. – Как я уже говорил вам ранее, именно от этого зависит, как скоро вы увидите Анну. Я надеюсь, вы не заставите меня принимать самые жестокие меры? Ваша дочь стоит того, чтобы её жизнь не оборвалась так рано, не правда ли? Она и впрямь очень талантлива, Изидора. И мне искренне не хотелось бы причинять ей зла.
– Я думала, вы знаете меня достаточно давно, ваше святейшество, чтобы понять – угрозы не изменят моего решения... Даже самые страшные. Я могу умереть, не выдержав боли. Но я никогда не предам то, для чего живу. Простите меня, святейшество.
Караффа смотрел на меня во все глаза, будто услышал что-то не совсем разумное, что очень его удивило.
– И вы не пожалеете свою прекрасную дочь?!. Да вы более фанатичны, чем я, мадонна!..
Воскликнув это, Караффа резко встал и удалился. А я сидела, совершенно онемевшая. Не чувствуя своего сердца, и не в состоянии удержать разбегавшиеся мысли, будто все мои оставшиеся силы ушли на этот короткий отрицательный ответ.
Я знала, что это конец... Что теперь он возьмётся за Анну. И не была уверенна, смогу ли выжить, чтобы всё это перенести. Не было сил думать о мести... Не было сил думать вообще ни о чём... Моё тело устало, и не желало более сопротивляться. Видимо, это и был предел, после которого уже наступала «другая» жизнь.
Я безумно хотела увидеть Анну!.. Обнять её хотя бы раз на прощание!.. Почувствовать её бушующую силу, и сказать ей ещё раз, как сильно я её люблю...
И тут, обернувшись на шум у двери, я её увидела! Моя девочка стояла прямая и гордая, как негнущаяся тростинка, которую старается сломать надвигающийся ураган.
– Что ж, побеседуйте с дочерью, Изидора. Может быть, она сможет внести хоть какой-то здравый смысл в ваше заблудившееся сознание! Я даю вам на встречу один час. И постарайтесь взяться за ум, Изидора. Иначе эта встреча будет для вас последней...
Караффа не желал более играть. На весы была поставлена его жизнь. Так же, как и жизнь моей милой Анны. И если вторая для него не имела никакого значение, то за первую (за свою) он был готов пойти на всё.
– Мамочка!.. – Анна стояла у двери, не в состоянии пошевелиться. – Мама, милая, как же мы его уничтожим?.. Не сумеем ведь, мамочка!
Вскочив со стула, я подбежала к моему единственному сокровищу, моей девочке и, схватив в объятия, сжала что было сил...
– Ой, мамочка, ты меня так задушишь!.. – звонко засмеялась Анна.
А моя душа впитывала этот смех, как приговорённый к смерти впитывает тёплые прощальные лучи уже заходящего солнца...

Европоцентризм в гуманитарных науках

В исторической науке XX века освоение обширного неевропейского материала выявило скрытый европоцентризм привычного представления об истории как едином всемирно-историческом процессе. Появились многочисленные альтернативные концепции. Шпенглер называл концепцию всемирной истории «птолемеевой системой истории», основанной на европоцентризме в понимании иных культур. Другим примером может быть классификация цивилизаций, предложенная Тойнби . Также и Петерс боролся с европоцентризмом как с идеологией, искажающей развитие наук в свою пользу и тем самым навязывающей свое прото-научное и евроцентричное понимание мира другим, неевропейским обществам. Евразийцы , например, Н. С. Трубецкой , полагали необходимым и позитивным преодоление европоцентризма. Европоцентризм активно критиковался в востоковедении и социальной антропологии при изучении первобытных культур (Ростоу).

В неевропейских культурах появились новые идейные течения. Негритюд в Африке возник в сопротивление европоцентризму и политики насильственной культурной ассимиляции как компоненте политического и социального угнетения, с одной стороны, и на расово-этно-культурное (а затем и государственно-политическое) самоутверждение колонизированных афро-негритянских по своему происхождению (а затем и всех негроидных) народов. Философия латиноамериканской сущности (нуэстро-американизм) обосновывал децентрацию универсального европейского дискурса, опровергал его претензии на высказывание вне определенного культурного контекста. В число противников европоцентризма включаются Айя де ла Торре, Рамос Маганья, Леопольдо Сеа.

Европоцентризм как идеология

В современной России идеология европоцентризма характерна для значительной части «либеральной» интеллигенции .

Европоцентризм стал идеологическим фоном перестройки и реформ в современной России.

Европоцентризм базируется на нескольких устойчивых мифах, проанализированные Самиром Амином и другими исследователями и собранными воедино в книге С. Г. Кара-Мурзы «Евроцентризм - эдипов комплекс интеллигенции».

Запад - продолжение античной цивилизации . Согласно данному тезису, в рамках европоцентризма считается, что корни современной западной цивилизации восходят к Древнему Риму или Древней Греции, период Средневековья замалчивается. При этом процесс культурной эволюции может мыслится непрерывным. Мартин Бернал, на которого ссылаются Самир Амин и С. Г. Кара-Мурза, показал, что «эллиномания» восходит к романтизму XIX века, а древние греки мыслили себя принадлежавшими к культурному ареалу древнего Востока. В книге «Черная Афина» М. Бернал также подверг критике «арийскую» модель происхождения европейской цивилизации и выдвинул взамен концепцию гибридных египетски-семитско-греческих основ Западной цивилизации.

Так называемые «страны третьего мира» (или «развивающиеся» страны) являются «отсталыми», а чтобы «догнать» страны Запада, им надо пройти по «западному» пути, создавая общественные институты и копируя общественные отношения западных стран (миф развития через имитацию Запада ). Данный миф раскритикован К. Леви-Строссом в книге «Структурная антропология», который указывает, что нынешнее экономическое положение в мире отчасти определяется периодом колониализма, XVI-XIX вв., когда прямое или косвенное разрушение ныне «слаборазвитых» обществ стало важной предпосылкой развития западной цивилизации. Также данный тезис критикуется в рамках теории «периферийного капитализма». Самир Амин указывает, что производственный аппарат в «периферийных» странах не повторяет путь, пройденный экономическими развитыми странами, а по мере развития капитализма поляризация «периферии» и «центра» возрастает.

Примечания

Литература

Кара-Мурза С. Г. Евроцентризм - эдипов комплекс интеллигенции . - М .: Алгоритм, 2002. - ISBN 5-9265-0046-5
Амальрик А. Просуществует ли СССР до 1984 года?
Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. М., 1993.
Гуревич П. С. Философия культуры. М., 1994.
Трёльч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994.
Культура: Теории и проблемы / Под ред. Т. Ф. Кузнецовой. М., 1995.

Европа в темах
Как континент	Политическая система (Европоцентризм Европейская интеграция) Символы Страны География Города Население История Экономика Валюты Культура Всемирное наследие Философия Религия (Ислам) Литература Архитектура Музыка Праздники Кухня Парки развлечений Спорт (Чемпионаты) Образование Наука Транспорт Военное дело (ДОВСЕ) Правовая система
Европейский союз	Политическая система Страны ЕС Население Языки История Культурная столица Религия День Европы Экономика (Евро ЦБ Ассоциация свободной торговли Еврозона Евро) Спорт Образование Наука Транспорт Интернет Военное дело Внешняя политика Конституция Шенгенское соглашение Расширение
Организации в Европе	Совет Европы ЕАСТ ОБСЕ Северный Совет НАТО СНГ
Портал «Европа» Портал «Европейский союз» Проект «Европа» Проект «Европейский союз»

Wikimedia Foundation . 2010 .

Синонимы :

Белов, Александр Анатольевич
Спагетти-вестерн

Смотреть что такое "Европоцентризм" в других словарях:

европоцентризм - европоцентризм … Орфографический словарь-справочник

ЕВРОПОЦЕНТРИЗМ - ЕВРОПОЦЕНТРИЗМ (европеизм) теоретическая установка современных концепций общественно политического развития, которая подчеркивает авангардную роль Европы в мировом развитии, превращает ценности европейской культуры в критерий идентификации и… … Философская энциклопедия

ЕВРОПОЦЕНТРИЗМ - культурфилософская и мировоззренческая установка, согласно к рои Европа с присущим ей духовным укладом является центром мировой культуры и цивилизации. Уже в Др. Греции разграничение Востока и Запада стало формой противоположности варвара … Энциклопедия культурологии

европоцентризм - евроцентризм Словарь русских синонимов. европоцентризм сущ., кол во синонимов: 1 евроцентризм (1) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тр … Словарь синонимов

Историческое знание можно сравнить с рекой, которую образуют несколько потоков: официальная история, которая главенствует в официальных учреждениях и системе образования; критика этой истории (ее можно назвать контристорией), которая при определенных обстоятельствах может заменять историю, как, например, в бывших колониях, сама стать официальной историей; память поколений, которая увековечивается в различных формах (праздники, семейные предания и др.); эмпирическая история, опирающаяся на данные демографии, статистики, и, наконец, литература и кино. Что касается этого последнего потока, то он, даже если дипломированные специалисты относятся к нему свысока, способен оказывать гораздо большее влияние на общественное сознание, чем труды историков, которые нередко опровергают друг друга либо оказываются устаревшими с появлением нового метода или подхода. Наследие А. Дюма, Л. Толстого или С. Эйзенштейна значительнее большинства специальных исторических трудов, переживая своих создателей, оно остается постоянно действующим фактором исторического знания.

Наиболее влиятельным среди этих потоков исторического знания является первый — официальная история, задача которой состоит в том, чтобы придать легитимность существующей власти, идет ли речь о власти короля, султана или коммунистической партии. Вместе с тем ей присущи и другие функции.

Прежде всего официальная историография претендует (по крайней мере в Европе) на всеобщность (абсолютность) своей трактовки исторических событий. Начиная с ранних христиан до Боссюэ, энциклопедистов, позитивистов, марксистов назначение официальных историков состоит в том, чтобы придать своим утверждениям и оценкам характер всеобщих ценностей, которые якобы раскрывают смысл истории.

Сегодня эти претензии на универсализм отживают свой век. Они обречены на умирание уже потому, что их практическая реализация вела к созданию вымышленного образа Европы, а на его основе искаженной картины развития остального мира.

Официальная история, заполняющая страницы энциклопедий, университетских и академических изданий, излагает события с эпохи Древнего Египта, Греции, Рима, Византии до наших дней. При этом народы Африки, Азии и Америки полностью выпадают из ее поля зрения, как будто они и не существовали, до тех пор пока не вошли в соприкосновение с Европой и не испытали на себе ее влияния. В этой связи типичен пример Персии. На страницах исследований западных историков она появляется одновременно с Мидией, затем исчезает с началом арабских завоеваний и возвращается снова в XIX-XX вв., когда события ее истории рассматриваются сквозь призму отношений с Англией и Россией (договор 1907 г.). Тысячелетняя эпоха, отделяющая древнюю Персию от современного Ирана, оказывается в обобщающих исторических трудах западных историков сплошным белым пятном. Результат такого подхода показателен: на рубеже. 70-80-х годов нашего века Запад оказался неспособным верно истолковать кризисную ситуацию в этой стране, которая привела к падению режима Пехлеви. Привыкший считать единственно работающей собственную модель развития, собственную историю, Запад был не состоянии представить, что шиитское духовенство Ирана может объединиться с мелкой буржуазией в борьбе против курса на обновление страны в европейском духе, проводившегося Пехлеви. Западная история свидетельствовала о том, что отношения между подобными социальными группами были прямо противоположными: с 1789 г. буржуазия выступала союзником государства в его противоборстве с церковью.

Точно так же западная историография «забывает» Египет в VIII в., чтобы вспомнить о нем сначала в связи с крестовым походом Людовика Святого, а затем в связи с экспедицией Наполеона Бонапарта.

Парадоксально, что понятие «европоцентризм» приложимо к самим европейским народам в первую очередь потому, что принято считать, что некоторые из них имеют достаточно косвенное, даже случайное отношение к европейской истории, например народы Скандинавии. Традиционная французская и итальянская историография обращает внимание на датчан и шведов только в связи с набегами IX-XII вв., а затем в период Тридцатилетней войны. В столетия, разделяющие названные события, у этих народов словно бы и не было истории.

Пример России еще более показателен: многие западные школьные учебники по всемирной истории не упоминают о русских до тех пор, пока их государство не было европеизировано, т.е. до эпохи Петра Великого. Иногда коротко говорится о царствовании Ивана IV, поскольку оно предвещало будущее могущество царей. Однако, согласно учебникам, Россия до тех пор «отставала в развитии», пока не была преобразована по европейскому образцу.

Итак, принцип европоцентризма действует применительно и к самим европейским государственным образованиям в том смысле, что нить их исторического развития, их историческая судьба как бы привязываются к судьбе тех государств и наций, которые обеспечили свою гегемонию над остальной частью Европы и мира, таких, как Римская и Византийская империя, империя Каролингов, купеческие города-государства средних веков, а позднее Испания, Франция, Англия. По-видимому, доминирующий набор ценностей, который, как считалось, несли в себе эти национальные общности, — национальное единство, централизация, роль правовых норм, система образования, демократия — рассматривается как своего рода пропуск в историю. Таким образом, по мере того как в XIX в. Европа расширяла свои владения на других континентах, все более активно восхвалялось ее настоящее и меньше внимания уделялось ее прошлому, которое уже не заключало в себе ценности. Например, чем больше в XIX в. расширялась Британская империя, тем короче становились разделы, посвященные английскому средневековью в курсах истории средних учебных заведений Великобритании.

Можно констатировать также, что создаваемая под эгидой нации — государства история не берет в расчет разнообразные политические и этнические общности с того момента, как они включаются в состав того государства, которое их поглощает. В Германии, например, в одной из наиболее широко распространенных сегодня книг по истории Ганновер после 1866 г. – со времени его присоединения к Пруссии и Северогерманскому союзу не упоминается. Так же обстоит дело с Вюртембергом после 1871 г., когда была провозглашена Германская империя. Это явление еще более четко выражено в таких централизованных государствах, как Франция и Россия. Примером может служить описание Е истории Франции прошлого Савойи. О богатом событиями прошлом этой исторической области теперь можно прочитать лишь в трудах по местной истории департаментов Савойя и Верхняя Савойя. Таких примеров можно привести множество.

«Национальное сознание» родилось из умаления специфического прошлого каждой отдельной общности. Школы, железные дороги, как и социально-экономическая революция в целом, содействовали утрате в исторической памяти целых общностей, всего того, что мы отнесли к третьему потоку исторического знания.

Уже известно, что эта модель применялась и по отношению к зависимым территориям, в том числе к населению колониальных империй. «Наши предки – галлы» – читали юные африканцы в школьных учебниках, рассчитанных на французских детей, их побуждали считать Карла Великого основателем школ не только в королевстве франков, но и в Сенегале. Согласно европейской логике, эти народы были вне истории до того дня, пока не вошли в орбиту «бремени» европейцев: у них было прошлое, но не было истории и тем более историков.

Вариантом такой исторической науки, стремящейся стать такой же универсальной, на Востоке Европы является марксизм. Вместо понятия эпохи (средневековье, новое время) он оперирует категорией «способа производства», различая такие «способы производства», как рабовладельческий, феодальный, капиталистический, коммунистический. Роль двигателя истории он отводит классовой борьбе, которую, по мнению марксистов советского толка, возглавляет либо рабочий класс (в советском варианте марксизма), либо крестьянство (в китайском варианте).

Единственно верной точкой зрения в советской исторической науке объявлялась точка зрения Москвы, ей также присущ европоцентризм. Подобно «буржуазной» истории, т.е. истории западного типа, история в СССР также отдавала предпочтение современности, особенно периоду после 1917 г. Однако в изложении прошлого различных республик СССР начало новой исторической эры знаменует даже не» Октябрьская революция, а союз с Россией, до которого все остальные народы «отставали» в своем развитии. В «Истории Грузии» (объемом 350 страниц), написанной в 60-е годы и позднее переиздававшейся уже на 160 страницах, идет речь о союзе с Россией, который датируется 1783 г., — и это в книге о народе, история которого берет свое начало в VI в. до н.э. Что касается Армении, то в одном из исторических трудов того же периода (объемом 340 страниц) о ее объединении с Россией говорится уже на 118 страницах. Замалчиваются два значительных факта из прошлого Армении: что армяне были одним из первых народов, принявших христианство раньше, чем оно официально утвердилось в Римской империи; что 28 мая 1918 г. Армения вновь обрела независимость, утраченную в 1375 г. При наличии действительной угрозы турецкого вторжения выживание армянского народа было обеспечено советским вмешательством; Армения выжила ценой своей независимости. В отношении истории ряда присоединенных к России территорий в советской исторической литературе использованы те же аргументы, которыми пользовались европейские колониалисты. Так, утверждалось, что присоединение Средней Азии к России способствовало быстрому культурному развитию таджикского, узбекского и туркменского народов, а спячка, в которой пребывали эти народы на протяжении веков, сменилась подъемом активности в результате доступа к русской и европейской культуре.

Имеются, однако, и существенные отличия от западной, немарксистской вульгаризации истории.

С одной стороны, неевропейские народы не отодвинуты на второй план, не забыты, не лишены истории — всем им отводилось место в официальной советской историографии. В результате практиковавшейся с 20-х годов национальной политики каждая республика имела свою собственную официальную историю, которая составлялась по одному общему образцу. Такой подход вел к искажению подлинной истории этих народов. Получалось так, что народы каждой будущей республики проходили одни и те же этапы единого исторического развития, и именно Москва определяла ритм и темп этого развития. Сейчас все эти народы отвергают такой подход к истории.

Заметим, наконец, что в отличие от Запада в СССР признавалась некоторая взаимность культурных обменов между русскими и другими народами. В то время как ни французы, ни англичане не упоминают о влиянии других культур на их собственное развитие (кроме разве индийской, привнесшей в европейский быт чай, пижаму и бунгало), официальная советская историография строилась на посылке, что культуры народов Российской империи развивались под влиянием более передовой русской культуры, которая, в свою очередь, восприняла лучшие элементы культуры других народов.

В заключение выскажем один парадокс: считать европоцентризм чем-то присущим только Европе значило бы оставаться в плену самой европоцентристской концепции. Реальность же такова, что европоцентризм является лишь одной из форм этноцентризма, который, конечно же, существует и за пределами Европы, проявляясь в «глобализации» той или иной культурно-исторической общности, в перенесении ее ценностных критериев на весь остальной мир.

научная тенденция и политическая идеология, в явной или неявной форме провозглашающая превосходство европейских народов и западноевропейской цивилизации над другими народами и цивилизациями в культурной сфере, превосходства образа жизни европейских народов, а также их особую роль в мировой истории. Исторический путь, пройденный западными странами, провозглашается единственно правильным или, по крайней мере, образцовым. Европейским гуманитарным наукам был свойственен изначально. Одним из основных факторов, повлиявших на отход от евроцентризма и принятию всего реального многообразия культурных миров в качестве равноправных участников культурной динамики была встреча с «чужими» культурами в процессе колониальной и миссионерской экспансии XIV-XIX веков. Французские просветители выдвинули идею расширения географических рамок истории, воссоздания всемирной истории, выхода за рамки европоцентризма. Одним из первых был Вольтер. Однако на следующем этапе развития европейской исторической мысли, у Гегеля, именно идея всемирной истории оказывалась сопряжена с идеями евроцентризма - только в Европе мировой дух достигает самопознания. Он также был свойственен и концепции Маркса, которая оставляла открытым вопрос о соотношении азиатского способа производства с европейскими - античным, феодальным и капиталистическим. Историки, философы и социологи 2-й половины XIX века стали выступать против евроцентризма, доминировавшего в изучении мирового исторического процесса. Например, Данилевский подверг критике евроцентризм в своей теории культурно-исторических типов. В исторической науке XX века освоение обширного неевропейского материала выявило скрытый евроцентризм привычного представления об истории как едином всемирно-историческом процессе. Появились многочисленные альтернативные концепции. Шпенглер называл концепцию всемирной истории «птолемеевой системой истории», основанной на европоцентризме в понимании иных культур. Другим примером может быть классификация цивилизаций, предложенная Тойнби. Евразийцы, например, Н. С. Трубецкой, полагали необходимым и позитивным преодоление евроцентризма. Евроцентризм активно критиковался в востоковедении и социальной антропологии при изучении первобытных культур (Ростоу). Для всей культуры XX века характерен кризис идеалов евроцентризма. Этот кризис актуализировали апокалиптические настроения (в частности, жанр антиутопии в искусстве). Одной из черт авангардизма был отход от евроцентризма и повышенное внимание к восточным культурам. Некоторые философские течения XX века ставили себе целью его преодоления. Например, Левинас разоблачал евроцентризм как частный случай иерархизации (расовой, национальной и культурной). Для Деррида он частный случай логоцентризма. В неевропейских культурах появились новые идейные течения. Например, негритюд в Африке возник в сопротивление евроцентризму и политики насильственной культурной ассимиляции как компоненте политического и социального угнетения, с одной стороны, и на расово-этно-культурное (а затем и государственно-политическое) самоутверждение колонизированных афро-негритянских по своему происхождению (а затем и всех негроидных) народов. Философия латиноамериканской сущности (нуэстро-американизм) обосновывал децентрацию универсального европейского дискурса, опровергал его претензии на высказывание вне определенного культурного контекста. В число противников евроцентризма включаются Айя де ла Торре, Рамос Маганья, Леопольдо Сеа. Известный российский политолог С. Г. Кара-Мурза в книге "Евроцентризм - эдипов комплекс интеллигенции" (М.: Алгоритм, 2002) выделил его базовые мифы. Запад - христианская цивилизация (как пишет Кара-Мурза, «сегодня говорится, что Запад - не христианская, а иудео-христианская цивилизация»). При этом Православие ставится под сомнение (например, согласно историку-диссиденту Андрею Амальрику и многим другим российским «западникам», принятие Русью христианства от Византии - историческая ошибка). Запад - продолжение античной цивилизации. Считается, что корни современной западной цивилизации восходят к Древнему Риму или Древней Греции, период Средневековья замалчивается. При этом процесс культурной эволюции может мыслится непрерывным. Вся современная культура, а также наука, технология, философия, право и т. д. создана западной цивилизацией (технологический миф). При этом вклад других народов игнорируется или приуменьшается. Капиталистическая экономика объявляется "естественной" и основанной на "законах природы" (миф о «человеке экономическом»). Так называемые «страны третьего мира» (или «развивающиеся» страны) являются «отсталыми», а чтобы «догнать» страны Запада, им надо пройти по "западному" пути, создавая общественные институты и копируя общественные отношения западных стран (миф развития через имитацию Запада).

Европоцентризм - культурофилософська и мировоззренческая установка, согласно которой Европа, является центром мировой культуры и цивилизации. Первыми в Европе противопоставили себя Востоку древние греки. Понятие Востока они относили к Персии и других земель, которые находились на востоке греческого мира. Но уже в Древней Греции это понятие было не просто географическим, был ему более широкий смысл. Разграничение Запада и Востока стало формой обозначения противоположности эллина и варвара, «цивилизованности» и «дикости».
Такое распределение не четко выражает ценностную ориентацию: варварские принципы решительно отвергались во имя эллинского. Подобный взгляд впоследствии оформился в одну из традиций, унаследованных социальной практикой и духовной жизнью писляантичнои Европы.
Для античной философии было свойственно чувство единства человеческого рода. Однако масштабы всемирного самочувствие были еще незначительны. Другие народы, «варвары» не воспринимались как идентичные грекам. Но к человеческому роду относились не все племена. «Пайдейя» (образованность) мыслилась как родовой признак человечества, в лоно которой могли войти не все народы.
Как утверждает итальянский философ Р. Гвардини, если спросить средневековую человека, что такое Европа, то укажет на пространство, где живет человек. Это - «круг земель», возрожденное духом Христовым и объединенное союзом скипетра и церкви. За пределами этого пространства лежит чуждый и враждебный мир - гунны, сарацины. Однако Европа - это не только географический комплекс, не только конгломерат народов, но живой духовный мир. Он, по мнению Гвардини, раскрывается в истории, Европы с которой доныне не может сравниться история никакого другого континента.
Путешествия и крестовые походы, которые привели к великим географическим открытиям, захват новооткрытыми землями и жестокие колониальные войны, воплощенные в реальные исторические деяния - проявления европоцентристские точки зрения. Согласно ей Европа - Запад с их историческим укладом, политикой, религией, культурой, искусством представляют собой единую и безусловную ценность.
В эпоху средневековья экономические, политические и культурные связи Европы с остальным миром резко сокращаются, а важнейшим фактором духовной и политической жизни становится христианство. В результате, Восток в сознании европейца закономерно отходит на второй план, как нечто отдаленное и сугубо экзотическое. Однако возвеличивание Запада содержалось в европейском сознании на протяжении многих веков.
В европейской философии мысль о разобщенности людей поддерживалась концепцией избранности Запада. Предполагалось, что другие народы относятся к человечеству условно, поскольку еще не достигли необходимого культурного и цивилизационного уровня. Разумеется, они идут по дороге прогресса. Однако при этом, народы многих стран проживают вчерашний и позавчерашний день Европы. Они, даже поднимаясь по социально-историческим лестнице, еще не удостоились оценки с позиции человеческой соборности.
Идея европоцентризма, хотя и несла в себе выделение Востока, в то же время скрыто была оживлена??поиском родовых основоположений человечества. Она исходила из мысли, что все народы пройдут западными путями и найдут единство. В этом смысле представление о Востоке, как зоны «недоразвитого» человечества, служили той универсальной схеме, которая, сохраняясь, могла вместе с тем в разное время и в разных обстоятельствах наполняться совершенно разным содержанием. Новейшая западная философия, искусство модернизма, молодежная контркультура 60-х годов, вобрали в себя ориентальные элементы, стремясь соотнести, сравнить себя с культурой Востока.
Отдельные элементы «другой» художественной парадигмы действительно ассимилировались, например, европейская музыкальное творчество, хотя эта ассимиляция не осознавалась в Европе как результат диалога культур. В эпоху барокко, классицизма европейцы вообще не проявляли заметного интереса к элементам другого музыкального мышления. Понятно, восточная тематика присутствовала в литературе, в драматургии, в философских текстах. Образы восточных ханов, турецких красоток, свирепых янычар привлекли внимание писателей и композиторов, однако образ Востока имел крайне, условный характер.
Для идеологов буржуазии, которая формировалась на Западе, культура была синонимом «образованности». Что касается «диких» народов, то они оценивались как «европейцы, невидбулися». В своих теоретических построениях, рационализм XVII-XVIII вв. неизменно опирался на пример «дикарей», живших в «неиспорченном» состоянии, руководствовался понятием «природных свойств человека». Отсюда частая апелляция просветителей к Востоку и вообще культурам, не испорченным европейской цивилизацией.
Как пишет музыковед В. Конен, «не столько пренебрежительное отношение к черным, сколько особенности художественной психологии XVII, XVIII и первой половины XIX столетия, мешали людям западного воспитания заметить афро-американскую музыку, услышать ее своеобразную красоту, ощутить ее звуковую логику. Вспомним, что в кругозоре поколений, которые формировались в эпоху Ренессанса, не было места не только «восточном», т.е. внеевропейского искусству (мы здесь имеем в виду не экзотику, а музыку Востока в своем истинном смысле). Однако также выпала наука крупнейших художественных явлений, сформировавшихся на культурной почве самой Европы ».
Вера в прогресс человеческих знаний, восходит к эпохе Просвещения, укрепляла представление о однонаправленных, монолинейний движение истории. Прогресс мыслился просветителями, как постепенное проникновение европейской цивилизации во все регионы мира. Импульс постепенного движения в просветителей был логически непрерывным, и толковался ими как конечная цель.
Вольтер, Монтескье, писали о движении всех народов в единую всемирную историю. И это движение породило важную идею поиска изначальной универсальной культуры. Утверждалось, что различные народы не были разделены духовно и религиозно. У них были общие корни, но единая культура впоследствии распалась на множество самостоятельных ареалов. Поиски общих источников забрали в науке долгие и долгие годы.
Эти поиски дали достаточно неоднозначные результаты, породили новые вопросы. Так, если Гердер видел в восточном мире воплощение патриархального начала, то Гегель уже пытался поставить вопрос о том, почему восточные народы остались за пределами магистральной линии истории. В работе «Философия истории» он пытался раскрыть картину развития духа, историческую последовательность отдельных стадий. Так родилась схема - «Иран - Индия - Египет».
Данный подход к оценке общественного развития в дальнейшем стал вырождаться в апологетическую, по своей сути, «прогрессистские» концепцию с характерным для нее представлением о науке (а затем и о технике, информатике), как о оптимальное средство решения любых человеческих проблем и достижения гармонии на путях упорядочения рационально спроектированного миропорядка. Считалось, что западная культура никогда не вбирала в себя все ценностное, что мог дать Восток. Более того, возникает гипотеза о том, что кочевые индоевропейские народы на заре истории вторглись из Центральной Азии в Китай, Индию и на Запад. Встреча разных культур якобы и породило европейскую цивилизацию, обогащенную контактомы различных религий, различных культурных ориентации.
Однако, наряду с этим в XX в. в европейском сознании созревала кризис европоцентризма. Европейский просвещенный мир пытался понять: правомерно рассматривать европейскую идею как всемирную. А. Шопенгауэр отказывался видеть в мировой истории то планомерно-цельное, предостерегал от попытки «органично конструировать» ее. О. Шпенглер оценивал схему европоцентризма - от древности до средневековья и затем к Новому времени - как бессмысленную. По его мнению, Европа неоправданно становится центром тяжести исторической системы.
Шпенглер отмечал, что с таким же правом китайский историк мог бы, в свою очередь, построить всемирную историю, в которой крестовые походы и эпоха Возрождения, Цезарь и Фридрих Великий, были бы обойдены молчанием, как события, лишенные значения. Шпенглер называл устаревшей, привычную для западноевропейцев схему, согласно которой высокоразвитые культуры вращаются вокруг Европы. Позже Леви-Стросс, исследуя древнюю историю, высказал мнение, что именно западная культура выпала из всемирной истории.
В целом, европоцентристские концепция не утратила своего статуса. Сложившееся, еще в философской классике, возвеличивание разумного, рационального «эллинского» начала, в противовес, стихийности и емпиричности других культур, а также стереотипное представление о технической цивилизации, активно содействовали формированию различных современных теорий. Они, в частности, нашли опору в разработке М. Вебером принципа рациональности, как основного принципа в его философии истории.
Именно Вебер наиболее последовательно рассматривал рациональность, как историческую судьбу европейской цивилизации. Он пытался объяснить, почему формальный разум науки и римского права превратился в жизненную установку целой эпохи, целой цивилизации
Культуроцентристську разработку теории европоцентризма последовательно проводил немецкий теолог, культурофилософ Э. Трельч. По его мнению, всемирная история - это история европеизма. Европеизмом рассматривался им, как великий исторический индивидуум, являет собой для европейцев предмет истории. Европеизм, определяют его там, где он в процессе большой англосаксонской и латинской колонизации распространился на большей части земного шара. Только евроцентризм позволяет говорить об общей истории человечества и прогресс.